Восход Хепри
Шрифт:
Анх-Нофрет щёлкнула пальцами, и в старую постройку зашла маленькая ручная козочка. Едва нечистое животное приблизилось к колдунье, как тут же забилось в конвульсиях с горлом, перехваченным острой бронзой кинжала. Анх-Нофрет коснулась ладонью нечистой крови и измазала ей щёки неподвижного, безучастно взирающего на её действо Верховного Хранителя: «Да будут воды тебе огнём, да не будет Ах твой знать покоя, да поглотит Апопи Рен твоё, ибо отныне Хеви-Ра-Неха твоё имя, да будет растоптана твоя Хабит, да будет Ху твой томиться в гробнице, да не узнает Ба твой отдохновения, да будет Ка твой искать вечно тех кого ты любил, но стены гробницы станут ему преградой!»
— Ты закончила обряд, Анх-Нофрет, да простит тебя Владычица Истин? — тихо спросил Ипи-Ра-Нефер.
— Не совсем, — женщина подошла к нему с кинжалом и чашей, и, сделав что-то, через несколько
— Что это, — Ипи слабел и проваливался в забытье, ему становилось всё труднее говорить.
— То, что не выпустит тебя из Ам-Дуат. Пей, тот, кто отныне Хеви-Ра-Неха! Пей мою кровь! — женщина резко наклонила чашу.
Ипи не стал противиться, чувствуя, как сладковато-солёная и тёплая жидкость течёт в его горло, он быстро проглотил омерзительное питьё: «Утри моё лицо, Анх-Нофрет! Назначенное свершилось. Я пройду через Ам-Дуат, и ты будешь моей спутницей!» — услышав последние слова Хранителя, Анх-Нофрет отдёрнула руку, но, поняв, что он неподвижен, исполнила просьбу Ипи, отерев его подбородок и губы от крови, и перевязала свою руку той же тряпицей. Руки Ипи-Ра-Нефера бессильно лежали на льняном покрывале стола. И на правой сверкала священным кристаллом Маат-Хетем… Анх-Нофрет уселась напротив Ипи с торжеством победителя. Её ладонь метнулась к руке Верховного Хранителя, но… Печати на его пальце не было. Анх-Нофрет удивлённо перевернула его ладонь, как вдруг, рука — правая рука, точна такая же, как та, что неподвижно лежала на столе, только… с Печатью на пальце, крепко схватила запястье девушки: «Посмотри в мои глаза, спутница!» — Анх-Нофрет попыталась закричать, но у неё перехватило дыхание. От тела Хранителя Трона отделился едва различимый силуэт. Женщина даже не попыталась вырваться или отвернуться, когда встретилась с ним взглядом. Это были не глаза смертного…
Анх-Нофрет вскочила и упала на земляной пол заброшенного дома, утянув Ипи за собой. А потом. Потом была вспышка синего света, и густая тьма.
«Вставай спутница!» — Анх-Нофрет показалось, что голос доносится откуда-то издалека. Женщина поднялась на ноги в испуге: заброшенного дома заупокойных жрецов не было. Не было сгущающейся тьмы, а только песок и синее небо над ними. Небо, без диска Великого Ра.
— Где мы, достойный Ипи… — рядом с нею стоял не тот Ипи-Ра-Нефер, которого Анх-Нофрет задумала отравить, он преобразился. Его оружие и броня… Но — главное — его глаза, они были… — Кто ты, достойнейший, где мы, — женщина упала на песок, обняв его ноги, она боялась встать, она боялась встретиться с ним взглядом, боялась открыть глаза, но, ещё больше боялась, что Ипи, кем бы он ни был, оставит её одну.
— Это ещё не Ам-Дуат. Поднимись и будь осторожна! — женщина повиновалась словам странника, — и никуда не отходи от меня. Называй меня просто — Хранитель.
— Но кто ты, ты не Ипи-Ра-Нефер! — Анх-Нофрет отважилась окинуть его взглядом, она узнала лицо Верховного Хранителя, это придало ей уверенности, и Анх-Нофрет схватила Хранителя за руку, — да простят меня Нетеру-Хранители, да простит меня Посвящённый Ипи-Ра-Нефер, великий знанием, да…
Крик женщины наполнил воздух иного мира. Появившаяся из-под песка рука схватила её за щиколотку. Сверкнуло синее золото, или — синий свет, Анх-Нофрет так и не смогла понять. Обрубок чёрной руки, изгибаясь подобно змее, скрылся в пески, разбрызгивая липкую жидкость. Ладонь отпустила ногу Анх-Нофрет, упала на песок и тут же иссохла, подобно Сах. Одна за другой, из-под песка стали появляться змеи, подползая к ним, они открывали свои пасти, мгновенно превращающиеся в чёрные сильные, как у жителей Куша, руки, норовя схватить Анх-Нофрет или её спутника. Женщина снова закричала, отмахиваясь от них кинжалом, синее лезвие её спутника перерубало гибкие щупальца порождений Ам-Дуат. Чёрная жидкость из перерубленных щупальцев текла по кольцу, окружая их. «Это был не Ам-Дуат, Анх-Нофрет, пока мы в Мире-меж-Мирами. А вот теперь, ты увидишь тех, к чьим именам взывала!» — едва Анх-Нофрет услышала эти слова, как кольцо чёрной крови сомкнулось, и твердь под их ногами исчезла.
