Воровка чар (Дилогия)
Шрифт:
Я видела по его глазам, что прозвучало не очень, что он услышал не объяснение, а истеричный крик девчонки, которой до ужаса страшно. Видела, но поделать ничего не могла, ибо я и была девчонкой, которой до ужаса страшно.
Но Неман меня удивил, он отпустил мое плечо, шагнул к склепу, распахнул дверь… И, осмотрев пустой склеп, повернулся ко мне.
Чертов Тамит! Чертов ритуал! Чертово все!
— Я не вру, — тихо проговорила я.
— Айка, — по-отечески попенял он.— Приговор вынесен и будет исполнен, я же дал тебе слово, что…
— Не надо! — к несказанному восторгу толпы, я заревела.
Хранитель фонтана
Солдаты подтащили меня к платформе, хотя я уже не особо сопротивлялась, только почему-то не могла перестать плакать. Еще один помидор ударился о живот, второй оставил влажный след на ноге солдата. На эшафот вели три ступеньки. Об вторую, я сбила ногу, но мужчины быстро втащили меня на возвышение.
Отсутствие виселицы с лихвой компенсировал невысокий столб с колодками. Надо ли говорить, как он мне не понравился? И надо ли говорить, что все остальные на это чихать хотели? Вывод — они с самого начала предполагали, что я взбрыкну. Или колодки — важная составляющая ритуала, без которой Покаяние не Покаяние?
Меня, словно куклу, поставили в центре возвышения и заставили вытянуть руки вперед. Я упиралась, но мужчина всегда сильнее женщины, а уж двое солдат, тем более. Широкий столб был примерно высотой мне по грудь, колодки крепились к этому покосившемуся чурбаку, словно перекладина к покосившейся ножке. Запястья легли на прохладное, отполированное множеством прикосновений, дерево колодок. Еще один маг в черном платье, опустил верхнюю половину, запирая мои руки, и щелкнул замком. Теперь я стояла, чуть наклонившись вперед, стояла и ждала, когда же наступит неизвестность.
— Нет, пожалуйста, — проговорила я, но никто не услышал.
Я разжала ладонь, на ней все еще лежал кристалл Риона. Его камень силы, который он предлагал мне сломать, чтобы отложить ритуал. Только будет ли толк? Неужели они и в самом деле отложат действо, объявив всем эти людям, что казнь переносится? В это мог поверить только такой, как Рион. Думаю, они найдут, куда слить силу. В бок ударил еще один помидор, оставляя красный отпечаток на выбеленной одежде. Может, для этого его и надели? Практично и для похорон переодевать не надо. Хотя, о чем это я, какие похороны, меня просто разберут на талисманы.
Я опустила голову, волосы упали на лицо, неровные плохо подогнанные доски эшафота, покрывал рисунок. Жирные меловые линии образовывали треугольник вокруг столба с колодками, на каждом из острых углов был нарисован круг. Обычные каракули, что рисуют на щитах наши парни в Солодках, а потом упражняются в меткости метания камней.
Обычные, да не совсем… В каждом из кругов по символу, размашистому и непонятному. Руны? Как говорила бабушка, у нас любые непонятные закорючки — либо руны, либо адские письмена.
Эол, почему же так страшно? Так страшно не было даже когда Сима заболела, а я дрожащими руками заваривала отвар, очень боясь напортачить.
Маг, что закрыл колодки, остановился у края помоста и поднял руки:
— Братья и сестры, маги и люди, мы пришли сюда, чтобы увидеть торжество правосудия, увидеть торжество добра над злом…
Ну, тут
Я сжимала кристалл и дергала руками, уже зная, что освободиться не получится, и все равно не могла остановиться.
В толпе мелькнуло озабоченное лицо Вита, Михея нигде не видно, как и Риона. Мой взгляд перебегал с одного зрителя на другого. Им было весело, они переглядывались, толкали руг друга локтями, пряча за спинами овощи и яйца.
Я закрыла глаза, и тут же снова открыла, потому что в темноте было еще страшнее. Нестройные голоса распались на отдельные выкрики, удар в руку и очередной помидор разлетелся алыми брызгами. Кто-то по-детски счастливо рассмеялся. Тонкий звук, как пощечина, заставил меня повернуть голову. Я отдала бы все, чтобы стоять там и смеяться вместе со всеми. Девушка расхохоталась снова, не сводя с меня зеленых глаз.
Меня прошиб холодный пот. Я смотрела в ее лицо, в неожиданно знакомое лицо, и чувствовала, что еще немного, и снова зареву. Это было почти невозможно. Что она тут делает? Откуда? Когда? Как?
В первом ряду между почтенной матроной в расшитом платье и кузнецом в фартуке стояла знакомая девушка. Пропавшая Лиска из Хотьков, рыжая, красивая в голубом платье, совсем не похожая на разносчицу, что служила в трактире у Питриша. Она улыбнулась и послала мне воздушный поцелуй.
Путешествовать по Тарии не запрещено, и девушка вполне могла оказаться здесь совершенно случайно. Могла, но стоя босиком на эшафоте со скованными руками, я так не думала. Она пришла посмотреть на казнь. И причины этого меня сейчас не интересовали.
Наверное, я бы закричала, просто так, от страха, от несправедливости. И уже открыла рот, когда откуда-то сверху обрушилась тишина. Словно я на мгновение оглохла. Неестественное, почти угрожающее молчание. Зрители, маги, стражники — выжидающе уставились на меня. Коленки вдруг задрожали. Речи закончились, сейчас начнется казнь, тьфу, покаяние…
Тот самый говорливый маг встал прямо напротив меня и поднял руки. Его магия неслышно разлилась по эшафоту, и воздух вокруг загустел, став вязким и неподвижным, как вода в болотине за Старым поймищем. Я там, в бочаге лапоть оставила, а потом хворостиной от бабки получила. Обувка была почти новая.
Только воздух держал намного лучше топи. Я попыталась наклонить голову и поняла, что не могу этого сделать. Я чувствовала себя словно долька яблока, которую опустили в вязкий сироп. Не больно, но с места не сдвинешься.
По пальцам мага побежали огоньки. Толпа охнула и замерла. Я смотрела на людей на застывшее на лицах предвкушение, и к горлу подкатила горечь. Интересно, если меня стошнит, это сильно испортит торжественность момента?
Искорок в руках у мага становилось все больше и больше, они скапливались на коже, окрашивая его ладони в серебряный цвет. Еще и еще, пока их не стало так много, что казалось, в руках чаровника пылает маленькое солнце. Толпа победно взревела, сияющий шар разлетелся, брызнул в разные стороны ослепительными лучами. Их свет лег мне в лицо, совсем как на том барельефе в склепе.