Ворона на мосту. История, рассказанная сэром Шурфом Лонли-Локли
Шрифт:
– Хорошие новости, спасибо. Значит, можно отправляться прямо туда.
– Можно. Только выслушай один дружеский совет, на прощанье.
Чиффа умолк, нахмурился, немного подумал и добавил:
– И имей в виду, когда я говорю «совет», это значит, что уважение к тебе да и к себе не позволяет мне использовать слово «приказ». Да и с чего бы вдруг я стал тебе приказывать? Но не хотелось бы, чтобы ты всерьёз тратил время на размышления, следовать ли моим советам или поступать по-своему. Следовать, обязательно. Обещаю, что тебе не придётся об этом сожалеть.
– Понимаю, – сказал я. – Спасибо, что внесли ясность.
– Хорошо. Так вот, совет. Ты, будь любезен, на людях держись так, словно ничего не изменилось.
Я покачал головой. Насколько мне было известно, перемена внешности – один из наипростейших фокусов, просто до сих пор мне это было без надобности. Что в детстве, что потом.
– Не беда, дам тебе пару уроков. Ну или сам в книжках поройся, если уж все равно собираешься запереться в библиотеке. Но время от времени обязательно появляйся на публике в обычной, так сказать, роли. Пока никто не понимает, что на смену Безумному Рыбнику пришёл человек, способный держать его могущество под контролем, твоя жизнь будет лёгкой и приятной. Я до сих пор с нежностью вспоминаю те благословенные времена, когда меня самого не принимали всерьёз. Пока мог, прикидывался провинциальным карточным шулером, невежественным горцем, для которого какая-нибудь сотая ступень Чёрной магии – предел возможностей. Но счастье было недолгим, меня довольно быстро раскусили. А у тебя есть шанс как следует поводить за нос эту публику.
– А разве Безумного Рыбника не принимали всерьёз?
Не то чтобы это было так уж важно. Просто до сих пор я был совершенно уверен, что все Соединённое Королевство содрогается при виде меня. И мечтает от меня избавиться. И, строго говоря, правильно делает.
– Я понимаю. – Чиффа глядел на меня с искренним сочувствием. – Ты думал, что круче тебя только Лойсо Пондохва и, может быть, ещё пара-тройка Великих Магистров. Ты, конечно, жестоко заблуждался, зато был по-своему счастлив. Но теперь тебе придётся отыскать иной источник радости. Можешь начинать поиски прямо сейчас, потому что я намерен открыть тебе страшную тайну: почти никому не было дела до Безумного Рыбника. Великие Магистры самых разных орденов полагали, что ты скорее полезен, чем опасен, поскольку уничтожаешь слабейших и практически безвреден для всех остальных. На мой взгляд, надменные старики тебя недооценивали, это их общая болезнь – недооценивать врага, и хвала магистрам, нам с тобой это только на руку. А всерьёз тебя принимали только трактирщики Старого города. И за твою голову мне заплатили тоже они, в складчину, – прости, если разбиваю тебе сердце, но я никогда не обманываю людей из милосердия. Исключительно ради выгоды.
Он ухмыльнулся и заговорщически мне подмигнул, видимо, счёл нужным уравновесить неприятную информацию дружелюбной подачей. Но меня сейчас интересовало совсем другое.
– Так вам все-таки заплатили за мою голову? Ничего не понимаю. Почему в таком случае?…
– Да погоди ты. – Кеттариец почему-то скривился и даже фыркнул, как хищный зверь, в морду которому плеснули водой, превратив его на миг в беспомощного щенка. Редкий случай, когда недовольство выглядит обаятельно.
Я, впрочем, прекрасно понимал, что никакого недовольства он вовсе не испытывает. Просто вдруг решил продемонстрировать мне такое настроение. Для разнообразия, вероятно.
– Во-первых, это случилось не сейчас, – сказал он после небольшой паузы. – Меня наняли, чтобы убить тебя два года назад. Я решил, что это будет самое простое из моих заданий, и отнёсся к нему соответственно, то есть крайне легкомысленно. Решил, что даже руки можно не марать. Всего-то забот – дождаться, пока ты заснёшь, и обрушить крышу на твою горемычную голову. Помнишь, как рухнул дом, в котором ты спал?
