Воровка
Шрифт:
— Тебе и так тяжело, выпусти, давай, — голос Аарона срывает контроль, кончики пальцев колет, огонь стекает с ладоней.
Оно само, — испуганно вскрикиваю.
Пламя, отреагировав на мои эмоции, льётся сильнее.
— Спокойно! Я знаю. Всё хорошо.
Свободной рукой он поглаживает меня по голове, его уверенные движения успокаивают, как и лёгкий холодок от мужской ладони на груди.
Слабость накатывает, дар, выплеснувшись, затихает и засыпает обессиленный вместе со мной.
Во сне я плаваю в темноте,
— Где ты, Эмма, скажи, где ты. Я помогу, я спасу, — звучит настойчиво, куда бы я ни направилась.
— Кто ты? — не выдержав, спрашиваю я.
— Друг, — звучит эхом. — Я такой же, как и ты, одарённый огнём.
— Как ты узнал обо мне?
— Мы одной крови, скажи, где ты, и я приду за тобой.
— Покажись, — прошу и верчусь, пытаюсь разглядеть в клубах дыма силуэт, но меня вырывает из этого места, я падаю в огромный обрыв и кричу.
Просыпаюсь от собственного визга в руках Аарона. Тяжело дышу, срываю повязку с глаз.
— С кем ты говорила? — он удерживает меня за подбородок и смотрит в глаза, заставляя смотреть на него.
— Не знаю, это просто сон, — лепечу неуверенно. — В нём кто-то хотел узнать, где я.
— Это не сон, Эмма, тебя ищут, и я надеюсь, что ты в этот раз прислушаешься и не скажешь где мы.
Мое сердце колотится, а в ушах шумит. Я не понимаю, какое дело дознавателю до того, что происходит в моём сне и почему он стал молчалив и задумчив. А потом он говорит то, что я никак не ожидаю услышать.
***
— Связь через сны с тобой может быть только у кровных родственников, у мужа после пролития крови. И, поскольку твой дар берёт силу внутри тебя, а не из вне, такая связь может быть среди одарённых огнём.
— Это мой брат? — задаюсь вопросом и спрашиваю больше себя, чем Аарона.
— А голос тебе знаком? Ты его видела?
— Нет, — признаюсь честно и оглядываю комнату, примечая металл.
— Эмма, — тут же одергивает дознаватель и возвращает повязку на глаза. — Я всё вынес, не стоит пытаться бежать.
— Просто, мне так спокойнее.
— Вижу, тебе стало гораздо лучше. Одарённые огнём действительно живучи, когда их дар не сдерживают, — он надавливает мне на ключицу, заставляя лечь обратно. — Хочу, чтобы ты сразу поняла, что не стоит общаться ни с кем в своих снах кроме меня.
Поддаюсь ему и падаю на подушки, с наслаждением утопаю в мягкой перине и потягиваюсь, довольная тем, что головная боль больше не раздирает сознание на куски.
— Я не могу с тобой общаться, — реагирую на его прикосновение и кладу голову ему на ладонь, когда он касается моей щеки.
— Это пока,
— Никогда, — говорю, разделяя каждый слог.
Дознаватель вздыхает, уверена, что он закатывает глаза и одними губами говорит: "Несносная девчонка".
Я же притворяюсь что сплю, и обдумываю случившееся. Единственный, кто мог со мной связаться таким способом, это дядя. А ему можно верить, хоть мне и казалось, что он простой человек. Вот только меня почему-то терзают сомнения, стоит ли покидать Аарона. Веду внутренний диалог, взвешиваю за и против и решаю подождать встречи с братом
Долго лежу неподвижно, а когда решаюсь снять повязку, мои руки накрывают сверху тёплые ладони мужчины.
— Я теперь всегда буду слепая? — с горечью спрашиваю, хотя знаю, что доверия ко мне у дознавателя нет.
— Нет, но пока, я думаю, ты не упустишь возможности опустить мне подсвечник на голову.
— Здесь его нет, я уже посмотрела.
Аарон цокает и зависает надо мной. Я чувствую его дыхание и думаю, что он меня поцелует, но ничего не происходит. Вместо этого мужчина отходит, а я слышу, булькающий звук горького лекарства. Послушно открываю рот ещё до того как его коснётся ложка.
— Эмма, я знаю способ, который поможет тебе быстрее восстановиться.
— Какой? — будь у меня открыты глаза, непременно бы поняла по его мимике, что он задумал.
— Сейчас узнаешь, — в его голосе слышится предвкушение, а я поднимаю руки, чтобы он не подходил.
— Аарон, если это то, о чем я думаю, не стоит. Тот раз был вынужденным.
— Просто расслабься, я лишь поцелую, ничего большего без твоего согласия.
— Я ведь без обруча, — предупреждаю мужчину, думая, что его это может остановить.
— Думаю, мне пора учиться доверять тебе, — отзывается он.
Низкий голос Аарона сбивает дыхание, мне сложно признаться, но я хочу ощутить его поцелуй.
— Только поцелуй и все? Как давно ты стал спрашивать разрешения? Или...
Мой поток вопросов прерывают его губы, он пользуется тем, что мой рот приоткрыт и сразу ласкает языком, сплетается со мной. Руки мужчины сминают ткань ночной рубашки, освобождают грудь, пальцы касаются затвердевших сосков.
Выгибаюсь ему навстречу, касаясь руками обнажённого торса.
— Умница, какая отзывчивая девочка, — шепчет мне между поцелуями Аарон.
— Почему ты раздет?
— Испачкал одежду. Не полезу же я к тебе в кровать грязный, — прикусывая мочку уха, отвечает он.
— Врешь, — заявляю уверено, знаю, к чему он ведёт, поэтому повторяю: — Помни, что я не хочу.
— Я понял. Будет, когда захочешь.
Аарон прокладывает дорожку из поцелуев до груди, затягивает чувствительную вершинку губами, катает горошинку соска во рту, вырывая мой стон.
— Аарон, — предупреждающе шепчу, одергиваю его.