Вор и проклятые души
Шрифт:
Матрос, что был у штурвала, сжался и попытался спрятаться за рулевым колесом, вцепившись в него, как утопающий. Меня и Брана он боялся несравнимо меньше, чем дьявольскую бестию с рыжими волосами.
Стоявший у ступеней капитан тоже посторонился, отступив к фальшборту. В отличие от императорского посланника, которого Война не отпускал от себя, капитана корабля в передвижениях не ограничивали.
Предвестник больше не держал клинок у горла графа. Две абордажные сабли Бран отставил и был вооружен сейчас лишь шпагой в потертых ножнах, кинжалом и двумя пистолями, подобранными на палубе. После намека и
Война держал графа у бизань-мачты, что выступала из палубы в семи футах перед штурвалом. Познакомиться с поднявшейся на шканцы Ирменгрет он почему-то не желал. Я усмехнулся и подошел к Ирме. Взгляд вампира был холоден и, наверное, пронял бы меня до глубины души, будь я из команды «Святого Филиппа».
— Почему они остались? — Я кивнул в сторону инквизитора и Рене Зилля.
— Твой святоша сказал, что прочтет заупокойную молитву над умершими, — сказала Ирма.
На верхней палубе флейта укладывали погибших. Огсбургцев у левого борта, а моряков с «Благословенной на волнах» у правого.
— Над каждым?
— Откуда мне знать! — Холодность и напускное равнодушие исчезли. Ирма была раздражена или, скорее разъярена.
— Что с тобой?
— Я голодна!
Глаза вампира сверкнули.
— Хочу убивать, — Ирма опустила веки, — убивать, убивать… Убивать, пока не убью на корабле всех!
— Даже нас?
Глаза Ирменгрет открылись, в них был гнев.
— Дурак! Никто вас не тронет!
— Тогда о чем ты? Я не понимаю.
— Ты считал, сколько сегодня смертей? — В приоткрывшемся рту вампира показались клыки. — Нет? О! Их много! Многих убила я. — Глаза Ирмы вновь закрылись, на миг. Она чуть заметно улыбнулась и покачала головой: — Их смерти разбудили во мне иной голод. Так бывает, хотя нечасто. Я хочу убивать и убивать!
Вампирша вплотную сблизилась со мной, почти прижалась ко мне. Ее пальчики с длинными ногтями игриво коснулись моего подбородка.
— Хватит! — Я схватил Ирменгрет за запястье и оттолкнул вампира от себя. — Смертей тоже довольно! Нам нужны люди, чтобы плыть на галеоне.
Ирма изменилась в лице. На нем одновременно проявилась и злоба, и обида.
— Это все твоя кровь! Кровь нечеловека!
— Николас Гард все еще человек, — заскрежетал зубами я.
— Может, и так! А возможно, и нет! Но твоя кровь совсем иная! Сколько в ней силы! Это не просто первая кровь, а гораздо большее. Я могла сегодня все! И это все твоя кровь!.. — шептала Ирма. — Но сила быстро ушла! Мне плохо без нее! Я голодна! Дай мне твою кровь!
Вампирша скользнула ко мне, прижавшись на этот раз всем телом. Я чувствовал ее горячее дыхание. Губы красивой женщины почти касались моих. Глаза смотрели в глаза.
— Ты дашь мне свою кровь?
— Нет! — Я снова оттолкнул вампира от себя.
Моя кровь принадлежит только мне! Я не закуска для вампира! И я люблю другую! Я жалел, что был в одной купели с Ирмой.
— Почему? — Вампирша опять закрыла глаза. Ее руки дрожали.
— Почему? — переспросил я хриплым голосом.
Во рту пересохло, как будто не пил очень давно. Я оглянулся. На нас смотрят. Все, кто был рядом, замерли. Застыли и будто бы не
— Ответь! — В голосе Ирменгрет послышалась мольба.
Что ей сказать? Я был уверен, что вампирша не примет ничего, о чем думалось только что. Она на грани! По-прежнему дрожит и не открывает глаз. Что, если опущенные веки скрывают желтые зрачки зверя? Что будет, если вампирша не услышит ответ, который ее остановит?
Но что ее остановит? Я непроизвольно сжал рукоять бракемарта.
— Ответь! — Теперь от Ирмы исходила угроза.
Нужен правильный ответ! Я не хочу бить Ирму! Знаю, что смогу остановить ее! Если надо, то изрублю на кусочки! Но не желаю этой драки! Какие слова остудят ее?
— Дьявол?
Ирменгрет заморгала. Ее карие глаза сменялись на желтые звериные и снова становились прежними.
— Что?
— Дьявол! — вновь воскликнул я. — Помнишь, чем все закончилось? Он был здесь! В гневе!
Ирму словно обожгло. Она отпрянула он меня и смотрела широко раскрытыми глазами.
— Помню! Я покусилась на тебя! Так он сказал.
Ирма ринулась прочь! Широким шагом! Капитан корабля буквально прыгнул в сторону, лишь бы не оказаться у нее на пути. Правильно сделал! Спустившись на главную палубу галеона, вампирша схватила первого, кто попался ей. Расправив крылья, Ирма взмыла с несчастным в небо. Как же истошно он вопил!
На флейте и галеоне таращились за демоницу, которая только что унесла в лес живого человека. Мне было жаль его, хотя он враг, и не просто враг, а, скорей всего, приспешник Низверженного.
— Кровь и песок!
Что ж в груди-то терзает? Почему виню себя, что разъярил вампира? Я крепко, основательно выругался, после чего немного полегчало, и мрачно уставился на капитана «Святого Филиппа». Он был бледен, и, кажется, его мутит и вот-вот зашатает. Граф Мирбах держался лучше. Внешне даже невозмутим, но глаза выдают: взор мечется между палубой и берегом, куда унесла свою жертву Ирменгрет. Чтобы утолить голод.
Капитан стал белым как снег. В отличие от посла императора, унесенный матрос был для него человеком, а не просто единицей экипажа галеона. Он наверняка хорошо знал бедолагу. Но я тоже был разозлен и не собирался выказывать снисходительность. Никому из огсбургцев!
— Твои люди разинули рты и не работают! — Я набросился на капитана галеона. — Ускорь их! Иначе она всех в лес перетаскает!
— Кто она? Дьявол во плоти? — Имперец нашел в себе силы посмотреть мне в глаза.
— Нет! Всего лишь вампир.
Трясущейся рукой капитан осенил себя знамением. Я мрачно глядел на него. Кто он? Забывшийся от страха приспешник Возвратившегося бога либо по-прежнему сын Матери Церкви?
— А вы, сударь?
— А я черт из преисподней! Быстро, капитан! Растормоши их!
Имперец осенил себя знамением трижды.
— Могу я спуститься на палубу? — дрогнувшим голосом спросил он.
— Проклятый пепел! — Я взорвался. — Спускайся, капитан, и не медли со своими людьми больше ни минуты.
Меня беспокоило, что на реке может показаться новый корабль. Что тогда? Что увидят с другого корабля? Имперский галеон, который взял на абордаж купеческий флейт, шедший без флага?