Воровской дозор
Шрифт:
Жак Шатильон принялся сравнивать оба изображения. Теперь у снимка слегка изменился контур лица, ставший не столь четким, кожа пообветшала и заметно оттянулась книзу, уши стали несколько больших размеров, но компьютер негромко пискнул, определив их идентичность.
Интересно, что это за личность, оказавшаяся в базе Интерпола почти в двадцатилетнем возрасте? Шатильон нажал на фотографию. Он даже не удивился, прочитав настоящее имя преступника, – Николай Геладзе, выходец из Грузии, переехавший на постоянное местожительство в Грецию, где сменил не только имя и фамилию, но и гражданство.
По данным Интерпола, Николай Геладзе входил в крупнейшую группу контрабандистов, базирующуюся в Афинах и имеющую весьма серьезные международные связи. В своей среде новоявленный понтиец был известен под именем Коля Грек и контролировал поток контрабанды в страны Западной Европы, будучи весьма серьезным игроком на международном рынке. Кроме чисто организационных работ по прокладыванию контрабандных маршрутов в западные страны, он нередко занимался и практической работой: шантажировал нужных людей, лично участвовал в переброске незаконного груза.
Олкимоса искали почти в сорока странах Западной Европы, где он успел наследить, продавая краденые шедевры. Однако до недавнего времени место его нахождения определить не удавалось. По одним источникам, он уехал в Канаду, по другим – обосновался в Мексике, третьи утверждали, что Коля Грек был зарезан во время рабочего визита в Никарагуа. А выходит, в его жизни, по большому счету, почти ничего не изменилось, как и в годы разгульной молодости, он продолжал доставлять картины и артефакты в чемоданах.
«Интересно было бы с ним пообщаться», – усмехнулся Жак Шатильон.
Открыв электронный адрес, он тотчас принялся набирать ответ.
«Господин Пельц! По данным Интерпола, на высланном вами фотороботе запечатлен международный контрабандист, выходец из Грузии Николай Геладзе, по прозвищу «Коля Грек», скрывающийся под фамилией Нестор Олкимос. Не исключено, что это не единственное его имя. Геладзе является одним из крупнейших контрабандистов Малой Азии. Сфера его деятельности: произведения искусства. Находится в розыске около двадцати лет.
Руководитель отдела, майор Жак Шатильон».
Перечитав письмо, Шатильон щелкнул кнопкой мышки и отправил сообщение.
Гельмут Пельц трижды перечитал полученное сообщение.
О Николае Геладзе он слышал не однажды. В какой-то степени тот считался чуть ли не легендой криминального мира. Все о нем слышали, но никто не видел. И вот сейчас перед ним был его снимок, пусть в молодости, но зато с высокой степенью разрешения, запечатлевший каждую пору лица (заметна была даже крошечная родинка в центре лба). Трудно поверить, но произведения искусства он перевозил через границу сотнями килограммов. Когда Гельмут учился на последнем курсе университета, один из преподавателей, некогда занимавшийся делом Коли Грека, рассказал о том, что с центральной площади Афин была украдена античная статуя бога Зевса весом десять тонн, после чего она была продана какому-то американскому толстосуму. Ее, как особо ценный груз, доставили под предлогом реставрации в Чикаго, откуда она так и не вернулась.
В какой-то степени именно «подвиги» Коли Грека повлияли на его окончательный
Теперь оставалось сообщить о Геладзе русским коллегам.
В деле с похищением коллекции Феоктистова произошел существенный прорыв. Еще вчера все выглядело тухло – казалось, дело так и останется нераскрытым и будет отправлено в архив. Но уже сегодняшним утром появились обнадеживающие результаты.
Едва майор Хабаков заявился на службу, как в кабинет негромко постучали.
– Товарищ майор, прибыл срочный пакет из Германии, – произнес дежурный.
– Давай его сюда, – нетерпеливо проговорил Арсений. Дежурный торжественно принес пакет, и Хабаков, попробовав его на вес, одобрительно крякнул: – Ого! Интересно, что в нем может быть?
Оставшись один, он расторопно отрезал край пакета ножницами и вытряхнул содержимое. Там оказались два больших конверта: в первом были фотографии, а во втором, таком же увесистом, сопроводительные документы.
Гельмут Пельц с пунктуальностью, на которую способны разве что немцы, рассказал о расследовании со всеми причитающимися деталями. Из документов следовало, что ему удалось выйти на похитителей коллекции Феоктистова. Отыскалось более десяти картин, среди которых полотна Боттичелли и Джорджо Вазари, гравюры Альбрехта Дюрера, несколько старинных оружий, итальянские и голландские гравюры. Но радоваться преждевременно, это всего лишь десятая часть из разыскиваемого.
На присланных фотографиях были запечатлены обнаруженные артефакты и полотна, которые господин Пельц, выступая в роли ассистента, держал в руках. По его торжествующему виду легко было догадаться о распирающих Гельмута чувствах – его просто переполняла гордость от хорошо проделанной работы.
В письме инспектор сдержанно сообщал о том, что это всего лишь начало пути предстоящего большого расследования, и он рассчитывает, что майор Хабаков в ближайшее время прибудет в Мюнхен для координации дальнейших действий. А вместе с ним прибудет также господин Феоктистов, который должен опознать украденные раритеты.
Перечитав письмо, Арсений взялся за телефон.
– Потап Викторович?
– Он самый, – послышался усталый голос. – С кем, простите, имею честь общаться?
– Это вас майор Хабаков беспокоит. – Подумав, Арсений решил сообщить о радостной новости при личной встрече. – В течение часа вы будете дома?
– Арсений Юрьевич, мы с женой уже собрались уходить, но если нужно… – неуверенно проговорил Феоктистов.
– У меня для вас хорошие новости, хотелось бы сообщить о них не по телефону.
– Хорошо. Я еще побуду некоторое время.
Положив трубку, Хабаков вышел на улицу, изрядно потемневшую от набежавших туч, и сел в машину, собираясь отправиться к Феоктистову. Тот проживал в нескольких кварталах от управления. Вскоре Арсений был на месте и, позвонив в домофон, вошел в подъезд. Хозяин квартиры встречал его у входа, широко распахнув дверь. Стараясь скрыть волнение, он сдержанно спросил:
– Так там что у вас? Рассказывайте!
– Может, сначала пройдем в квартиру, Потап Викторович, чего ж мы будем на лестнице разговаривать, – улыбнулся Хабаков.