Вопреки
Шрифт:
— Ты знаешь, кто такой Ерохин Алексей?
— Один из переговорщиков? Только то, что накопала служба безопасности. В конце папки отчёт подшит. Вроде чист.
— Ранее он проворачивал первичные сделки с фирмами, на которые положил глаз мой отец. Нигде вместе со своим боссом не рисовался. Встречались только в горном особняке в Сочи. Насколько я знаю, отец уже давно этим не занимался. Был занят холдингом моего тестя. Видимо, взялся за старое. И ещё, Макс. С этого момента все вакансии руководителей любых рангов закрывать только через меня. Есть риск, что троянского коня подсунут.
Стас кинул папку на стол.
—
— Нет, всё штатно.
— Что во второй папке?
— Отчёт по благотворительности.
— Хорошо. Как семья? Всё нормально?
— Вчера от Женьки огрёб. Учил сына на двухколёсном велосипеде кататься и не углядел. Он свалился и в очередной раз подхватил асфальтную болезнь.
— Не рано ему на двухколёсном гонять?
— Мужик уже. Пора.
Стас оглянулся на вошедшего официанта, вкатившего тележку с блюдами и начавшего накрывать стол, стоящий чуть в стороне. Вздохнул.
— Завидую. У тебя в доме полноценная семья. И Женька оказалась неплохой женой. Зря я отговаривал тебя от женитьбы на ней.
— А у тебя как с Марианной?
— По-прежнему…
— Стас, пять лет давно прошли… Прости, что вмешиваюсь… будешь разводиться?
— Зачем разводиться? Противостояние «дружеско-родственных» холдингов не закончено. А я в первом ряду партера. Интересно наблюдать за тараканьими бегами… Да и всё равно жениться ещё на ком-либо не намерен. Хватит о Марианне. Поднимайся, стол уже накрыт.
* * *
От полученного потрясения Стас отходил долго. Первое время никто не мог понять, что происходит с младшим Ларским. Срывался вполоборота, был мрачен, как грозовая туча, штат его фирм посыпался от несносных условий работы с боссом.
Подключился отец и в принудительном порядке отправил сына отдыхать. Всё было обставлено так, что Марианна уехала с ним. Но в действительности, оставив её в Англии у своей сестры, Стас помотался по Европе и, не найдя нигде успокоения, хотел было вернуться в Россию, но Игорь настоял встретится с его знакомым психотерапевтом. Тот предложил двухмесячную программу реабилитации. Старший Ларский не пожалел денег и пообещал заплатить двойную плату, если сын вернётся домой в уравновешенном состоянии.
Стаса не объявили больным, он не лежал в палате и его не пичкали лекарствами. Доктор почти всё время находился рядом, но не был навязчивым, был просто отличным собеседником и рубахой-парнем. Казалось, они лишь отдыхали. Ходили по ресторанам, клубам и концертам, плавали в бассейнах, часто бывали в разъездах и даже вместе прыгали с парашютами с самолётов и с высоченных мостов на эластичных канатах.
Ларского научили управлять двухместным лёгким вертолётом и не раз доверили управление огромной современной яхтой.
Вместе с Робертом, как звали психотерапевта, они поднимались в горы, где пару раз попали в критические ситуации, из которых пути выхода пришлось искать Стасу. И он находил их, не подозревая, что совсем рядом их страхует отряд спасателей, а сами ситуации созданы искусственно.
И это контрастное сочетание спокойного отдыха и экстрима, леденящего душу, постепенно возвращало прежнего Стаса.
Забрав жену из Англии, где та вывернула нервы Виктории на изнанку, Стас приехал в Россию почти прежним.
А в его груди продолжала бушевать боль. Он принял её, как нечто неизбежное и только твердил себе, что это именно та боль, которую всю жизнь испытывала Катенька. Он проследил за её судьбой, тем более что она оказалась отличным хирургом, о котором говорили в медицинских кругах. Нашёл посвящённые ей публикации в специализированных изданиях, и статьи написанные самой Катериной. Непродолжительное время она преподавала в медицинском институте, но вернулась к операционному столу. Замуж не вышла и детей не заимела.
Стас нашёл её могилу под Москвой. И был поражён увиденному там букету живых цветов. Видимо, кто-то из спасённых ею ещё жив и до сих пор благодарит своего доктора.
Ему пришла идея найти потомков своей дореволюционной жизни. Сначала он изучил записи в школьной тетрадке, освежив память. И принялся за поиски. Это было сложно сделать, ведь выйдя замуж за представителя более низкого сословия, Наталья Александровна лишилась и поддержки родных, и наследства, и прежних связей. Но в поиске помогла церковь. Все дети — а их было рождено пятеро — крещены в православии, о чём были обнаружены записи в старых церковных книгах. Помогли и местные краеведческие музеи. К поиску подключился Игорь. Он не понял, зачем это надо Стасу, но идеей он загорелся. И только впоследствии, когда родовое древо доросло до современности, и они вдвоём несколько раз съездили посмотреть на потомков Павловых, он с удивлением заметил, что у некоторых из них синие глаза. Хотя и не такого яркого цвета, как у Стаса. Стас промолчал, хотя почувствовал удивление друга, а Игорь не стал любопытствовать.
Из поиска Стас сделал вывод, что такой цвет радужки, как у него, видимо, рецессивный, и постепенно заменяется обыкновенным голубым цветом. А его глаза из жизни в жизнь этим цветом мистически награждала Судьба.
С Марианной всё было по-прежнему. На публике они мило друг другу улыбались. Его рука не отпускала талию жены, а губы то и дело нежно касались её виска. Окружающим лишь оставалось завидовать кому белой, а кому чёрной завистью такой сильной любви.
До самых стеклянных дверей дома в стиле хай-тек они доходили в обнимку, и только при пересечении порога рука Стаса отпускала жену, и они расходились по своим половинкам дома.
Каждый раз, когда она пыталась сблизиться с мужем или закатить истерику, он включал на её половине дома почти на предельной громкости напоминание, как и по чьему желанию она стала его женой. Марианна убегала в спальню, затыкала уши подушками и ждала почти полчаса окончания ненавистной лекции.
Со временем она смирилась с положением жены без мужа, вела себя в доме адекватно и погромов, после того, как однажды несколько месяцев прожила в разгромленных комнатах, более не совершала. Она часто просилась пожить у отца, но тот в грубой форме отказывал ей, напоминая, что она должна добиться благосклонности мужа и произвести на свет наследника.