Ещё бы я не помнил.
–
– Я в курсе. Когда я понял, что ты остался жив, ужасно удивился, отправился на место происшествия и хорошенько там все изучил. А откуда, как ты думаешь, я узнал о твоих проблемах с мертвецами из ордена Ледяной Руки?
– Я и сейчас не знаю откуда. Несомненно, изучив руины, можно воссоздать картину происшествия – как падали балки и кирпичи, где находилась жертва, была она убита или ранена, как удалось выбраться… Но узнать, какие сны видел человек, который спал в доме?! Немыслимо.
– Мыслимо, мыслимо. Азы Истинной магии, нормальные люди с этого, как правило, начинают обучение. О том, что творилось в помещении, может поведать любой находившийся там предмет. А если хочешь знать, что снилось человеку, следует заполучить в своё распоряжение крошечный лоскуток подушки, на которой покоилась голова спящего. Ну или щепку от половицы отодрать, если имеешь дело с любителем дрыхнуть на голом полу вроде тебя. Хотя, конечно, гораздо проще и приятнее работать, имея в своём распоряжении самого сновидца, но так редко получается. В любом случае это сущие пустяки.
– Ладно, – согласился я. – Значит, вот какие вещи теперь следует считать пустяками. Постараюсь это учесть.
– Вот-вот, постарайся. Кстати, этому фокусу я научу тебя с полпинка. По сравнению со всем, что ты уже проделал, это – так, детская забава, хоть и небесполезная, конечно, забава… А пока просто поверь на слово: я имел немыслимое счастье созерцать твоё сновидение. Получил море удовольствия, как ты понимаешь. Но мне, конечно, было легче, чем тебе; по крайней мере, я мог прекратить это удовольствие в любой момент. И разумеется, прекратил, как только удовлетворил любопытство. Все это вместе – я имею в виду и твои причудливые отношения с мёртвыми магистрами, и тот факт, что я впервые в жизни спас жертву, вместо того чтобы убить, – было настолько необычно, что я вернул деньги трактирщикам, наврал им с три короба: дескать, Безумный Рыбник пока совершенно неуязвим и будет неуязвим ещё несколько лет, ничего не поделаешь, надо ждать и терпеть, – а сам принялся за тобой следить. Мне нужно было разобраться, что ты за птица.
– Погодите-ка, – попросил я. – Это, конечно, хорошо, что вы передумали меня убивать. Но я пока не понимаю почему.
– А ты не любишь не понимать, да-да, я помню. Ну и влип же я с тобой! Нет ничего хуже, чем объяснять самые простые и очевидные вещи, а я сегодня только этим и занимаюсь. Ладно, скажем так. У меня было множество возможностей убедиться, что судьба гораздо мудрее меня. С некоторых пор я ей всецело доверяю. И рассуждаю примерно следующим образом: если уж обстоятельства сложились столь причудливо, что я невольно спас жизнь, которую был намерен оборвать, следует присмотреться к человеку и понять, чем он может быть мне полезен. Присмотревшись к тебе, я увидел, что ты словно бы специально рождён для Истинной магии, а значит, мне придётся бросать все дела и заниматься тобой – спасать, охранять, приводить в чувство и прочие сомнительные удовольствия в таком роде. Непростая задача. Впрочем, я люблю трудности, так что все в порядке.
– Вы обязаны возиться с каждым, кто имеет способности к Истинной магии? – недоверчиво спросил я.
– Можно сказать и так. Только «обязан» все же не слишком удачное слово. У меня нет строгого начальства, которое устроит мне выволочку, если я не справлюсь. Зато у меня есть внутренняя потребность оберегать каждого, кто рождён для Истинной магии, – думаю, она сродни инстинкту продолжения рода, хоть и не сулит обычных в таком деле наслаждений… Наверное, правильно будет сказать, что я просто повинуюсь велению сердца. Звучит паршиво, как строчка из героической баллады времён вурдалаков Клак-ков, зато вполне соответствует действительности.