Восемь Драконов и Серебряная Змея
Шрифт:
— Я верю вам, Глава Вольных Странников, но все-таки оставлю в шицзяхэском лагере нескольких младших, на случай, если ваши друзья ошиблись, — высказался Цяо Фэн. — Здравствуйте, Шэчи, братец Юй. Рад видеть вас и ваших спутников, — далиский отряд обменялся с главой нищих приветственными словами и поклонами.
— Что ж, если с этим покончено, на сегодня всё, — бесстрастно промолвил Мужун Фу, глядя мимо новоприбывших. — Вы все знаете свои задачи. Подготовьтесь как следует к завтрашней битве, и не посрамите великую Сун пред лицом врага.
— Силы семейства Дуань также прибыли в помощь сунским войскам, Глава Вольных Странников, — не выдержал Дуань Юй этого нарочитого безразличия. — Мы ждем ваших указаний.
—
— Рад вас видеть, Шэчи, госпожа Инь, — обратился к молодой паре генерал Хань, также присутствующий на военном совете, но не спешащий покидать его. Верный халат-поддоспешник генерала обзавелся новыми потертостями, а под глазами мужчины пролегли темные круги — заботы никак не желали отпускать Хань Гочжуна. — Представите мне своих товарищей? — юноша, также поздоровавшись, познакомил далисцев и сунского полководца.
— Раз уж вы запоздали, останьтесь ненадолго, — предложил генерал. — Я введу вас в курс дел, а после, мы можем побеседовать за чашей вина. Мы не виделись несколько месяцев, и найдем, о чем поговорить.
— С радостью, господин генерал, — воодушевленно улыбнулся Инь Шэчи. — Но сначала, скажите мне вот что: вам не кажется странной расстановка войск, задуманная Мужун Фу?
— Я не очень-то разбираюсь в силах и возможностях вольных странников, — признался полководец, — и оставляю их на откуп вашему главе. К тому же, отрядов на самом важном направлении он поставил немало, — Хань Гочжун кивнул на расставленные по карте флажки.
— Все выглядит именно так, — покивал Шэчи. — Но если присмотреться к этим силам, можно увидеть нечто иное. В семействах Ю и Шань — трое и четверо бойцов соответственно, и, при всем моем уважении к Шань Чжэну и хозяевам Места Встречи Героев, воины они довольно посредственные. Я слыхал также о юньчжоуском Яо Бодане и его младших, и слухи эти далеки от восторженных, — с сомнением осмотрев карту, он обратился к Му Ваньцин:
— Можешь ли ты рассказать что-нибудь о других кланах, семьях, и сектах, чьи имена мы видим здесь, жена моя?
— Секта Цинчэн переживает не лучшие времена, — подумав, ответила девушка. — Из стоящих бойцов у нее есть разве что глава, Сыма Вэй, и его сын, Линь, но второй не примет участия в битве — недавно, он перенес тяжелую рану. Численность цинчэнских даосов также невелика — они не могли привести в Шицзяхэ больше десятка младших. А это значит, десяток средних мечников, и один неплохой. Остальные пять имен на этих флажках принадлежат мелким семействам, в каждом из которых, самое большее, двое-трое бойцов.
— Это что же, численность вольных странников в середине построения — не больше сорока, а умения — ненамного лучше, чем у обычных опытных солдат? — возмутился Хань Гочжун. — Сдается мне, Чэнь Гуянь был прав — такого бездарного командующего, как Мужун Фу, можно и скинуть!
— Возможно, мы не понимаем всего замысла господина Мужуна, — задумчиво проговорил Шэчи. — Наша слабость в середине может быть ловушкой. Самые сильные и многочисленные секты — Шаолинь, Пэнлай, Цюаньчжэнь, и прочие, — поставлены в левое и правое крылья построения, а также позади основной линии войск. Что, если Мужун Фу рассчитывает взять киданей в клещи?
