Вопрос на десять баллов
Шрифт:
Чтобы отвлечься, я слушаю очень много песен из среднего периода творчества Кейт Буш и изливаю все свои чувства в любовной поэме, которую пишу ко Дню святого Валентина, что наступит через три дня, накануне «Вызова». Естественно, я понимаю, что День святого Валентина – это всего лишь циничный, эксплуататорский маркетинговый ход, но прошли те времена, когда День святого Валентина действительно много значил для меня и подразумевал массовую рассылку в стиле «Ридерз дайджест». Сейчас я стал намного старше, главным образом в эмоциональном плане, поэтому все, на что я готов в этом году, – это послать
Что касается поэмы, то она нормально продвигается вперед, разве что мне никак не удается подобрать форму стиха – я уже поэкспериментировал с сонетами Петрарки, елизаветинским сонетом, рифмованными куплетами, александрийским стихом, хокку и белым стихом – так можно и до лимерика дойти…
Алиса, актриса, кулиса, мелисса, биссектриса…
Оказывается, нос у Патрика вовсе не сломан. Зато хотя бы покраснел, припух и отек, и это хоть ненадолго лишило Патрика вида Экшн-мэна. Еще у него на щеке шрам – оно и понятно, и выглядит этот шрам привлекательно и круто, но этого я Патрику не говорю.
– Не больно? – спрашиваю я.
– А по виду не заметно? – стонет Патрик.
– Немного.
– Да, болит. Чертовски больно, если хочешь знать. – Чтобы подчеркнуть свои слова, он касается больного места и театрально морщится.
Мы сидим на его по-военному чистой кухне и завариваем чай, пока остальные члены команды не соберутся на последнюю перед съемками репетицию.
– Ты хоть понимаешь, что оно так и останется на следующей неделе? Когда нас покажут по телевизору! Для миллионов зрителей!
– Ну, не так много этих миллионов, Патрик. И я более чем уверен, что все это можно будет скрыть гримом или типа того…
– Что ж, я надеюсь, Брайан, потому что там, в студии, будет присутствовать почти вся моя семья, и я не собираюсь объяснять им, что какой-то бритоголовый хулиган-кокни избил меня только за то, что он, видите ли, не согласен с моими политическими взглядами…
– Но ведь не только поэтому он тебя ударил, правда?
– Он сделал это, потому что он дикое животное, которое никогда нельзя спускать с поводка. Да ему еще повезло, что я не подал на него в суд.
– Без толку. У него все равно денег нет.
– Неудивительно. Понятно, почему он не может найти нормальную работу…
– На самом деле он очень много знает…
– Только не то, как себя вести…
– Знаешь, ты ведь был немного…
– Немного – что?
Я задумываюсь, что сказать – напыщенным, некомпетентным, занудным, грубым, высокомерным, – но решаю промолчать, ведь, в конце концов, мой лучший друг как-никак избил его, поэтому я просто говорю:
– Как бы то ни было, я предлагаю тебе мир и приношу извинения от имени Спенсера.
Я протягиваю ему подарок, огромную плитку «Фрут энд нат» от «Кэдбери», вернее, от бабули Джексон – остатки ее рождественских подарков. Это как-то беспринципно, потому что Спенсер ни за что в жизни не подумал бы извиняться, и на секунду я испытываю искушение опустить плитку «Фрут
Раздается звонок в дверь.
– Брайан, если это Люси, то тебе следует извиниться. Кажется, она немного потрясена всем этим, честно говоря.
Я бегу вниз и открываю дверь Люси и ее панде.
– Привет, Брайан! – весело здоровается она.
– Люси, я просто хочу сказать, что мне очень, очень стыдно из-за той драки…
– Ладно, все в порядке. Я хотела позвонить тебе на неделе, чтобы узнать, как…
АЛИСА! Алиса появляется из-за плеча Люси.
– Приветик, Алиса! – говорю я.
– Привет, Брайан, – отвечает она и едва заметно улыбается мне, потому что у нас есть общий секрет.
Оставшаяся часть встречи проходит достаточно ровно. О том, кто станет нашим противником, новостей пока нет, потому что организаторы любят держать это в секрете до самого дня записи программы, но Патрик советует нам не опускать руки, если это будет Оксбридж или Открытый университет. «Их очень сильно переоценивают», – заявляет Патрик. Затем идет обсуждение практических вопросов, вроде того, чтобы арендовать у хоккейной команды и развесить в студенческом клубе плакаты, призывающие всех желающих поехать с нами и поддержать нас. Один ширококостный приятель Патрика, тори с экономического факультета, предложил отвезти мини-автобус с командой поддержки в Манчестер, если наберется достаточно заинтересованных: «Так что если вы хотите, чтобы поехали ваши знакомые, пусть они запишутся в студенческом клубе».
Алиса собирается пригласить всю труппу «Гедды Габлер», Люси – своих приятелей-медиков, а вот мне некого приглашать, кроме Ребекки. Я склонен подозревать, что она будет освистывать нас или поддерживать другую команду, но решаю, по крайней мере, предоставить ей выбор.
– А теперь, – говорит Патрик, сверяясь с записями в своем блокноте, – последний вопрос нашей повестки. Нам нужно выбрать талисман для нашей команды!
У меня нет ничего такого, что можно было бы назвать талисманом, и у Патрика нет ничего хотя бы отдаленно мягкого и забавного, поэтому в конце концов мы разрываемся между любимым плюшевым мишкой Алисы, Эдди, и черепом принадлежащего Люси анатомического скелета, который Алиса остроумно предлагает назвать Йориком и повязать ему шарф нашего колледжа.
Мы выбираем Эдди.
Когда мы заканчиваем, мне приходится бежать по улице, чтобы догнать Алису, которая идет сразу на репетицию.
– Ты как насчет завт…
– Репетирую…
– Весь день?
– Ну, мне нужно написать сочинение, так что…
– В кино не хочешь пойти?
– В кино? – Она останавливается, оглядывается по сторонам, чтобы убедиться, что никто не смотрит на нас, и говорит: – Ладно. Пойдем в кино.
Мы договариваемся, где и когда встретимся, и я несусь домой, чтобы как следует поработать над поэмой.