Воровка
Шрифт:
— За этой рекой ещё одно поселение одарённых. И моё родовое гнездо. Когда-то там жил отец. В этом поселении более лояльно относятся к огненным. Мы будем жить там, возможно временно, а может и всегда. У меня там есть дом, за которым проглядывают. Если бы ты сразу призналась, о том кто ты, я бы увёз тебя туда, — с некой укоризной произносит Аарон.
— Я даже сейчас до конца не верю тебе, — устало улыбаюсь и смотрю на мужчину с грустью. — Как я могла сказать об этом ранее.
— Но, тем не менее, ты со мной, — подмигивает дознаватель, — и даже не пытаешься сбежать.
— Я с
— А после снова сбежишь? — голос Аарона пропитан недовольством.
— Если получится, — отвечаю себе под нос, так чтобы он не слышал.
— Что не так, Эмма? — мужчина преграждает дорогу, требовательно смотрит.
Лошадь подомной недовольно фыркает. А я, загнанная в угол, вынуждена отвечать.
— Между нами началось всё не так, как должно было быть. Я испытывала страх, боялась тебя, ты держал меня связанной и постоянно пугал. Я не смогу остаться рядом с тобой.
— Ты снова бежишь от проблем не желая разбираться с ними. Повзрослей, — Аарон пытается говорить мягко, но я вижу, что его злит мое не согласие. — Дай нам шанс начать всё иначе, — он даже выдавливает из себя улыбку, протягивает мне руку, но я игнорирую его жест.
— Предлагаешь заново познакомиться? — фыркаю и закатываю глаза.
— Почему нет? — оживляется Аарон. — Я буду за тобой ухаживать, — он начинает жестикулировать, загибая пальцы и размахивая рукой, — дарить подарки, а когда поведу тебя в танце, буду ждать разрешение на поцелуй.
— И держать при этом на привязи? Аарон, ты держал меня связанной все это время. Вряд ли ты можешь предложить мне нечто иное.
— Ошибаешься, Эмма. Почему ты делаешь акцент только на этом? Я тебя спас, попрощался со своим положением.
— Спасибо, — говорю, отпустив голову.
— Это всё, что ты можешь сказать? — тихо и абсолютно без каких-либо эмоций спрашивает Аарон.
Чтобы ответить ему несколько раз набираю в грудь воздух и медленно выдыхаю, успокаиваю беспокойное сердце и дрожь в пальцах.
— Да, я благодарна тебе, но не хочу быть рядом, — говорю то, что должна сказать, стараясь не смотреть на мужчину.
Он молчит, уступает мне дорогу и внимательно всматривается в даль.
— Я понял, Эмма, — произносит Аарон после продолжительной паузы. — Я отпущу тебя, когда ты будешь в безопасности. И я буду уверен, что ты вновь не начнешь воровать, чтобы выживать. Я обо всём позабочусь.
Дознаватель спешивается с лошади и заходит во двор, стучит в дверь, о чём-то негромко беседует с хозяйкой. Стою, смотрю ему в спину и не понимаю, отчего вместо радости чувствую пустоту внутри.
***
Хозяевам дома Аарон вновь представляет меня своей женой, говорит всякие глупости, что на постоялом дворе слишком шумно, а нам хочется отдохнуть в тишине и выспаться. При этом он перебирает в кармане монеты, звон которых слышу даже я, хотя стою в паре метров от него.
Лица людей светятся гостеприимством после щедрой оплаты. Нас кормят похлебкой из овощей с зеленью, и провожают в свободную комнату.
— Здесь одна кровать, — оглядевшись, говорю я.
Аарон хмыкает, стаскивает покрывало
— Ты будешь спать на полу? — видя, как он берет подушку и ложится, спрашиваю с недоумением.
— Буду, и тебе советую уснуть, как можно скорее.
— Ложись на кровать, — говорю неуверенно, наклоняюсь, чтобы поднять тяжёлое покрывало со странной вышивкой, состоящей из ромбов и цветов красно-синего цвета, но дознаватель останавливает меня. Он ложится и посылает меня кивком обратно.
— Ты не отдохнешь, ложись рядом, — продолжаю упрямо.
— Вместо того, чтобы тратить время на бессмысленное споры, ты могла бы уже засыпать. Я ложусь отдельно не из-за того, что не хочу прикасаться к тебе, а потому что понимаю, что не смогу тебя сделать своей. Между мужчиной и женщиной должно быть доверие, я хотел сделать тебя счастливой, чтобы ты забыла обо всём, но ты акцентируешь внимание на том, что я удерживал тебя подле себя. Но задумайся, если бы я тебя тогда отпустил, где бы ты оказалась без меня? Долго бы ты смогла продолжать воровать, чтобы сводить концы с концами? А сейчас ты находишься рядом со мной, потому что тебе это выгодно, но, не потому что ты этого хочешь.
— Не думала, что ты настолько сентиментален, — бормочу, поражённая его признанием.
— Так бывает, когда вынужден отказаться от любимой женщины.
— Если она любимая от неё не отказывается, — шепчу растеряно.
— Отказывается, когда понимают, что она не может быть с тобой счастлива.
Я не могу больше ничего сказать ему, ложусь на кровать и утыкаюсь подушку. Мне горько, горячие слёзы сами льются из глаз.
Вспоминаю нашу первую встречу, то как он мне понравился, и как я хотела приглянуться ему до того момента, как поняла, что он одарённый. Облизываю губы и тут же представляю, как целует Аарон, какой жар по телу разливается от его прикосновений.
Мне кажется, что я завершила ошибку. Была слишком резка и мне следовало ещё немного подождать, чтобы разобраться в себе, а не быть столь резкой в разговоре с ним. Засыпаю с тяжёлыми мыслями и просыпаюсь задолго до того, как меня разбудит Аарон.
Беспокойство раздирает.
Тянусь к его дорожной сумке, шарю в ней, не глядя, ища обруч.
— Хочешь лишить меня сил и сбежать? — Аарон изгибает бровь, смотрит с иронией.
— Нет, хотела сделать из одного обруча несколько браслетов, — чувствую, как краснеет лицо, ведь он застал меня за непристойным занятием, хотя я всего лишь не хотела его будить.
— Пробуй, — снисходительно разрешает дознаватель.
Сосредотачиваюсь и прикрываю глаза, обращаюсь к дару, прошу направить силу правильно и представляю, что должно получиться.
Я никогда не делала ничего подобного, только гнула металл, поэтому сама до конца не верю в успех. Обруч вибрирует под пальцами, нагревается, натужно звенит.
— Эмма!
Открываю глаза под восхищённый возглас Аарона. Он подхватывает один из десяти браслетов и смыкает на моём запястье.
— Проверим его работоспособность, — успокаивает меня дознаватель. — Я думал, ты сделаешь из одного обруча несколько, но браслеты — это весьма хорошая идея. Пробуй, — просит он выпустить дар.