Восход Хепри
Шрифт:
— Почему ты поёшь это? Почему!? — Нефру-Маат спрашивала с отчаянной мольбой в голосе, ведь я знаю, ты вернёшь Ипи! Вернёшь… А это… Твоя песнь на древний мотив вдовьих песен.
— Ты не забыла, достойная Нефру-Маат, что с тех пор, как Самозванка согласилась провести Праздник Возрождения для Ипи-Ра-Нефера, я вдова! — Мерит отвернулась, — и лишь потому стала законной Соправительницей Тути-Мосе.
— Как мне забыть о том, что не я, а ты… — Мерит-Ра перебила Жрицу:
— Как ты можешь! Сейчас! Ты знаешь где твой Возлюбленный Брат? — голос юной Соправительницы дрожал, — а я пойду за ним, Нефру-Маат. Так что, эта песня и обо мне.
— Но вы вернётесь?
— Смотрите, она вернулась, Нефру-Маат, Сестра, я же говорила, что
— Значит, царственная Мерит-Ра-Нефер, — жрица еле смогла вымолвить слова, — значит, Ипи вернётся?!
— Да, Нефру-Маат, твой возлюбленный Брат вернётся, яда в его крови уже нет, только, — Мерит замолчала на мгновение, — я должна указать ему путь, и выхватила малый меч из странного тускло-белого металла. Анх-Нофрет сжалась в комок и закрыла глаза, ожидая, что меч царственной Мерит-Ра обнажён, дабы свершить возмездие за её брата, но Мерит, поняв это, улыбнулась и положила ладонь на плечо молодой колдуньи, — если Ипи вернул тебя, значит, он простил тебе сам, а значит, и я не могу желать тебе зла, — Мерит повернулась в восточному окну, ожидая и опасаясь первых лучей рассвета, я же сказала, я должна указать ему путь: «Да будет отныне Рен моё Асет и Небтет, и пройду я пути Брата Великой Плакальщицей, пусть Маат не осудит меня строго, пусть Усер примет меня за свою Сестру, пусть Херу и Анпу отверзут мне Врата и нарекут Спутницей, пусть Стражница Амет примет мой Ключ из Небут-Нетеру!»
Услышав последние слова Мерит-Ра-Нефер, Нефру-Маат бросилась к ней, понимая, как Посвящённая Урт-Маа хочет стать проводницей своего брата, и какую дверь откроет острое лезвие священного металла жрецов, названое Соправительницей «Ключом». Но жрица опоздала — Царственная Мерит-Ра полоснула себя священным лезвием по сгибу локтя, даже не вскрикнув, и медленно осела на пол, наблюдая, как густая и тёмная кровь струится из раны и стекает с Серебра Нетеру. Усер-Мин, оторвал кусок своего платья, намереваясь перевязать Соправительницу, но Мерит остановила его жестом, обратившись и к Сестре Ипи и к его поверенному: «Милая Нефру-Маат, помоги мне подняться и возлечь рядом с братом! Достойный Усер-Мин, перевяжи мою руку не раньше чем я лишусь чувств, и следи за дыханием и ударами моего Абу, если я буду уходить, влейте мне настойку, которую я принесла. Только половину! Остальное влейте Ипи-Ра…» юная Мерит-Ра не успела договорить имени своего брата и упала без сил на дорогую циновку пола покоев Верховного Хранителя. Нефру-Маат вырвала кусок льна из рук Усер-Мина и бросилась к Соправительнице спеша наложить повязку. Её дыхание было ровным, а лицо Мерит-Ра-Нефер, не смотря на бледность, излучало какое-то блаженство и умиротворённость. Нефру-Маат, охранник Ипи, и пришедшая в себя, осознав, что ей больше ничто не угрожает, колдунья, поняли, что Соправительница достигла Мира, который был её целью…
Песок пустынного берега под ногами Странника сменился нежной прибрежной травой. Он не помнил, сколько он шёл, с тех пор, как Ладья Месектет причалила к берегу, не помнил своих Рен и не знал зачем он здесь.
Внезапно, на горизонте Аменет, возник красно-оранжевый вечерний диск Атума, отбросивший тень от тела странника. Свет великого заката распластал Тень на тысячи немет, а затем и оторвал Хабит от своего владельца, унеся её, словно ветер. Странник шёл на Запад, навстречу ласковому неслепящему свету, в котором, казалось, можно было купаться, навстречу тёплому и влажному ветру, нежно касающемуся его лица и усталого тела.
Из колышущегося воздуха Западного Берега возникли и воплотились два громадных обелиска Синего золота — это были Двенадцатые Врата.
