Воробьиная сила
Шрифт:
Бросив последний взгляд на окружающую природу, я мотнул головой, позвал за собой девушек и направился вниз. Перед нами лежало огромное количество работы, и терять времени не стоило.
Дни закрутились в разноцветном калейдоскопе, состоящем из непрерывного ремонта, визитов в Нирвину и Таргоссу за покупками и материалами, монтажом артефактов и отладкой коммуникаций. Постепенно Шпаценхорст преображался: из мрачной груды камней он превращался красивое и прекрасно пригодное для жизни место.
Двор, внешний периметр стен и комнаты освещались теперь множеством магических светильников: как простых светящихся шаров, роскошных
Активация отопления изгнала из каменных стен холод подступающей зимы, пушистые ковры на полу и роскошная дворцовая мебель придали помещениям уют, а некоторые оконные проёмы теперь могли похвастаться панорамным остеклением.
Я оборудовал алхимическую лабораторию, закончил обустройство мастерских, разместил все генетические образцы и артефакты для будущих химерологических изысканий. Пришлось здорово разбить себе голову, раздумывая над монтажом фабрикатора, вернее, для организации удобной подачи исходного сырья. Система, спланированная мною ранее, оказалась не слишком удобной, так что пришлось пробивать отдельную шахту и выводить во двор, где я устроил бункер загрузки. В итоге я стал обладателем фабрикатора, имеющего рабочую камеру в квадратный ярд. Полагаю, если бы в Университете Нирвины узнали, что я создаю на таком совершенном приборе бытовую мелочёвку, меня бы объявили отступником и главным врагом просвещённого человечества.
В это время я вновь словил давно забытое ощущение спокойствия и умиротворения. Моя жизнь наполнилась ежедневной рутиной, я перестал ощущать давление времени, подгонявшее меня с каждым прожитым днём, я словно пребывал в отпуске, разве что теперь мой отдых состоял из спокойного размеренного труда. Посещение инкубатора стало обычной частью моего ежедневного распорядка, бросив взгляд на успокаивающие огни, показывающие, что всё идёт в соответствие с задумкой, я возвращался к бытовым заботам.
Ночи я проводил в роскошной королевской постели с любимой женщиной, мы занимались любовью как в реальности, так и предавались разврату в царстве снов. Схватка с работорговцами натолкнула мою жену на множество новых фантазий, в которых мне отводилась роль то подлого бандита, накладывающего свои грязные лапы на невинную рабыню, то, наоборот, отважного героя, спасающего эту рабыню из плена. И в том, и в другом случае исход для «рабыни» был совершенно одинаков. К счастью, я прекрасно осознавал, что это всё игра, так что отвращения, как во время захвата замка, больше не испытывал.
Хартан, похоже, очень увлёкся то ли Фейрой, то ли Лейлин — на попытки узнать о его сердечных делах, отвечал уклончиво и большую часть времени пропадал в Нирвине. Мы лишь выяснили, что после освящения Кенирой их дома, Сианна окончательно пришла в себя, пропали последние боли в теле, а также ушли психологические последствия плена и насилия. Я ни разу не зашёл к ним в гости — но на этот раз к боязни испугать добавлялось лёгкое чувство стыда, ведь в тех ночных ролевых играх Кенира принимала облик каждой из рабынь, не исключая и эту троицу.
После того как Шпаценхорст стал пригоден для жизни, Незель переехала в новые роскошные покои, которые делила
Разумеется, в столь большом замке нашлось место и для семьи Ксандаша. У них с Лексной появилась не менее роскошная спальня, а Патала была в полном восторге от комнаты в высокой круглой башне, нависавшей над обрывом. Она так полюбила своё новое «гнездо», что даже не пускала туда сервисных големов, сделав исключение только для обычного пылеуборщика.
Впрочем, окончательно они к нам так и не переселились, лишь иногда ночуя в замке и расслабляясь ночами вместе с нами в горячих источниках. Когда не было Палы, все купались голышом, не утруждая себя плавками и купальниками. Обнажённые прекрасные женщины, чудесный вид на горы и озеро, хорошее вино и мягкий свет лун всегда настраивал на романтику. Мне хотелось, чтобы эти мгновения длились вечно, единственное, о чём я мечтал, чтобы к нам присоединилась моя госпожа и любимая, благая и милосердная Ирулин. Кенира, чувствуя мою тоску, уводила меня в спальню, где мы, погрузившись в Царство её, соединялись с богиней тем самым, только нам доступным способом. Но, к сожалению, богиня не могла появиться, пусть я чувствовал песнь её, любовь её и касание её мягких туманных крыльев.
Кому-то могло бы показаться, что спутники мои, любимые и друзья, решили довольствоваться достигнутым, что погрязли в праздности и рутинных заботах. И сделать более ошибочный вывод было невозможно. Каждый из них горел горячим желанием идти дальше, открывать новые горизонты и покорять новые вершины. Ксандаш и Тана имели один незаконченный разговор, Мирена пыталась догнать свою дочь, а Кенира — уйти вперёд настолько, чтобы не позволить ей это сделать. Лексна всё дальше и дальше шла по пути высшего целительства, она уже оказалась там, где учить её, не касаясь запретных знаний, я больше не мог. Незель очень импонировала идея стать сильной как маг в той же степени, что и жрица, чтобы таким образом ещё сильнее прославлять Фаолонде. Пусть я осенил силой Ирулин весь этот замок, одна из комнат — угловое светлое помещение с огромными окнами, стало настоящим святилищем. Именно тут, на тёплом полу, покрытом мягкими, похожими на матрацы матами, мы совершали нашу ежедневный ритуал, укладываясь головами друг к другу и погружаясь в Царство моей богини для ставшей столь привычной и как воздух учёбы, а также боевых тренировок.
А потом настал день, которого я так ждал и к чему так сильно готовился. Рано утром управляющая система замка спроецировала в моей комнате иллюзию с сообщением, что инкубатор свою работу закончил. И что три из десяти яиц содержат в себе готовых к вылуплению птенцов. Из-за двух различных образцов ДНК один из клонов оказался самкой, правда, это не имело особого значения. Но, конечно же, для проведения ритуала я предпочёл мужскую особь.
?????
? «Мы перестали сплетничать, словно прачки» — klatschen wie Waschweiber. Забавный факт, но слово Klatsch означает не только сплетни, но и шлепок. По одной из популярных версий происходит оно из средних веков, когда прачки шлёпали бельё о камни, одновременно при этом болтая. Таким образом происходил обмен сведениями в доинформационную эру. Круг замкнулся.