Восемь Путей. Путешествие Феррера
Шрифт:
– Брат, позволь я помогу тебе идти, я вижу, что тебе тяжело, – тихо обратился к брату Каин.
– Не мели чепухи, Каин, – уверенно отрезал Паулюс. – Я ещё не в том возрасте, чтобы вести меня под руку во время прогулки.
Едва он успел это договорить, Каин, отвлекшись от слежения за дорогой на брата, поскользнулся на её оледеневшем участке, но Паулюс крепкой хваткой уцепился за его шиворот, удержав от падения, и подтянул на осыпанный сухим снегом участок.
– Чёрт возьми! – еле слышно выдавил он.
– Спасибо, брат.
– Ну-ка топай вперед, я за тобой пригляжу, – сказал он тоном одновременно властным и заботливым. Спустя минуту он заговорил вновь: – Каин, ты хорошо разбираешься в акари. Поясни мне кое-что, – начал он, произнося каждое предложение
– Слово, означающее «мастер», выражающее уважение и признание, а также титул. Для самих акари это слово значит нечто большее, сложно объяснить сразу, – пояснил Каин. – А «О'ран» – это высший мастер, иными словами – самый почитаемый и главный в их клане акари.
– Понятно. – Паулюс немного помолчал. – Значит, она ведет нас в дом к какому-то мастеру. И, стоит полагать, традиции акари отличаются от таковых у сури. – Он потуже натянул на руки черные перчатки. – Приём будет куда холоднее и сдержаннее.
– Да, они примут нас только потому, что должны, но не будут нам рады, – ответил Каин. – На всякий случай обмолвлюсь: в отличие от сури, акари не потерпят излишнего внимания чужаков к своей семье, так что лучше даже не разговаривай с их женщинами без особой нужды. И ни за что не прикасайся к оружию мужчин, даже случайно.
Паулюс молча кивнул: это информации ему было пока что достаточно.
Между тем, вопрос брата пробудил в Каине интерес. Он не сразу об этом задумался. Его знания о клане Ву'Лан были ограничены, и всё же ему было известно, что в этом клане женщин считают существами едва более чтимыми, чем скот. Им запрещалось много говорить, запрещалось выражать протесты, запрещалась свобода воли. Ву'Лан были единственным кланом, где женщинам настрого было запрещено становиться воинами – с самого детства их воспитывали как придаток к жизни мужчин своего клана, и не более. Разумеется, слово акари-женщины было всё ещё весомей слова сури в Ву'Лан, но, учитывая отношение акари к сури в целом, это было смехотворное утешение. Но… Эта девушка. Киракия. Её телосложение и навыки говорили за себя. Она была воспитана воительницей, в этом не было никакого сомнения. Но Ву'Лан были известны тем, что за всю историю клана мир не увидел ни одной женщины-воительницы из их рода. Кем же она могла быть? Захваченная при очередном набеге на земли другого клана в плен девочка, ставшая чьей-то наложницей, когда выросла? Нет, в таком случае её бы клеймили ради того, чтобы позорная метка лишила смысла любые попытки её родных попытаться её вернуть. Да, такое клеймо Каин бы заметил. Самозванка? Невозможно, судя по всему, она жила в общем поселении наверху, её бы убили за такое. Ву'Лан изменили традициям? Акари всех кланов известны своим пылким рвением хранить традиции древности, культивировать и защищать их, но даже по их меркам Ву'Лан считались наиболее ортодоксальными. Девушка шла впереди, быстрым шагом, иногда переходящим в озорную припрыжку. Сколько ловкости, гибкости, грации и силы в каждом движении… Такой, как она, просто не могло быть, и все же вот она, полностью владеющая вниманием младшего из братьев Феррер. Каин никак не мог взять этого в толк. Он ускорил шаг, чтобы догнать её и заговорить без нужды перекрикивать порывы горного ветра:
– Позволь узнать, что ты делала здесь, ниже поселений, Киракия? – Обращаясь к ней на родном для неё языке, Каин надеялся раскрепостить её и вынудить на большую откровенность чем та, на которую обычно мог рассчитывать чужак.
– Тренировалась.
Ответ девушки внес столько же ясности, сколько и смуты. Тренировалась. Значит, она и правда была воином. Воином Ву'Лан – женщиной.
– Значит, ты воин своего клана, – предположил Каин.
