Восемьсот виноградин
Шрифт:
– Это ни к чему не приведет, – рассмеялся отец.
– Мы с Беном не можем заплатить ту сумму, которую тебе пообещали в «Марри Грант», но, если ты согласишься получать процент с будущих доходов, по деньгам выйдет почти то же самое. В любом случае мы найдем способ все тебе выплатить.
Родители переглянулись. Папа скрестил на груди руки.
– И какой же у тебя план? Бросить работу?
– Нет. У нашей фирмы есть представительство в Сан-Франциско.
– Ты что же, собираешься работать юристом и одновременно заниматься виноделием? –
– Вам с Беном виноградник не нужен, – заявил отец. – Просто ты вбила себе в голову, будто он нужен мне.
– Я тоже люблю виноградник, – возразила я.
– Настолько, что готова отказаться от всего, к чему так стремилась? Включая работу и брак с Беном?
– Виноградник не помешает ни тому, ни другому.
– Ты просто не понимаешь, что значит быть виноделом, – ответил отец, серьезно глядя на меня.
Он снова повернулся к бочкам: разговор был окончен. Мама на меня не смотрела.
Я вышла из винного подвала и быстро направилась вверх по склону.
Я знала, что родители сердятся. Но я тоже сердилась. Из головы не шли мамины слова: «Хорошо подумай, прежде чем от чего-то отказываться. В итоге ты пойдешь на все, лишь бы это вернуть». Отец хотел отказаться от всего, что имел; такое решение пугало и приводило меня в замешательство. Возможно, не мое дело убеждать отца, что он совершает ошибку. Возможно, не стоило даже пытаться. Однако я боялась не только за него. При мысли о потере виноградника я чувствовала себя так, словно лишилась почвы под ногами. Впервые за многие годы я поняла, сколько значит для меня это место.
Я посмотрела в сторону винного подвала. На пороге появилась мама. Папа вышел вслед за ней, неся на плече ящик с вином. Мне хотелось окликнуть их, но они были слишком далеко и все равно бы ничего не услышали – тем более того, что я не умела выразить словами.
Холмы Себастопол-Хиллс, Калифорния, 2004 г
Ночь перед свадьбой сына. Время, которому полагается быть счастливым. Однако Дэну было неспокойно. Неспокойно, потому что Бобби выбрал Маргарет. Дэн любил Маргарет и знал, что она отлично подходит их мальчику. Беда в другом. Он сомневался, что сын тоже так думает. Когда у Маргарет случился выкидыш, Бобби как-то поделился с Дэном сомнениями – насколько вообще умел делиться чувствами. Он молод. Ребенка у них не будет. Куда спешить?
Дэн задал ему самый очевидный вопрос:
– Почему бы не подождать?
Бобби ответил честно:
– Потому что тогда я на ней не женюсь, а я знаю, что должен.
Разве это не худший повод – для любого решения?
Дэн съездил на пивоварню и немного посидел с детьми. Джорджия специально приехала на свадьбу из университета. В чем-то она походила на Бобби. Тоже считала, что обязана идти неким определенным путем – учиться на юридическом. Дэн знал: отчасти ей действительно хочется изучать деликты и налоговое право. С виду она счастлива. Или же убедила себя, будто счастлива,
Когда Дэн вернулся домой, Джен сидела на крыльце и записывала имена гостей на карточках, чтобы каждый знал, где его место за длинным столом, который завтра будет украшен виноградными листьями, освещен свечами и фонарями.
Джен указала на окна комнаты Финна и пояснила:
– Невеста спит сегодня наверху.
– Маргарет? Почему она здесь?
Джен пожала плечами.
– Говорит, что хочет с самого утра мне помогать. Я отправила ее в комнату Финна, чтобы она случайно не встретилась с Бобби. Это же вроде плохая примета? Глупо волноваться из-за таких пустяков, но ничего не могу с собой поделать.
– Мальчики все равно собираются переночевать у Финна, если не останутся в «Таверне братьев» до утра. Дети сильно налегали на спиртное, когда я уходил, в том числе Джорджия.
– Утешительная новость.
– Финн был не в духе. Все повторял, что хранилище выглядит нелепо. Предлагал сдавать его для проведения свадеб, если дела на винограднике пойдут совсем плохо. Назвать Великим винохранилищем и брать по пятьдесят тысяч за неделю.
– Неплохая мысль, – улыбнулась Джен.
Дэн поднялся на крыльцо и сел рядом с ней.
– Я за них волнуюсь.
– За всех троих?
– Да.
– Волноваться положено мне. А ты должен говорить, что все будет хорошо.
– Я думал, теперь мы будем меньше за них переживать. А сейчас даже тяжелее, чем в детстве. Они становятся собой.
Джен положила поверх стопки еще несколько готовых карточек.
– Наши сыновья – хорошие люди. Ты научил их заботиться друг о друге. А наша дочь идет к той цели, которую сама себе поставила.
– Тебе не трудно с ней разговаривать?
Джен пожала плечами.
– Ей просто нравится слово «деликт». Это пройдет.
– Бобби не хочет жениться.
Джен взяла Дэна за руки.
– Это тоже пройдет.
Он наклонился к ней и произнес то, в чем раньше не признавался даже самому себе:
– Меня огорчает, что никому из них не нужен виноградник.
– Мы сами воспитывали детей так, чтобы они хотели чего-то своего.
– Конечно, – кивнул Дэн, – но… Да нет, это глупо. Сам не знаю, что говорю. Я рад, что они занимаются тем, чем занимаются. Рад за каждого из них. Просто у меня сентиментальное настроение.
– Похоже на то, – ответила Джен и придвинулась поближе.
– Я сам отговорил Джорджию оставаться здесь. Отправил исследовать новые миры.
– И?
– По-моему, она не счастлива в том мире, который выбрала. По крайней мере, не так счастлива, как раньше.
– Тогда она еще вернется домой.
В комнате Финна врубили музыку – на весь дом загремел панк-рок.
– Что это с ней сегодня?
– Предсвадебная лихорадка?
Дэн поднял голову, раздумывая, бросить в окно камушком или просто сбегать наверх и выяснить у будущей невестки, не сошла ли она с ума.