Вор и проклятые души

Куц Сергей

— Снимай кирасу.

Граф, чьи страхи притупились, вдруг побледнел, его руки задрожали.

— Господа!..

— Снимай! — Я снова был зол. Мысли о Низверженном не способствовали поднятию духа.

Граф Мирбах подчинился. Избавившись от доспеха, он с вызовом посмотрел на нас. Нашел-таки в себе мужество, вспомнив о древности рода и дворянском происхождении.

— Что с ним? За борт или пусть живет? — Бран говорил при огсбургце, будто его не было. — Может, Ирму позвать?

— Отведем к

офицерам, — сказал я, — пусть плывет вместе с ними.

Предвестник вызвался проводить графа в трюм к выжившим офицерам из команды галеона и свиты имперского посланника. Велдон и я остались наедине.

— Мирбах нужен нам, — заговорил я.

— Полагаю, что да. — Монах глубже натянул капюшон рясы.

Облик инквизитора выдавал усталость. Он сидел за столом, подперев голову кулаком.

— Мы обязаны доставить его к арнийскому королю. Во что бы то ни стало! — Я смотрел на бумаги, которые лежали рядом. — И эти письма тоже.

— Если собираемся противостоять Низверженному, — произнес Томас Велдон, — король Герард и его доверие нужны нам.

— А мы — ему. Он не представляет, что готовится против него. Огсбургское вторжение в Загорье — только цветочки.

Я задумался. Мне нужна Алиса, но она связана с Низверженным. Чтоб освободить мою любовь, нужно одолеть Возвратившегося бога — уничтожить его либо изгнать из нашего мира. Но я всего лишь человек.

Признаюсь, я поддался слабости. Всего лишь человек… Не человек. Я не вполне человек. Связан с дьяволом. Я его ключ к Орнору. Кровь и песок! Я слуга Люцифера! Почти бессмертен, но могу ли тягаться с божеством, которое собралось вернуть себе целый мир?

— Готовы ли мы противостоять Низверженному? — молвил Велдон.

Я с изумлением уставился на монаха. Наши раздумья совпали.

— Помнишь, пытал тебя вопросом, как обмануть дьявола?

— Было, и не единожды, — ответил инквизитор.

— Как разорвать сделку с сатаной?

Томас Велдон покачал головой, опустив взор. Как будто прятал его от меня.

— Обмануть Отца лжи? — спросил монах. — Нужно стать еще большим лжецом, чем он.

— Дьявол еще не обманул меня.

— Если это твой выбор…

— Не начинай! — Я тоже почувствовал усталость и раздражение. — Никогда раньше я не задумывался о Спасении и Прощении, но сейчас все иначе.

— Что же сейчас?

— Кровь и песок! Ты издеваешься надо мной?

Монах отвернулся и встал из-за стола.

— Стой!

Инквизитор обернулся.

— Мы должны решить! Раз и навсегда! Сражаемся с Низверженным или спасаем только Лилит и Алису?

Томас Велдон уселся обратно и неожиданно обхватил голову руками. Что с ним?

— Черная магия меняет меня. Я становлюсь другим, — вдруг признался инквизитор.

— Другим?

— Каждый день я молюсь за Лилит и

Алису. Более всего на свете хочу спасти дочь. А мир?.. Мир… Мир для меня не важен. Ничто не важно! Хочу лишь вырвать дочь из лап Низверженного!

Монах воззрился на меня. В его взгляде вновь горел огонь, только не от костров инквизиции, а пожирающее изнутри, уничтожающее Томаса Велдона пламя.

— Ты слышишь меня, Гард? Я готов отринуть все ради спасения Лилит!

— Даже бросить к ногам Возвратившегося бога наш мир?

Велдон опустил голову.

— Даже это, — сказал он. — Не ведаю, буду ли сражаться с Низверженным, когда вырву у него Лилит.

Велдон поразил меня. Он в самом деле изменился. Больше не железный инквизитор, больше не истово верующее чадо Матери Церкви. Он… такой, как все. Лишь бы заполучить свое, и пусть мир пропадает пропадом.

— А вера? Отказываешься от Бога Отца и Бога Сына!

— Нет! — Инквизитор стал прежним, но лишь на несколько ударов сердца. Скоро его взгляд погас.

— Не ты ли говорил, — продолжил я, — что только рядом со мной исчезает власть Низверженного над Лилит?

Монах кивнул. Взор его затуманился.

— Раз так, — молвил я, — то обрекаешь себя и дочь следовать за мной всю оставшуюся жизнь?

— Коль так…

— Да что с тобой! — разъярился я. — Сам твердил, что мы должны уничтожить Низверженного! Дабы избавить Лилит и Алису от его власти!

Мне хотелось схватить монаха за плечи и хорошенько встряхнуть.

— Да! — воскликнул Велдон. — Чтобы спасти их и заслужить надежду на Спасение и Прощение, ибо души наши прокляты!

— Но в мыслях ты уже отказался от борьбы!

Монах замотал головой.

— Я буду сражаться с Возвратившимся богом и его приспешниками! Не откажусь от черной магии и… — Томас Велдон замялся на мгновение, — и от всего остального тоже не откажусь.

Инквизитору все так же трудно произнести вслух, что он вместе со мной, вампиром и предвестником конца времен.

— Но все, что мне нужно, — это жизнь и свобода Лилит.

— А что потом?

— Право слово, не знаю! Пока не вырву дочь из оков Низверженного, буду противостоять и ему, и его приспешникам! Только не пытай меня о том, что будет после!

Проклятый пепел! Что ему сказать?

— Моя душа проклята, — Томас Велдон был необычайно бледен, — и ты видишь, в какую бездну падения я погружаюсь по собственной воле! Но все мое существо, вся моя душа жаждут лишь спасения Лилит!

Что случилось с Велдоном? Что сломало его? Я не мог ответить на эти вопросы, но должен понять, на что готов инквизитор.

— Мы спасли твою дочь и Алису? — спросил я.

— Пока еще нет.

— До тех пор будем мы сражаемся с Низверженным и его приспешниками?