— Поднимись, спутница, и не отходи от меня! — голос возник из тьмы. Анх-Нофрет ощутила себя лежащей на каменной тверди.
— Но кто ты, кто ты! Скажи мне, или я не пойду за тобой! — женщина встала, сосредоточенно пытаясь привыкнуть к окружающей темноте, ей казалось, что неведомые твари, которые видят её, обступают их. Но ничего не было — только она и голос Верховного Хранителя Трона.
— Ты пойдёшь за мной. Ты
— Прости меня, Хранитель Ладьи, Страж Земли Возлюбленных… — Анх-Нофрет хотела упасть ниц перед Нетеру-Хранителем, но голос перебил женщину:
— Да, Анх-Нофрет. Я не Ипи-Ра-Нефер. Но и не Ири-Херу, хотя держу в руках его Меч, и моя голова сокрыта его шлемом. Мой Ка — Вместилище. Не я первый, и не я последний из Хранителей Печати, кто, в трудные для Та-Кем годы, получает Избрание от рождения и открывает его при Посвящении. Извечный дарует Избраннику лишь часть своей сути, большего не вынести смертному. Но всё равно, пока Владычица Истин не наложит печать на мои уста, я буду Им, а Он — мною. Иди же, Анх-Нофрет, и ничего не бойся! — Странник пошёл в глубину зала к чернеющему проёму.
— Это… Но это же всего лишь древняя легенда о Ка-Херу, хранящем Берега Хапи и возвращающимся во времена опасности, рождаясь в ком-то…
— В ком-то из рода Хранителей Маат-Хетем Синего Кинжала и Скипетра Ириса, принадлежащих к Дому Амен-Ем-Хети, — спутник, улыбнувшись, прервал её, — поверь мне, даже, когда при Посвящении я узнал это, я хотел бы считать это всего лишь красивой легендой, возникшей во времена Проклятия Нефру-Собек, созданной для того, чтобы снова принести нашему Дому Венец Обеих Земель. Но это так, — странник отвернулся и пошёл вглубь залы.
— Значит, Хранитель, ты ведь сказал звать тебя так, я бросила вызов и хотела?… — девушка прикрыла рот ладонью.
— Да, зови меня Хранителем. А я буду звать тебя — Спутницей. И запомни, — в Ам-Дуат ничто не может повредить тому, кто не Перешёл, кроме его Рен, названного вслух! Запомни… — Хранитель смягчился, — поверь, там, в хижине служителей гробниц, где ныне лежат наши тела, в которых едва теплится жизнь, я сказал тебе правду. Чтобы стать тем, кем назначено, мне нужно было пройти через смерть. А сам бы… Сам бы я не решился, дочь Номарха Пер-Басти. Потом — каким бы ни был твой отец, и какое бы зло не причинил мне и Мерит-Ра-Нефер, он заплатил, а ты — его дочь, и твоя месть всё равно праведна. И я не буду держать на тебя зла, когда мы вернёмся.
— Но где мы, Хранитель?! И как нам вернуться из Ам-Дуат, откуда никто ещё не вернулся, ни праведник ни нечестивец, сам Херу-Мосе Имхотеп, великий мудростью, пройдя этим путём ушёл в Те-Мери! Не вернулся никто! как нам пройти Двенадцать Часов!? — крик женщины отразился от камня безмолвных стен и лестниц, пламя тысяч лампад колыхнулось в одно мгновение, высветив и, казалось, оживив барельефы, словно и вправду, Великие Нетеру начали выступать из камня.
— Мы в Зале Суда, Странница. Сегодня он пуст, ибо мы не среди Перешедших, — Хранитель обернулся и взял за руку свою противницу, — мы вернёмся, ибо мы живы, вернёмся, ибо кто-то должен быть первым, ибо кто-то должен записать, Книгу о том, что здесь, и как пройти этот путь. Иди за мною, Странница, помни, кто я, не отступай и не бойся — твой страх — то чем поразят тебя твари Ам-Дуат.
Существовала ли мрачная тварь или какой-нибудь из беззлобных, но не подчиняющихся Извечным, Бэсов, которые заведовали бы страхом, но, похоже, Страх услышал, что его призвали и явился. Из громадного, высотой в два десятка немет, проёма послышались шаги. Спутница спряталась за спину Хранителя, не зная, что должно появиться оттуда.
— Пропусти нас, Стражница! Открой для нас путь и не препятствуй!
— Живым пути нет! — громким эхом раскатился рычащий голос Крокодилицы. Громадная голова с разинутой пастью, впятеро больше, чем у самых крупных детей Реки, казалось, колесница может поместиться в ней, появилась из проёма. Внезапно, одним прыжком Стражница предстала перед ними — она стояла на задних лапах, похожих на львиные, но не покрытых шерстью, прижав к громадному, почти в семь быков длиной, тулову короткие передние лапки, похожие на ноги хищных птиц. Громада опустилась на четвереньки, опустив ужасающую голову к Хранителю, будто собираясь проглотить его, как крупный крокодил обезьяну, — покажи мне Ключ, и я пропущу! Живым пути нет! — цепь синего золота, удерживающая Стражницу за обруч на шее, натянулась и огласила тонким, но громким, до боли в ушах, долгим и раскатистым звоном всё подземелье.