Вор и проклятые души
Шрифт:
Сейчас они покорны. Выполнили приказ сдаться с необыкновенным рвением. Послушали схваченного предвестником господина почти мгновенно. Кто бы это мог быть? Да еще с охраной из «серебряных лат»?
Огсбургец невольно отшатнулся, когда я вплотную приблизил к его лицу небритую, испачканную в чужой и своей крови морду. Я пытался заглянуть через глаза имперца в его душу.
— Кто это?
— Сам скажет, — ответил Бран и вновь легко надавил саблей в шею пленника. — Говори!
— Пожалуйста, — огсбургец вытянул шею, дабы острие клинка не касалось ее, — я буду говорить! Все скажу!
— Бой окончен, — произнес я. — Но мое терпение не бесконечно. Назовись и объясни, зачем мне нужна твоя жизнь.
Имперец сглотнул слюну. Взгляд его забегал по палубе, но дар речи он не потерял. Заговорил быстро и четко, как это умеют отслужившие немало лет в королевских или, что было в его случае, императорских полках.
— Я граф Клос Теодор фон Мирбах. Посол его величества императора Огсбургской империи Карла Первого при дворе короля Рейнара Второго Герийского.
— Вот как! Посол! — Я удивился и одновременно нашел объяснение присутствию на галеоне аркебузиров из Серебряного полка. Посол представляет императора и должен блистать не только богатством наряда, но и свитой.
Граф Мирбах. Еще один граф. Прежнего мы оставили в Запустении связанным подле умирающего Ричарда Тейвила и снова встретили в Черном замке. Я мысленно выругался, вспомнив Генриха фон Герингена, или, вернее сказать, того, во что обратила его черная магия.
Внешне Клос фон Мирбах походил на другого огсбургца. На брата императора Альбрехта Огсбурга. Приспешника Низверженного. Высшего средь слуг Возвратившегося бога и чернокнижника, которого я убил собственной рукой. У Мирбаха было такое же худое лицо с выпирающими скулами, редкие песочные волосы, наполовину седые, и острая бородка клинышком.
— Посол, говоришь…
— Прошу вас! — воскликнул осгбургец. — Вижу, вы благородный человек. Мы должны разговаривать с уважением друг к другу…
— Заткнись! — Я обозлился.
Лицо имперца вытянулось, он собрался ответить и, возможно, сказать нелицеприятное. Но сабля Брана, что вновь кольнула в шею, быстро напомнила о нынешнем положении графа.
— Слушай его, — сказал предвестник, — и не умничай. Понял?
Мирбах заморгал. Закивал бы головой, но тогда самолично порежет себе шею, поэтому только моргал.
— Посол, — продолжил я, — но мы не в Герии. Что делает посланник императора Карла в Запустении?
Клос фон Мирбах молчал. Поджав губы и уставившись на меня. Имперец заупрямился.
— Развязать ему язык? — предложил Бран.
— Не сейчас.
Имперский посланник может рассказать много интересного, и обязательно расскажет. Я не сомневался в способностях Войны разговорить любого. А если у него не получится — вдруг Мирбах окажется героем? — у нас есть высший вампир и черная магия Велдона.
Граф расскажет нам все. Интересная рыбка в сети попалась. Плывем в Ревентоль, и я уверен, что в арнийской столице судьба обязательно сведет нас с молодым королем Герардом. Мы обязаны с ним встретиться, коль хотим противостоять Низверженному.
Но кто мы? Безвестные авантюристы? Или даже проходимцы? Однако предъявив посла императора в Герии — соседнем от Арнии королевстве, — станем выглядеть
Лишь бы арнийского короля не хватил удар, когда услышит, что зреет на севере в проклятых лесах!
Скорее всего, посол императора в Герии отправился в Черный город для связи императора Карла и короля Рейнара с войском Низверженного. Видно, Герия присоединится к войне против Арнии. Если мы первыми сообщим королю Герарду об угрозе с востока, то, вероятно, добьемся его доверия.
А если нет… Не столь уж это и важно, потому что мы в любом случае плывем в Ревентоль. Дьявол сказал, что Алиса и Лилит направились в арнийскую столицу после того, как длань Низверженного снова накрыла их. В мыслях я был уже в Арнии, но только лишь в мыслях. Я разозлился на самого себя — за то, что предался совершенно ненужным в эту минуту раздумьям.
— Поговорим о цели путешествия имперского посланника в Запустение потом, — сказал я. — А сейчас, граф, позовите к нам капитана. Он еще живой?
На сей раз граф не отпирался и сразу кликнул капитана галеона. Нашелся тот сразу — немолодой господин, с виду настоящий морской волк. Загорелый и с выбеленными годами и морской солью волосами. Грузный, настороженно смотрит из-под кустистых бровей. Одет так же, как другие офицеры, — дорого и ярко.
Бран быстро объяснил капитану, что делать. После нескольких команд зычным голосом и грозных окриков галеон ожил. Первым делом перед грот-мачтой сложили кучу оружия. Не все с охотой расставались с ним, поэтому Войне пришлось напомнить графу Мирбаху, что он и его люди в плену. Граф приказал имперцам слушать нас.
Полторы сотни имперцев сдались троим!
На верхней палубе остались только матросы. Остальных согнали в трюм — морских пехотинцев, выживших гвардейцев и офицеров, кроме графа, судового доктора и капитана корабля. Галеон был назван в честь святого Филиппа.
Раненых почти не было. Вампир разрывала противников едва ли не на части, Бран и я тоже разили насмерть. Огсбургский врач предложил свою помощь предвестнику — ему тоже досталось, хоть и ничего опасного. Война отказался. Сказал, что доверяет только нашему доктору и Велдону. Вон они, кстати: вышли из юта вместе с Ирмой. Клубящаяся тьма уже развеялась.
Осгбургцы держались от женщины в окровавленном платье для верховой езды как можно дальше, считая ее воплощенной дьяволицей. Пусть крыльев сейчас нет и несет в руках тугой сверток, а не оторванную голову, но это она! Именно она в одиночку разделалась с абордажной командой, убив половину морских пехотинцев, и ни сталь клинков, ни пули не брали ее.
Велдон остался на борту флейта. Рене Зилль, который было последовал за Ирменгрет, понуро вернулся к монаху. Вампирша сказала ему быть вместе с инквизитором, а сама поднялась к нам и замерла, оглядев ледяным взором палубу над кормовой надстройкой галеона. Ирменгрет вдруг швырнула в сторону сверток с вещами, но в лице не переменилась и с места не сдвинулась. Зато казалось, что воздух перед ней сейчас закипит.