Восемь Драконов и Серебряная Змея
Шрифт:
— Что? — не выдержал Дуань Чжэнчунь. — Договаривай, зять, будь так добр.
— У меня тоже найдется для вас странная история с участием Мужун Фу, — ответил юноша. — Не знаю, насколько она важна для сегодняшнего дела, но одно достоверно — наставник Сюаньбэй также был к ней причастен.
Он поведал присутствующим о своем участии в отражении нападения киданей, о Мужун Фу, пришедшем в Яньмыньгуань под маской неизвестного юноши, и о своем невольном раскрытии личности наследника семейства из Гусу.
— Если уж Мужун Фу и мог затаить зло на кого-то из-за этого случая, то разве
— Ясно одно — наследник Мужунов точно нечист на руку, — решительно промолвил Дуань Чжэнчунь. — Он пытался помочь киданям… ведь помочь же? — он с сомнением посмотрел на брата.
— Воинам Сун он точно помешал, — ответил тот. — Из-за его действий, то дело окончилось кровавее, чем должно было.
— Вот! — довольно воскликнул наследный принц. — Мужун Фу замешан в неких подозрительных делах. Может статься, и в убийстве Сюаньбэя он тоже замешан.
— Вижу, ты уже неравнодушен к этому происшествию, младший брат, — спокойно ответил правитель Да Ли. — Это хорошо. Слушай мое повеление: ты немедленно отправишься в монастырь Шэньцзе, и лично расследуешь убийство наставника Сюаньбэя. Шаолинь — одно из влиятельнейших сообществ Поднебесной, а Сюаньбэй был одним из семи его высокопоставленных монахов, каждый из которых — воитель огромной силы. Это дело слишком серьезно, чтобы пускать его на самотек.
— Но… я… — стушевался Дуань Чжэнчунь. — Я же не знаток сыскного дела, брат. И потом, у меня… — он замялся, — множество забот…
— И обе эти заботы — госпожу Цинь и госпожу Гань, — ты оставишь здесь, — непреклонным тоном потребовал Дуань Чжэнмин. — Во избежание ненужных отвлечений. Довольно тебе проводить дни в праздности, утехах с наложницами, и совращении придворных дам моей жены, — уши шаолиньских монахов заметно покраснели от этой прямоты государя Да Ли. — Пора бы и тебе сделать что-нибудь для родного царства.
— Может, ты хотя бы разрешишь мне взять с собой детей? — просительно взглянул на брата наследный принц. — Юй-эру не помешало бы поднабраться опыта, Лин-эр — непоседа, Цин-эр многое повидала, а ее муж — не по годам проницателен. Их помощь могла бы мне пригодиться.
— Зная тебя, ты скинешь все дела на них, а сам сбежишь, прямиком в объятия очередной любовницы, — строго глянул на него государь. Дуань Чжэнчунь, тяжело вздохнув, понурился — брат был твердо намерен нагрузить работой именно его, а не кого-либо другого.
— Нет, ты займешься этим делом сам, и немедленно, — не терпящим возражений тоном продолжил Дуань Чжэнмин. — Отправляйся сейчас же. Я извещу всех, кого следует, о твоем отсутствии, и его причинах.
— Повинуюсь, мой царственный брат, — с нескрываемым унынием пробормотал Принц Юга. Коротко поклонившись, он двинулся к выходу.
— Если вы не устали, уважаемые гости, вам было бы уместно последовать за моим младшим братом, — обратился правитель к юным монахам. — Так, вы сможете помочь расследованию убийства вашего старшего товарища, — те дружно отвесили низкий поклон, и поспешно вышли.
— Раз уж вы успешно разобрались с этим
— Я не могу надолго отрываться от дел, — с каменным лицом высказался Дуань Чжэнмин. — Мне надлежит вернуться к заботам царства. Ты хотел сыграть с победителем, Шэчи? Уступаю тебе право завершить игру от моего имени, — он коротко кивнул юноше, и двинулся вглубь дворца. Инь Шэчи и монах переглянулись, обменявшись понимающими улыбками, и уселись за игровую доску.
— Приступим, наставник? — потер ладони юноша. — Учтите, я не намерен уважать вашу старость, и поддаваться. К тому же, я просто обязан отомстить за дядю моей жены.
— Этот старик еще может показать молодежи пару трюков, — весело улыбнулся Хуанмэй. — Твой ход, Шэчи.
* * *
Инь Шэчи не спеша шагал по дворцовому саду, задумчиво любуясь ухоженными цветочными клумбами. Их противостояние с Хуанмэем так и не выявило окончательного победителя — в первой игре, находящийся в заведомо проигрышном положении Шэчи закономерно уступил настоятелю храма Няньхуа, но следующие две с блеском выиграл. Монах, покряхтев, уговорил юношу сыграть ещё, и успешно отквитал одну победу. Как признался настоятель Няньхуа, облавные шашки были одной из его давних страстей, которую старый монах так и не сумел отпустить. Пожелав Хуанмэю успешно избавиться от этой преграды на пути к нирване, а после, непоследовательно предложив как-нибудь сыграть ещё, Инь Шэчи простился с монахом, и двинулся в их с женой комнату, намереваясь провести остаток дня с Ваньцин. Он нарочно отправился в нужное ему крыло дворца через сад — утомленному разуму юноши требовалось расслабиться, и созерцание красот природы, заключённых в оправу клумб и посадок, могло прекрасно этому помочь.
Заинтересовавшись рядами ровно остриженных кустов живой изгороди, Инь Шэчи остановился, намереваясь рассмотреть их поближе, и краем глаза уловил неясное движение на вершине стены, окружающей дворцовый парк. К удивлению юноши, он узнал непрошенного гостя, едва его разглядев — дворец Принца Юга посетил не кто иной, как Юнь Чжунхэ, младший из Четверых Злодеев, известный под прозвищем Злейший из Людей. Бросаясь следом за вторженцем, Инь Шэчи припомнил рассказ Дуань Юя, в котором давний враг попытался похитить его новообретенную свояченицу. Он рассудил, что негодяй в черном не оставил намерения причинить вред Чжун Лин, и, узнав о месте ее обитания, пришел попытаться снова.
— Эй, ты, дурень с засохшей куриной лапой! — весело завопил Шэчи, гонясь за Юнь Чжунхэ. — Так и не выстирал свою одежду? Верно, ты ещё глупее, чем я думал — даже после того, как умные люди указали тебе на ошибки, ты упорствуешь в них! Или копьё уважаемого Янь Ли вселило в тебя столько страха, что все остальное вылетело из твоей дурной головы, оставив позади лишь похоть? Попытай лучше счастья в весёлых домах, да не забудь как следует напоить выбранную девку — вонь от твоего тряпья отпугнёт даже самых невзыскательных!