Ворона на мосту. История, рассказанная сэром Шурфом Лонли-Локли
Шрифт:
– И что?
– Как – что? Предоставил, конечно. Строго говоря, я сделал для него примерно то же, что когда-то для тебя. Теперь у Лойсо будет время и, я бы сказал, насущная необходимость заняться самосовершенствованием. И решительно никакой возможности отвлекаться на разные глупости вроде Очевидной магии и разрушения Мира. Что из этого выйдет, пока не знаю. Но думаю, он превосходно справится. А ты пей своё лекарство. И камрой не пренебрегай. Зря, что ли, я её варил?
Новый глоток зелья слегка горчил, но не настолько, чтобы это испортило вкус. Скорее наоборот, добавило ему изысканности.
– Ага. Не плюёшься и даже не морщишься. Значит, плохи пока дела, – жизнерадостно констатировал Чиффа. – Ну, твоё счастье. Развлечения продолжаются. Что ещё тебе непонятно?
–
– Начну с конца, поскольку ответить на твой последний вопрос проще всего. Ты не умер потому, что я тебя оттуда вовремя вытащил. Ну не то чтобы совсем вовремя, чуть позже, чем следовало, но я неплохой знахарь, да и ты, хвала магистрам, живуч… То ещё местечко, конечно. Воздух чужого сна вообще редко бывает пригоден для дыхания бодрствующего человека. А там он ещё и отравлен.
– А как же Лойсо?… – начал было я.
– А что ему сделается? Я уже говорил тебе, в его жилах течёт ядовитая кровь. Это значит, что Лойсо не страшна никакая отрава и дышать он может любой дрянью или не дышать вовсе, ради этого подобия бессмертия все и затевалось. А молодых колдунов своей кровью травить – это уже дополнительное развлечение, а вовсе не первоначальная цель.
– Ясно, – сказал я. – Никогда не слышал ни о чем подобном. Но я все чаще убеждаюсь, что в моих устах «не слышал» – не аргумент.
– Ты правильно оцениваешь ситуацию. И это на сегодняшний день твоё величайшее достижение. Пока человек отдаёт себе отчёт, что его знания и опыт – ничтожная крупица реальной картины мира, он настолько не безнадёжен, что пари впору заключать, делая ставку на его блестящее будущее.
Я пожал плечами. Возможно, знать себе цену действительно полезно. Но радости от этого знания мало, честно говоря.
– Вы бы все-таки рассказали все по порядку, – попросил я. – Потому что я не просто ничего не понимаю, а понимаю гораздо меньше, чем ничего. А это уже слишком.
– Да ладно тебе. Впрочем, по порядку – это разумное требование. Смотри, ситуация была такова. Я сам давно понимал, что обезвредить Лойсо – дело первостепенной важности. Пока он жив, война не закончится. Ну или закончится – официально, с приличествующими случаю торжествами, но по сути будет продолжаться. Понимать-то я понимал, но не знал, с какого конца взяться за это дело, потому что, как уже сказал тебе, очень не хотел убивать Лойсо.
Жизнь человека со столь незаурядными способностями к Истинной магии в моих глазах почти священна. И пока есть хоть малейший шанс её сохранить, это следует сделать. Твоя жизнь, к слову сказать, тоже почти священна, поэтому, будь добр, ещё глоток лекарства. Неужели все ещё не горько? Ничего, значит, у тебя все ещё впереди.
– Спасибо, – вежливо сказал я. – Но вы все-таки продолжайте, пожалуйста.
– В какой-то момент к моим лирическим размышлениям о Лойсо и войне присоединилась маленькая, но сплочённая компания сочувствующих – я имею в виду Короля и Нуфлина. Сказать по правде, они крепко на меня насели. Что хорошо – они меня все же здорово недооценивают. И когда я говорил, что не способен убить Лойсо Пондохву, мне, в общем, охотно верили. Но при этом продолжали настаивать, чтобы я все-таки попробовал. Его Величество – от безысходности, а Нуфлину, надо понимать, было абсолютно все равно, кто кого убьёт. Лишь бы уже наконец убили хоть кого-нибудь. Одним гипотетическим соперником станет меньше – и хвала магистрам.
