Воробьиная сила
Шрифт:
Сюда, в Шпаценхорст, если я и вернусь, то только ненадолго. Нам придётся удариться в бега, менять внешность и личности, растворяться среди жителей самых оживлённых мест мира с плохим учётом обитателей и никогда не снимать реликвии Керуват, скрывающие нас от поисков разгневанного Повелителя Чар.
Но вместе со страхом, окутывающим душу чёрным холодным облаком, я чувствовал предвкушение и возбуждение. Моя богиня, прекрасная и милосердная Ирулин сегодня обретёт свободу, а если для этого понадобится моя жизнь — что же, это совсем небольшая цена, которую я с радостью заплачу. Мне бы хотелось отправиться самому, чтобы не подвергать друзей и родных риску, но выбора
Возможно, другие назвали бы меня дураком. Ведь я получил всё: землю, богатство и влияние, у меня имелась лучшая в мире жена и две прекрасные любовницы, передо мною лежал весь мир, Вселенная, которую я мог бы исследовать всю свою бессмертную жизнь. Но я поставил на кон всё, что имел, чтобы спасти богиню, которая даже сейчас, в плену, исполняла свои божественные функции. Меня бы подобные рассуждения бы ничуть не задели и не удивили. Ведь невозможно объяснить слепому, что такое солнечный свет, глухому — как звучит прекрасная мелодия, а глупцу — что такое обязательства и долг.
Сильные нежные руки обвили меня сзади — Кенира слышала мои чувства и сомнения, но ничего не сказала, лишь проявила тепло, любовь и поддержку. Я поставил чашку с недопитым кофе на перила балкона и, развернувшись, заключил её в объятия. К нам с боков прижались Мирена и Незель, так что я сгрёб в охапку и их. Мне не хватало длины рук, да и стоять так оказалось очень неудобно, но я ни за что бы не поменял этот момент ни на какой другой.
Поцеловав по очереди всех троих женщин, я отстранился и направился внутрь комнаты. Перейдя в гардеробную, я взял с полки свой комбинезон и неторопливо натянул сначала штаны, а потом куртку. Затем подошёл к одному из манекенов с закреплёнными на нём доспехами, и начал прилаживать элементы кожаной брони.
Зашли женщины. Мирена и Кенира принялись надевать свои кожаные костюмы. Закончив с этими весьма эротичными нарядами, они, помогая друг другу, стали усиливать их дополнительными броневыми деталями. Незель встала рядом со мной и тоже принялась помогать с ремнями и приладкой элементов.
Мы оставили здесь все вещи, накопленные за последние бурные два года. В отдельном «сундуке» лежали наши деньги, драгоценные камни и металлы — активы, позволяющие устроиться в любом месте мира Итшес. При поспешном бегстве с заметанием следов нам не придётся начинать всё заново, хотя, конечно, для магов и целителей нашего уровня «начать заново» означает «стать неприлично богатыми за несколько дней». Сверху этого алмазного куба я положил небольшой кристалл ключа — если мы всё-таки не вернёмся, до содержимого доберутся Лексна или Незель.
Я проверил все артефакты и реликвии, защёлкнул на запястье браслет от Фаолонде и с тоской посмотрел на оставшийся на манекене шлем. В случае сражения защита головы являлась очень важной, но я не знал, не посчитает ли Цитадель её признаком агрессии и не предпримет ли активные меры.
На всякий случай я поместил шлем в пространственное кольцо, а в маленький подсумок на поясе разложил одноразовые шприцы с эликсирами. То же самое сделали Кенира с Миреной.
Выйдя из спальни и спустившись по лестнице, мы обнаружили там Ксандаша и Хартана, полностью облачённых в броню и готовых к выходу. Лексна и Патала находились рядом с ними, на лице обоих была написана тревога. Неподалёку, замерев на своих щупальцах, стоял Тааг.
— Незель, Лексна, дайте руки — сказал я женщинам.
Те бросили на меня удивлённый
— Это максимальные права на управление Хорстом, — пояснил я. — Если что… С остальным поможет Жагжар.
— Лучше возвращайтесь, — сказала Лексна. — Сделайте, как вы делаете всегда.
— Я буду молиться повелителю, — добавила Незель, — чтобы он провёл вас к цели в обход любых неприятностей.
— Папа, будь осторожен! — сказала Патала, глядя на Ксандаша большими и чуть испуганными глазами.
— Я всегда осторожен, котёнок, — улыбнулся Санд.
— Не кисни, — добавил Хартан, — это не первый Повелитель Чар, которому не повезло с нами встретиться. Одна проблема — когда мы его уделаем, никто не поверит. Даже если я поклянусь именем Керуват.
Я не стал поправлять его и призывать к осторожности. Пусть слова Таны звучали бахвальством, но они существенно подняли настрой. К тому же, так ли неправ он был? Мы действительно уничтожили Повелителя Чар, пребывали сейчас на пике своей мощи, собирались использовать все возможные средства. И пусть я до сих пор испытывал к Галадийру Эгору Рундригу ауф Каапо сильное уважение, сравнимое с моей к нему ненавистью, и не желал ему смерти, его гибель стала бы для нашей компании самым лучшим выходом. Ведь только в этом случае нам не пришлось бы оглядываться назад и трястись от страха, ожидая возмездия.
Лексна подошла к мужу, закинула ему руки на шею и нежно страстно поцеловала. Незель последовала её примеру, поцеловав сначала Мирену, потом меня, а затем и мою жену.
— О, Фаолонде, Единитель Судеб, — нараспев произнесла она, — ты, кто связывает сердца, наполняя их силой и светом. Я молю тебя — проведи этих людей по их пути. Пусть их решимость остаётся крепкой, как твоя любовь, пусть узы, что их связывают, не поддадутся испытаниям. Дай им силы быть едиными, несмотря на всё, что они встретят. Позволь им сохранять чистоту своих желаний и веру друг в друга. Даруй им свет в тени, проложи путь в темноте, пусть любовь и дружба, что их наполняют, приведут их к цели и уберегут от всех угроз.
Её тело окуталось алой аурой, которая закружилась огненным ураганом, перекинулась на нас, не опаляя, но согревая.
— Я не знаю, поможет ли это или нет, — призналась Незель, когда огненный ураган стих. — Но уж точно не повредит. Повелитель присмотрит за вами, но успех будет зависеть только от вас самих.
— Не волнуйся, — ответил я. — Фаолонде и так сделал предостаточно. Даже если наша миссия не в рамках его Права, то во всём, что к ней привело — огромная доля его заслуг. К тому же с нами реликвии его, так что помощь он оказывает и здесь.
Я поднял руку, демонстрируя браслет, чьи точные копии обвивали запястья не только Кениры, но и Мирены. После того случая с сахаром я принял свои чувства к тёще, понял, что они намного сильнее дружбы. И, как оказалось, то же самое испытывает ко мне и она. Конечно, больше всего на свете я любил Кениру, а Мирена — Незель, вот только и узы, связывающие нас двоих между собой, сильно превосходили желание и похоть. В Мирене было всё, что мог бы пожелать мужчина: красота и сила, ум и упорство, храбрость и весёлый нрав. И та любовь, что я к ней испытывал, и на которую она отвечала взаимностью, послужила надёжным мостом для силы Фаолонде. До этого я мог использовать только элир жены, а теперь добавилась и магия её мамы — совокупная мощь двух женщин, попавшая в моё распоряжение, пугала даже меня.