— Чепуха! — решительно отверг его домыслы генерал Хань. — Мы уже обговорили с Мужун Фу общий план на битву, и в нем нет никаких ловушек с взятием врага в клещи. Давайте я и вам все обскажу поподробнее, для понимания,
— Мои войска были вынуждены оставить крепость Яньмыньгуань. Елюй Нелугу учел свои прошлые ошибки, и привез с собой немало осадных машин, которые понемногу срыли стены моей старой крепости до основания. Мы оборонялись, сколько могли, и сумели положить под стенами Яньмыньгуаня с тысячу киданей, но в конце концов, нам пришлось отступить. Я оставил позади некоторое количество лучников, — генерал указал на изображающую крепость глиняно-песчаную башенку, и воткнутый в нее сиротливый флажок с иероглифом «хань». — Они немного потреплют врага, заставят его провозиться с таранами и катапультами ещё какое-то время, и отступят к основным силам. Мы же встретим киданей вот здесь, — он указал на карту, в горловину перевала Яньмыньгуань.
— Биться с пятидесятитысячной армией Ляо в узости горного перевала кажется заманчивой идеей, — продолжил он, и тон его приобрел отстраненную задумчивость. — Казалось бы, так мы сможем долго сдерживать врага малыми силами. Но это — опасное заблуждение. Стоит получше ознакомиться с местностью и силами врага, как станет ясно: встречать киданей на перевале — верная смерть. Местность Яньмыньгуаня необычна для горных перевалов, и из-за этой необычности кидани вторгаются в Сун именно здесь. Главная сила армии Ляо — тяжелая кавалерия. Ляоские лошади сильнее, крупнее, и выносливее сунских, и могут нести как доспехи, так и бронированных всадников. Прямой удар их конницы страшен, и мало какая пехота может его остановить. Но, как и всякой кавалерии, им нужна ровная местность для разгона. В горной долине Яньмыньгуаня ее, как ни странно, в достатке, — Хань Гочжун недовольно прикрыл глаза.
— Любой заслон, что мы можем поставить в долине Яньмыньгуаня, будет сметен тяжелой конницей киданей, как подгнившая плотина в половодье, — продолжил он. — Поэтому, мы вынуждены дать врагу бой на выходе с перевала. Местность там — чуть получше для нас: неровная и холмистая. Вражеская кавалерия сможет сражаться на ней, но не в полную силу. Отсюда, мой общий замысел на бой: построение наших войск должно выдержать первый удар врага, измотать его, и заставить отступить. Лучших путей к победе я не вижу, — генерал умолк, оглядывая карту с отрешенным видом.
— На нас идет армия провинции Наньцзин, вместе с сицзинской конницей, что составляет около тридцати тысяч солдат, из которых где-то треть — кавалерия, — голос полководца звучал с ровной отстраненностью, словно он повторял накрепко заученный и многократно обдуманный текст. — Сицзинская пехота отстала от передовых отрядов, и прибудет позже — завтра, или послезавтра. Елюй Нелугу желает как можно скорее пробиться сквозь защитников Яньмыньгуаня, и вырваться на просторы Срединной Равнины, из-за чего не станет ждать подхода всех своих сил. Он ударит по нам тем, что есть, таким образом разделяя свои войска. Это несильно нам поможет: одни только имеющиеся силы киданей втрое превосходят числом воинов под моим началом. Мы не можем уклониться от боя при Яньмыньгуане — отступи мы, и дай врагам сколько-нибудь простора, вражеская конница вцепится в нас, точно волки в стадо овец, и разорвет с той же легкостью. Какие-то сложные передвижения и построения войск также бессмысленны — враг попросту быстрее нас, и без труда сможет ударить в уязвимое место любого нашего строя. Таким образом, я не вижу ничего лучше, чем встретить войска Ляо в самом устье перевала, что является для наших врагов «местностью неустойчивости», а для нас — всего лишь «оспариваемой местностью»[1]. Преимущество невеликое, но лучше, чем никакого, — генерал Хань поднял взгляд от карты, и Инь Шэчи с невольной жалостью отметил всепоглощающую усталость, что наполняла черные глаза полководца. Впрочем, тот быстро взял себя в руки, оправившись от мгновения слабости.