Воришка Мартин

Голдинг Уильям

— Да.

Дэвидсон понимающе покивал.

На берегу возле дома стояли двое матросов с носилками наготове.

Кэмпбелл вздохнул.

— В пристройке за домом, сэр. Надеюсь, вас там ничто не оскорбит. Мы воспользовались парафином.

— Благодарю вас.

Дэвидсон тяжело двинулся по песку, за ним Кэмпбелл. Внезапно Дэвидсон остановился.

—

Так…

Он сунул руку в нагрудный карман кителя и вытащил плоскую бутылку. С мрачной ухмылкой глянул на Кэмпбелла, отвернул крышку и приложился к горлышку. Матросы молча наблюдали.

— Ну что ж…

Достав из кармана брюк фонарик, он подошел к пристройке, нырнул в разбитую дверь и исчез.

Матросы стояли и ждали. Кэмпбелл разглядывал полуразрушенное строение, будто видел его впервые в жизни. Замшелые камни и лишайник на проваленной крыше казались частью совершенного языка, который человеку дано понимать лишь в исключительных обстоятельствах.

Изнутри не доносилось ни звука.

Разговоров не доносилось даже с дрифтера. Единственные звуки издавали волны, накатывавшие на узкую полоску пляжа.

Ш-ш… Ш-ш…

Солнце, опускавшееся в свою пурпурно-серую постель, превратилось в полукруг.

Вновь появился Дэвидсон. В его руке был небольшой коричневый кружок, висевший на шнурке. Другая рука тянулась к нагрудному карману. Он кивнул матросам.

— Давайте.

Кэмпбелл молча смотрел, как он разглядывает кружок и аккуратно записывает что-то в чистый бланк. Наконец Дэвидсон отложил кружок в сторону, присел и обтер руки сухим песком. Кэмпбелл беспомощно развел руками.

— Не понимаю, сэр. Я старше вас, но…

Офицер поднялся на ноги и достал бутылку.

— А у вас тут нет ясновидящих?

Кэмпбелл бросил на пристройку испуганный взгляд.

— Не шутите так, сэр. Это недостойно вас.

Дэвидсон оторвался от горлышка и взглянул в упор. Кэмпбелл рассматривал его лицо дюйм за дюймом, как только что пристройку. Затем отвел взгляд и снова взглянул на горизонт, где исчезало солнце — казалось, навсегда.

Матросы вышли из двери. На носилках

лежало тело.

— Ладно, парни. Тоже получите по глотку. Несите.

Бережно ступая по песку, они двинулись к морю. Дэвидсон повернулся к Кэмпбеллу.

— От имени этого несчастного моряка благодарю вас, мистер Кэмпбелл.

Кэмпбелл с трудом оторвал взгляд от носилок.

— Коварная штука этот спасательный пояс. Обнадеживает, когда ни о какой надежде уже и речи нет. Жестоко. Вам не за что меня благодарить, мистер Дэвидсон.

Они вновь встретились глазами. Дэвидсон кивнул.

— Возможно. И все-таки я вас благодарю.

— Не стоит.

Матросы поднимали носилки на невысокий мол.

— Значит, вам приходится делать это каждый день…

— Да, каждый день.

— Мистер Дэвидсон… — Кэмпбелл замолчал, глядя в сторону. — Мы с вами встретились тут случайно, совершенно неожиданно, и вряд ли наша встреча повторится. Поэтому я хотел бы задать вам один вопрос, хотя ответ может оказаться неприятным.

Офицер хмуро сдвинул фуражку на затылок.

Кэмпбелл взглянул на пристройку.

— Грязь, разруха… Стропила сгнили, крыша завалилась. Все возвращается в землю. Не верится, что раньше там кто-то обитал.

На хмуром лице появилось озадаченное выражение.

— Боюсь, я не совсем понимаю вас.

— А эти бедолаги…

— В смысле, те, кого я…

— Жатва, горькая жатва. Я не буду говорить о своих, так сказать, духовных воззрениях, но прожив несколько дней рядом с останками этого несчастного… Как вы думаете, мистер Дэвидсон, что-то остается, выживает?.. Или это конец? Вот как пристройка…

— Если вы хотите спросить о Мартине, страдал он или нет…

Они помолчали. Солнце тонуло в море, словно горящий корабль, не оставляя за собой ничего, кроме похожих на дым облаков.

— Да-да, — со вздохом кивнул Кэмпбелл. — Именно об этом я и хотел спросить.

— Не беспокойтесь, вы же видели тело. У него не было времени даже скинуть сапоги.