Странник, облизнув пересохшие губы, бросился бежать к ним со всех ног, забыв об
— Постой, странник! — нежный голос донёсся, казалось, из ниоткуда, вслед за ним, из синего свечения меж священных обелисков, появилась его обладательница.
— Мерит, моя царственная сестра!? — Ипи-Ра-Нефер вспомнил себя, увидев знакомый образ, но внезапно осознал, что видит перед собою не Мерит-Ра-Нефер — лёгкое и прозрачное льняное одеяние искрилось синевой на фоне вечернего света, в волосах, стянутых обручем синего золота, колыхалось от вечернего ветра Перо Истины, рука Стражницы сжимала священную рукоять, — приветь меня, Прекраснейшая Владычица Истин! — Ипи пал на колени пред Величайшей, уткнувшись лицом в Её грудь, — кто бы я ни был, Ипи-Ра-Нефер, или Отверзающий Врата Те-Мери, пусть они отверзнутся для меня, пропусти меня домой, ибо я прошёл двенадцать часов!
— Постой, Странник! — Владычица Истин приподняла его лицо и заглянула в глаза, — назначенное ещё не свершилось! Обернись и увидь Отражение!
Ипи обернулся и замер… Кто был перед ним?.. За спиною странника стояла Мерит-Ра — да, он не ошибся, лицо Величайшей и лицо Мерит были одинаковы. Полупрозрачное сияющие платье, точно такое же, как и на Изначальной, прикрывало тело его сестры. Верховный Хранитель обернулся к западному горизонту, но лёгкая ладонь Величайшей легла на его плечо и остановила:
— Ты видишь то, что ты видишь — Тень Мою, и Отражение Моё, ибо Избрание слишком тяжёлая ноша, но знай же, что Я всегда буду с тобой! Теперь вы — Дважды Посвящённые. Иди же к сестре и верши Назначенное, ибо отныне ты тот, кто ты есть!
— Да славится в Вечности Маат Нефер-Неферу Владычица Двух Истин, Дарующая и Отнимающая! — Ипи-Ра-Нефер в последний раз приветил Стражницу Двенадцатых Врат и, не оборачиваясь, пошёл к сестре.
Мерит-Ра-Нефер протянула брату серебряный сосуд, из которого пред тем отпила сама. Верховный Хранитель приник к узкому горлышку — хмельное и сладкое питьё разошлось приятным теплом по всему его телу. Внезапно на прибрежные травы вновь упали тени брата и сестры.
— Нам пора, брат мой Ипи! — Мерит-Ра уронила голову на грудь Ипи-Ра-Нефера.
— Но, постой, моя царственная сестра? — Ипи почувствовал, что тёплая капля упала на его руку, затем увидел, как капелька, сорвавшаяся откуда-то сверху потекла по щеке Мерит-Ра, — это не земной мир, и в небе нет ни облачка, откуда у Врат Те-Мери воды Небесного Хапи.
— Посмотри вверх и узнаешь, Ипи, мой милый брат! — улыбнувшись, ответила Мерит-Ра-Нефер.
Верховный Хранитель поднял голову, но, вместо синего закатного неба увидел над собою лицо Нефру-Маат, по которому текли слёзы.
— Возлюбленный мой, ты вернулся! — Нефру-Маат помогла Ипи-Ра-Неферу приподняться с ложа и обняла его, не переставая плакать, — Вернулся…
— Приветствую Дважды Посвящённого, прошедшего Путём Аменет! — Усер-Мин стал на одно колено и поклонился Верховному Хранителю.
Мерит-Ра медленно поднялась с ложа, держась за раненую руку:
— Я же говорила тебе, Сестра, он возвратится! — Соправительница посмотрела в окно, горизонт Хепри бледнел.
— Рассвет, моя царственная сестра? — Ипи-Ра-Нефер вскочил с ложа, освободившись от объятий супруги, едва не упал, но тут же опомнился, и помог сестре подняться, — помните, я говорил вам, что рассвет приносит новую тревогу?
— Но и новую надежду, Ипи! — Нефру-Маат обняла брата, и помогла Хранителю и Соправительнице выйти на террасу, где их ждал Тути-Мосе, которому Мерит запретила присутствовать, сославшись на то, что не посвящённый в таинства Жрецов Величайшей и святителей Ур-Маа может помешать её действиям.
— Я знал, что вы вернётесь, — Фараон смотрел на бледнеющий горизонт, не обернувшись к ним, — приветствую Дважды Посвящённых!
— Почему ты боишься обернуться, Величайший Мен-Хепер-Ра? — Ипи-Ра-Нефер спросил скорее недоумённо, чем удивлённо.