Вопрос цены
Шрифт:
Не то чтобы я чувствовала себя марионеткой, но осознание того, что все нити находятся у него в руках, напоминало о том, насколько искусен он в своём контроле. Он не просто строил планы, он управлял ими, корректировал по мере необходимости, следя, чтобы каждая деталь оставалась на своём месте. А я… я была важной частью этой игры, но всё же частью.
Иногда это беспокоило меня — не видеть полной картины, не знать, что скрывается за его решениями. Но, глядя на Олега, я понимала: он не сделал бы ничего, что могло бы разрушить то, что мы выстраиваем вместе.
28
Премия «Перо», в начале 90-х основанная как награда за смелость и приверженность журналистским ценностям, за двадцать лет превратилась в довольно рутинное мероприятие. Однако, оно позволяло оставаться в центре внимания журналистской элиты и поддерживать важные связи между представителями медиа, бизнеса и власти. Несмотря на то, что премия со временем утратила свою первоначальную остроту и значимость, она всё ещё оставалась престижной площадкой для обмена мнениями и завоевания внимания влиятельных фигур.
Прием и торжественные награждения стали более формальными, но всё ещё предлагали возможность для участников обсудить актуальные проблемы, найти союзников или продвигать свои интересы. Журналисты, издатели, владельцы СМИ — все они собирались здесь, чтобы укрепить связи, наладить новые контакты и обсудить последние события.
Или чтобы указать некоторым на их место. В такие моменты журналистская тусовка превращалась в арену, где борьба за влияние и контроль была не менее ожесточенной, чем на политическом поле. Здесь каждый взгляд, каждая фраза, сказанная в кулуарах, могла определить будущее сотрудничество или стать началом чьего-то падения.
Костя галантно протянул мне бокал с шампанским и подал руку, увлекая в глубь зала. Шел гордо, словно я была его личным трофеем.
— Костя, — едва улыбнувшись, одернула я его.
— Олив, ну давай признаем, мне нечасто выпадает возможность покрасоваться рядом с тобой…. Ловлю момент. Посмотри на эту красоту — салаги мне завидуют.
— Смотри в оба, Костя. Стань моими глазами и ушами.
— Тогда твои глаза и уши тебе сообщают, что в зал только что вошли Марк Покровский и его жена.
— Чудесно, — я отпила шампанское, мило улыбаясь встречным журналистам, — нас с тобой это должно волновать меньше всего. Просто продолжаем улыбаться.
Вечер ничем не отличался от сотен ровно таких же вечеров, которые я посещала ранее. Костя, чуть подуспокоившись и поняв, что я не собираюсь его контролировать, тут же погрузился в свою среду, в которой был как рыба в воде. Улыбки, рукопожатия, намеки, фальшивые комплементы, целование воздуха у ушей, колкие замечания — все как всегда.
«Агора» выходила на финишную прямую по заключении сделки о слиянии, поэтому нас с Костей сразу окружили журналисты деловых изданий, стремясь выведать хоть что-нибудь.
Машинально рассмеявшись не самой смешной шутке одного из журналистов РБК, я заметила помахавшую мне с противоположного края зала Клару.
— О, моя несбывшаяся любовь, — тоскливо заметил Костя, когда мы плавно
— Пройдись, Костя, выдохни, — попросила я его, — принеси нам креветок, что ли….
Костя с притворной тоской вздохнул, бросив ещё один взгляд в сторону Клары.
— Ладно, Лив, — ответил он, чуть подмигнув. — Креветки для дамы — это святое.
Он быстро скрылся в толпе, а я подошла к Кларе, которая уже ждала меня с привычной лёгкой улыбкой.
— Привет, Олив, как всегда на высоте и как всегда с интересным мужчиной? — промурлыкала Клара, расцеловывая воздух у моего уха.
— Хочешь познакомиться, Клархен? — улыбнулась я. — Могу устроить.
— О, неужели ты наконец решила пожертвовать одним из своих бойцов ради меня? — Клара усмехнулась, слегка прищурив глаза. — Костя, конечно, интересный экземпляр, но мне кажется, он слишком предсказуем для моих вкусов.
— Он не так прост, как кажется, — ответила я, слегка улыбнувшись. — Но если тебе вдруг захочется рискнуть…
— Предложение весьма заманчивое…. Тем более я теперь женщина почти свободная….
— Клара, — действительно удивилась я, — неужели?
— Достало меня это все, Олив, — сухо ответила она. — Так что сейчас — только работа. И интересные мальчики, навроде твоего.
Она замолчала, и я вдруг поняла, что железная Клархен дала трещину.
— Я всегда играла по правилам этого мужского, чтобы там не говорили, мира, Олив. И похоже — проиграла, — наконец высказалась она. — Ты успела уйти вовремя, а я…. На что я надеялась, Олив? Кто мы для них?
Клара редко позволяла себе говорить о личном, и этот момент был для неё, безусловно, слабостью, которую она не привыкла демонстрировать. Я внимательно смотрела на неё, чувствуя, что передо мной стоит не просто коллега, а женщина. Женщина, которой я восхищалась, которая не склоняла голову никогда и не перед кем.
— Кто мы для них? — повторила она. — Любовницы, соратницы, вполне возможно они даже любят нас. Но никогда они на нас не женятся. Мы для этого слишком сильны.
Слова Клары ударили глубже, чем я ожидала. Она выразила ту горькую правду, которую многие женщины в нашей позиции предпочитали не признавать. Мы были для своих партнеров чем-то важным — сильные, умные, красивые. Но в их мире мы всегда оставались за пределами той роли, которую они отводили своим «идеальным» женам. Они могли восхищаться нами, ценить нас, даже любить. Но, как сказала Клара, «никогда не женятся».
— Посмотри на своего Покровского и его поганку, Олив. Он ведь ее едва выносит, последние недели две их отношения — прямая антипропаганда семейных ценностей. Его тошнит от нее, в прямом смысле слова, он ее ни во что не ставит, не смотря на ее папашу. Более того, и у папаши ее все сейчас далеко не так радужно, Маркуша вполне может играть в свою игру, но…
Клара замолчала на мгновение, её глаза сверкнули злобной искрой, которую она пыталась скрыть за привычной усмешкой.
— Но что? — тихо спросила я, чувствуя, как её слова медленно проникают под кожу.