На его удивление, девушка замялась и поникла взглядом. Её веселая походка вприпрыжку сменилась лишённым радости шагом, а до сего момента беспечно ловившие дуновения порывистого ветра
Каин немного подождал, и задал ещё вопрос:
– Обычно воины, прошедшие ритуалы Инициации клана, носят особые отметины. Тебе ещё не приходилось проходить ритуал?
– Мне семнадцать лет… через неделю, – резко ответила она.
Каину этот ответ был ясен: к Инициации допускались акари не младше двадцати лет. Если она и воин, то как минимум еще не мастер, ученица. Семнадцать лет – у акари это считался взрослый возраст, в столице, в закрытом квартале акари, ему приходилось видеть и четырнадцатилетних жён – еще одна особенность, делавшая акари дикарями в глазах остального мира. Тем временем девушка всё больше уходила в свои мысли, от былого веселья не осталось и следа. Вопрос, с чем связана такая перемена, мог подождать, Каин решил подбодрить юную акари.
– А мне двадцать пять всего-то через девять месяцев! – сказал он, улыбнувшись. – Я вдали от залитого тёплым светом солнца дома. Там, где холодно, незнакомо и немного страшно. Благо со мной мой лучший друг – по совместительству старший брат – и милая девушка, о которой я знаю только имя. – Киракия посмотрела на Каина одновременно заинтересованно и непонимающе. – Да только и тут недобрая напасть; братец мой мёрзнет из-за своей упрямости, а девушка отчего-то загрустила. – Каин шмыгнул носом и протёр ладони, давая себе время привести в чувства отмерзающие губы. – Но ничего, братца отогреем в поселении, но как быть с девушкой? Я даже не знаю, что её тревожит!
– Какое дело чужаку моих забот? – Киракия явно хотела сказать это более резко и грубо, но не смогла перебороть интерес к речам иноземца.
– Там, откуда я родом, у людей принято делиться своими переживаниями, чтобы облегчить их. А иногда даже найти способ их разрешить вместе.
– Вы гости О'ран и всё же чужаки, – ответила акари. – И ты просишь доверить тебе свои переживания?
– Именно потому что я чужак, ты можешь мне довериться, – парировал Каин. – Мы не знаем никого из твоего клана, мой брат даже не говорит на вашем языке, а мастера вашего клана прогонят нас с вершины, как только наша миссия будет выполнена, – пояснил он. – Мы придем и уйдем. А ты сможешь выговорить то, что не решишься сказать соплеменникам, и тебе станет легче. Неравенство женщин, проблемы в семье, подчинение мужчинам, страх перед Инициацией…
– Я не боюсь Инициации! – оскорблено заявила девушка. – Я боюсь, что… – Она вдруг снова замялась.
– Продолжай, – мягко подтолкнул Каин.
Девушка молчала, но охватившая её буря эмоций, видная невооружённым взглядом, явно её оживила. Каин теперь точно знал, куда следовало давить. Она не выдержала долго:
– Они… Мастера не дадут мне её пройти! Инициацию! – с нотой отчаяния заговорила девушка. – В Ву'Лан не может быть женщины-воина – таков закон… Если бы не О'ран, другие мастера не позволяли бы мне даже тренироваться. Они бы убили меня за такое еще в детстве!
– Значит, поэтому ты тренировалась здесь, вдали от дома? – Невзирая на мороз Каин старался говорить мягко и неспешно. – Ты делаешь это тайком от мастеров? – Девушка неуверенно посмотрела на Каина, будто сомневаясь в том, что ему вообще следует на что-то отвечать, но положительно кивнула. – Сама?
– Иногда мне удается пробраться в монастырь, – ответила она, невольно улыбнувшись; очевидно, она считала это достижением достойным гордости. – Там я тренируюсь со всеми вместе. Только из уважения к О'ран они пытаются закрыть на это глаза, делают вид, что меня нет. – Она немного помолчала, а затем быстро заговорила со всплеском негодования: – Они же знают, что сам О'ран лично, обучает меня! И Каджар-ран – тоже! Отдельно ото всех, не оглашая этого на людях, но они же это знают! Да, я женщина, но разве я уже не доказала, что могу стать воином не менее достойным, чем наши мужи? Я бы смогла это доказать на Турнире Пылающей Крови, но моё участие никто не одобрит! Даже О'ран не станет нарушать традиции ради меня… – Она бессильно помотала головой и вновь замолчала.