Вор вне закона
Шрифт:
Хозяйка презрительно усмехнулась.
— Это не так просто. Меня зовут Карина, если это вам что-то говорит.
— Ничего не говорит, — признался Лях. — Меня обычно зовут Ляхом и я сегодня первый день на свободе.
Он почувствовал, что его неудержимо клонит в сон и отключился.
Лях проснулся от пронзительного звонка в дверь, когда было совсем светло. Он посмотрел на руку — забинтована.
Лях огляделся. Он лежал в комнате, половина которой представляла собой спальню, а
В комнату заглянула Карина.
— Проснулся? Живой? Просто замечательно! Лежи и не вставай, пока не скажу. Это ко мне. Подруга.
Из прихожей, а затем и из гостинной послышались тяжелые шаги гостьи и рыдания. Пришедшая перемежала частые всхлипывания басовитыми репликами.
— Кариночка, золотко, у нас такая беда, такая беда! Если бы ты знала! Обокрали нас шакалы, чтоб им гореть и не пригорать! Обокрали, пидоры вонючие, чтобы их и на том свете драли во все дырки! Все вынесли, ну буквально все! Оставили как есть нагишом. В приличный кабак ну буквально не в чем пойти, чтобы хоть как-то забыться, на хрен! Да и не на что.
Лях слышал как Карина успокаивает подругу.
— Ну что ты, Софа! Зачем так убиваться? Тряпки-шмотки, это все ерунда! Главное здоровье.
Но та не унималась.
— Слушай, о чем ты говоришь, какое тут здоровье? Представляешь, все вынесли, все! Телевизор, ты помнишь, какой у меня был телевизор? Как "Анкл Бенкс"… Бенг и этот, как же, мать его? Олафсон. У людей тачки дешевле стоят. Ведь только купили, гарантия еще не кончилась. Экран — метр по диагонали!
Взгляд Ляха задержался на замотанном в простыню предмете, который, будучи развернутым, вполне мог оказаться большим телевизором с диагональю экрана около метра.
Стенания за стеной не утихали. Так, вероятно, горюет крупная птица, у которой украли последние яйца.
— А ковры! Три настоящих бухарских! Из коллекции этого, алкаша с моржовыми усами, Максима Горького.
Три больших рулона, сваленных на пол рядом с предметом, похожим на телевизор, вполне могли оказаться бухарскими коврами.
— И даже маленький коврик — "Шишкин на отдыхе" уволокли! — продолжала причитать подруга.
Из-под свернутых рулонов выглядывал уголок даже не ковра, а скорее толстого пледа или одеяла, рисунок которого явно напоминал нетленных шишкинских медведей.
Лях неловко перевернулся и уронил с тумбочки массивную бронзовую пепельницу. Рыдания мигом смолкли.
— А кто там у тебя? — эхом отозвалась потерпевшая.
— Любовника прячу, — сообщила Карина. — Такого кадра на днях словила — закачаешься!
— А можно одним глазком посмотреть?
— Только аккуратно. Он спит.
Дверь осторожно приоткрылась. Узкий угол обзора не позволял жертве квартирной кражи увидеть собственных вещей. Да она и не стремилась увидеть ничего кроме таинственного любовника. Лях изобразил
— А что с ним? — шепотом прошипела Софа.
— Да ничего страшного. Киллер подстрелил, дело житейское, — пояснила Карина.
— Уй, как интересно!…
Дверь захлопнулась. Лях так старательно изображал спящего, что и в самом деле заснул. Разбудила его Карина.
— Проснулся? Хороший сон — первый признак выздоравливающего. Второй показатель — аппетит. Сейчас будем завтракать и проверим.
— А какой третий показатель? — поинтересовался Лях.
— Потенция. С этим чуть позже. Так ты встанешь или кофе в постель подать?
— Лучше в чашку. Не люблю мокрым лежать, — признался Лях и вылез из-под одеяла. — Может дашь мне одеться?
— А ты что, стесняешься? Так все интересное я у тебя уже видела, когда вчера укладывала.
— Ну и как?
— Не впечатляет. Средне.
И Карина гордо вышла из комнаты с видом победителя.
Ляха ожидал легкий завтрак. Кофе, лососина, сыр и фрукты.
— А хлеб? — спросил он.
— Современная медицина не разрешает есть белки с углеводами, — заявила Карина, но все же поставила на стол пачку пресных галет.
За столом Лях обратил внимание на детали, не замеченные им вчера. На полке резного буфета стояла фотография молодого парня.
— Кто это? — спросил Лях.
— Сын Карик. Ему скоро восемнадцать.
— А где же он? Живет отдельно?
— Можно сказать и так. Мотает срок на малолетке под Можайском, скоро должен выйти. Сел за убийство в драке. Их было трое, Карик взялся за нож. Ну и…
Лях покачал головой.
— Потом скажешь адрес, я маляву кину, чтобы приглядели за ним. На малолетке порядки — на дай Бог. А сама не парилась?
Карина усмехнулась.
— Господь уберег, хотя по краю не раз ходила. А ты почему спросил? Барахло сонькино разглядел?
Лях в ответ тоже усмехнулся.
— Было дело. Круто ты с подругой-то.
Карина возмущенно всплеснула руками, едва не опрокинув кофейник.
— Тоже мне, подруга нашлась. В школе в одном классе учились, а теперь живем в соседних домах. Ты не знаешь, что мне эта сука сделала. Это она сейчас такая добрая и несчастная. А попадись ей в другом месте и в другое время!… Ничего, она еще наворует. Ладно, забудем. Как рука? Повязка, не беспокоит?
— Благодарю, уже гораздо лучше. Здорово у тебя получается. Грамотно ты меня замотала, — указал Лях на бинты.
Карина подошла и проверила повязку.
— Я когда-то медицинское училище заканчивала. Только это было давно, в другой жизни. Потом в косметички подалась. Через передок, естественно. Потом администратор КПЗ — Киевского пивного зала. А дальше — чем только ни занималась! А у тебя какая специальность?
Лях пожал плечами.
— Да никакой, собственно.
— А срок мотал за что?