По моим расчётам, именно в этом месте Чиффа должен был умолкнуть и начать набивать трубку, чтобы дать мне возможность обдумать сказанное и самостоятельно составить суждение о характере Великого Магистра ордена Семилистника. Он покосился на меня с явным одобрением, ухмыльнулся и действительно полез в карман за кисетом с курительными принадлежностями.
– В общем, даже хорошо, что Король и Нуфлин принялись меня теребить. Потому что я как-то
Он подождал, пока я запью горькое зелье остывшей камрой, и продолжил:
– Идеальную тюрьму для Лойсо я давно уже присмотрел. Эта знойная долина, где невозможно дышать, – просто чужой сон. Сон смертельно больной старухи, которая, подозреваю, обладает весьма тяжёлым характером и врождённым талантом видеть так называемые плотные сны, развить который у бедняжки не было решительно никакой возможности. Но у неё и так очень неплохо получилось. Я, когда случайно туда заглянул, путешествуя через Хумгат, сразу понял: вот прекрасное место, чтобы запереть Лойсо Пондохву. Прямо как специально для него создано. Я там кое-что исправил по своему вкусу, заодно подлечил сновидицу, чтобы не умерла раньше времени, а то столько усилий прахом. Оставалось только заманить туда Лойсо. Ясно, что по доброй воле он за мной в иную реальность не сунется. И ни за кем другим. А в одиночестве тем более не сунется, потому что, страшно сказать, пока не умеет. Лойсо взял от Очевидной магии все, что возможно, это правда, однако в таких делах, как путешествия в иные Миры, от его умений никакой пользы. Даже наоборот. Тому, кто привык изо дня в день совершать насилие над реальностью, немыслимо трудно повиноваться её потаённым желаниям. Оставалось одно – спустить на него Хумгат, как спускают с цепи собаку, или нет – как заклинают море выйти из берегов. А ведь похоже получилось, правда? Словно бы волна вас накрыла. Великолепное, доложу тебе, было зрелище!
Я пожал плечами. До сих пор у меня были совсем иные представления о море. Наверное, потому, что я часто коротал дни на пустынных ташерских пляжах и ещё никогда не попадал в настоящий шторм.
– Ты, наверное, думаешь, что стал в моей охоте обычной приманкой. Это не совсем так. Я сделал тебя потайной дверью, отворить которую можно только изнутри, а ключ спрятал у себя – до поры до времени. Честно говоря, это было самой трудной частью моего плана. Насколько я знаю, ещё никто никогда не пробовал сделать живого человека входом в Хумгат. Обычно в таких случаях ограничиваются нормальными дверьми, воротами и калитками, благо их предостаточно. Ты же помнишь, как я вытолкнул тебя в пустоту, распахнув дверь своей гостиной, это вполне традиционный подход к делу. Но я не мог рисковать. У меня не было сомнений, что рано или поздно Лойсо заинтересуется тобой настолько, что захочет подойти поближе. А вот заманить его в какой-нибудь конкретный дом да ещё и заставить собственноручно открыть заколдованную дверь – утопия, почти никаких шансов. Так что пришлось использовать тебя. Я занимался тобой, когда ты спал, действовал на ощупь, почти наугад, потратил на это полгода, но добился успеха. Ты, к счастью, ничего не заметил, потому что в твоей жизни и без того было великое множество удивительных перемен, каждый день что-нибудь новенькое, так что незнакомые ощущения и странные сны стали для тебя нормой.
– Честно говоря, я так и не понял, во что вы меня превратили, – вздохнул я. – И что из этого следует? Теперь так будет часто? Я имею в виду…
– Я понял, что ты имеешь в виду. Можешь быть спокоен, я не думаю, что подобное ещё когда-нибудь случится. Ты перестал быть дверью после того, как она однажды открылась, так что все в порядке. Конечно, какое-то время тебе лучше воздерживаться от путешествий между Мирами. Хотя бы лет сто. Чтобы твоё тело окончательно забыло, что это такое – быть дверью. Но если я правильно понимаю, ты и сам пока не слишком рвёшься в Хумгат. А значит, все в порядке. Займёшься этим позже, а пока для тебя найдутся другие дела. И другие места для приятных прогулок.