Воробьиная ночь, Крайний подъезд слева

Горюхин Юрий

— Ну хватит, хватит. И откуда ты столько реплик знаешь? — Родион удивленно потрогал голову Соловейчика, потом протянул Илье фотографию и попросил:

— Спустите его еще раз, может быть, он овладеет иностранными языками.

— Нет уж, сам спускайся. И, вообще, в следующий раз поменяемся ролями — хватит!

Джирджис растерянно и удивленно пожал плечами и гневно поманил к себе Родиона с Соловейчиком.

Сцена № 3

Потеря Джирджисом контроля над недисциплинированными

подручными

Коварный метрополитеновский сквозняк сбрасывал у солидных граждан зачесанные с затылка волосы на воротник, задирал юбки юным застенчивым девушкам, но ничего не мог поделать с прижатыми полиэтиленовой пленкой к раскладным столикам газетами и журналами. Родион поймал ветерок в свое широкое летнее пальто и спрятал его на своей худенькой груди:

— А я смотрю, вы — не вы! А потом смотрю, точно вы! Друзья, наше освобождение надо отметить — я угощаю, в каком-то смысле. Ресторан «Дуслык», что в переводе с древнебашкирского означает «Ужин отдай врагу», в нашем распоряжении.

Но друзья, почуяв запах типографской краски, повернули к столикам со свежей прессой и не услышали Родиона. Родион догнал беглецов и более настойчиво кашлянул Илье в ухо:

— Предлагаю немного подкрепиться, брат!

Илья взглянул на обложку поваренной книги:

— Наверное, ты прав, брат.

Столик с журналами и книгами покачнулся, Джирджис взял тоненькую брошюрку из самых дешевых и подложил ее под ножку стола. Ножка немного поехала и свезла первую страницу с плохопропечатанной физиономией местного беллетриста Горюхина. Столик устойчиво замер. А друзья по побегу поднялись из-под земли наверх прямо к ресторану «Дуслык».

Официант Соловейчик подошел к большому окну «Дуслыка» и отодвинул тяжелую портьеру. Горячее дыхание Соловейчика расползлось по прохладному стеклу и быстро превратило четкие фигурки спешащих за окном пешеходов в размытые серые тени. У барной стойки послышалось призывное мелодичное позвякивание, Соловейчик сглотнул обильную слюну, расстегнул давящую на живот пуговицу белого пиджака и повернулся на звук позвякивания. Но Джирджис развернул его обратно и стер рукавом со стекла влагу горячего дыхания официанта. Соловейчик вздрогнул, увидев приплюснутый с обратной стороны нос Родиона, Родион одарил Соловейчика улыбкой и, быстро прошмыгнув в помещение «Дуслыка», растроганно смял накрахмаленную рубашку друга и напарника. Но Соловейчик, оглянувшись на барную стойку, вдруг потерял контроль над чувствами, заломил Родиону за спину руку и с остервенением поволок к служебному выходу.

Родион упал в большой картонный ящик посреди мусорных бачков и черных полиэтиленовых мешков, а Соловейчик, вытирая вчерашним меню белые руки, стал сердито выговаривать в гулкое пространство хозяйственного двора:

— Родион, я тебя предупреждал?! Предупреждал! Я тебе говорил не приходи?! Говорил! Так что не обижайся!..

— Друг! Ты не понял!.. Я же не специально Анечку увел с прошлой пьянки, откуда я знал, что Лялька со зла тебе потом вместо клофелина слабительное подсыплет.

Джирджис вытащил Родиона из ящика и сказал, что, если еще услышит отсебятину,

то сотрет обоих в порошок и показал для острастки мягкий импортный ластик.

Соловейчик потупился и сказал Родиону:

— Давай, заходи с парадного входа.

Сцена № 3 (опять)

Штрафной дубль, исполняемый за счет подручных

Родион быстро оббежал кафе, нырнул в проходной подъезд и снова оказался рядом с товарищами по побегу.

— Куда ты пропал, мы уже стали волноваться?

Родион обнял за плечи Илью и Алешу:

— Все! Договорился в лучшем виде. Прошу!

Оленушка сняла с головы Родиона желтую завитушку картофельной кожуры:

— Там что, пищу готовят в присутствии клиентов?

— Как пожелаете, так и приготовим, — пообещал Соловейчик, пропуская компанию в зеркальный зал.

Официант Соловейчик провел гостей в уютную кабинку и предложил им все великолепие фирменной кухни. Родион подмигнул Илье с Оленушкой и потер руки:

— Для начала, я думаю, салатика и водочки?

Соловейчик быстро принес на тарелочках квашеную капусту, мутноватого вида алкоголь и желтую кривую морковку для Оленушки. Родион кисло посмотрел на плескающиеся в медицинской колбе сто пятьдесят граммов водки, но, встретившись с пламенным взглядом Джирджиса, повеселел:

— Это солидное заведение здесь не положено сразу напиваться. Вот под горячее дадут столько, сколько душа пожелает.

Илья нацепил на вилку капустный лист и обернулся к Соловейчику:

— Салат у вас какой-то странный.

— Это моносалат. Капуста вымочена по старинной рецептуре в специальном рассоле, секрет которого знает только шеф-повар Хван, Никола Черниковский, возможно Шура Затонский, но никак не Мустафа Сипайловский.

— А— А… Понятно.

Родион посмотрел на часы, потом на Соловейчика, потом вылил из колбочки водку в свой бокал, одним махом его осушил и сказал:

— Все, я пошел звонить любимой женщине, а вы обязательно меня дождитесь, но если не дождетесь, то не расстраивайтесь — продолжение нашего знакомства неизбежно.

Через пятнадцать минут Илья, гоняя по пустой тарелке огрызок кочерыжки, сказал, что перерыв между подачами блюд несколько затягивается. Стоящий за стенкой и разглядывающий в глазок посетителей Соловейчик, взял в руки большой блокнот и хорошо отточенный карандашик, а Родион застенчиво предложил Джирджису:

— Может быть их просто зарезать?

Джирджис поморщился.

Сцена № 4

Расстановка силков подручными Джирджиса

— Просим прощения, в нашем ресторане принято рассчитываться после каждого блюда.

Соловейчик написал в блокноте цифру 123, вырвал листок, показал, каждому из присутствующих, спрятал листок в нагрудный кармашек и сказал:

— С вас 147 южноуральских хумов, которые в два раза тяжелее очень нелегкой валюты евро.

Илья возмущенно разжевал кочерыжку и еще более возмущенно проглотил: