Восход Левиафана

Фролов Алексей

В дальнем углу сидит тот, кто с удовольствием оспорил бы позицию Папы Легбы. Он одет в просторный черный балахон, из под которого торчат обнаженные ступни, исполосованные черными кожаными жгутами. Капюшон надвинут на лицо, глаза цвета артериальной крови прикрыты. Это Ахриман, зороастрийский бог тьмы. Он, как и Кукулькан, потерял брата в одной из первых битв. Ахура-Мазда пытался договориться с Иными Богами, а в следующее мгновение его разорвал на куски луч слепящего света. Ахриман убежден, что это произошло потому, что адепты Ормузда недостаточно верили в своего бога. Он многие годы истреблял их, ненависть

к смертным готова была толкнуть его на союз с Иными, тем более, что они сами предлагали ему это. Однако он не посмел отказаться от своего мира, от своих старых, любимых врагов, с которыми он неспешно раскачивал люльку человеческой цивилизации то в одну, то в другую сторону.

– Я до сих пор не понимаю, отчего Гор так поступил, - донеслось откуда-то из-за спины. Карн обернулся. Это была грациозная, но сейчас - такая печальная Бастет.
– Не думала, что он способен на такое. Он! Золотой Сокол! Защитник Ра!

– Не печалься, - отвечает ей Мамарган, австралийский бог грома.
– Моя супруга, Вириупранили, тоже перешла на их сторону. Многие тогда были преданы.

– А другие лишь убедились в жестокой природе своих врагов, - мрачно заметил Луг, бог древних ирландцев. Он был одет в рваные джинсы и видавшую виды «косуху». Ярко-зеленые глаза подернулись дымчатой пеленой воспоминаний.

– Ты о Морриган?
– спросил высокий жилистый мужчина с длинными белыми волосами и короткой бородой, на нем была красная рубаха с рукавами, закатанными до локтей. Его очень любил Локи, потому что это был Семаргл, славянский бог огня.
– Суку надо было порешить, пока был шанс.

– Не кипятись, брат, - на могучее плечо Семаргла легла рука Фрейра, скандинавского бога справедливости. Фрейр был ниже славянского бога, но не уступал ему в ширине плеч.
– У нас еще будет шанс отплатить Иным за все.

– Да при чем тут Иные?
– вскинулся козлоногий сатир, который просто пробегал мимо и случайно услышал обрывок разговора.
– Если б наше мудачье...

– Что «ваше мудачье»?
– достаточно грубо перебил сатира низкорослый цверг, он же - гном.
– Или ты думаешь, что дюжина предателей решила нашу судьбу?

– Разумеется, нет, - ответил за сатира облаченный в черно-синюю хламиду гаруспик. Этот древнеримский некромант умер больше двух тысяч лет назад, но сумел чудом удержаться в Ра. Порой от него пованивало, когда он забывал поставить на свои стремительно гниющие члены компресс из формальдегида. Вера людей в сверхъестественное иссякала, как солнечный свет на закате. Магия умирала и вслед за ней умирали такие как он, дети древнего мира.
– Но это подорвало нашу мораль.

– Нужно было поднимать больше трупов, - язвительно изрек Семаргл.
– Им мораль по боку.

– А ты сам попробуй ка поднять хоть один труп!
– гаруспика слова Семаргла определенно задели.
– Уже тогда это было по-настоящему сложно! А сейчас я едва ли найду нормальный труп...

– А что с трупами?
– хмыкнул вурдалак. Согбенный упырь сидел под чашей фонтана и монотонно кивал своим мыслям. При слове «труп» он оживился.
– Трупы, как трупы. Правда, у нашего брата все чаще изжога от мертвичинки. И насыщает плохо, даже наоборот! Вот у меня мамка давеча слегла с...

– Это мало кого интересует, - хмыкнул

гаруспик.
– Но ты прав, мой кладбищенский друг. Все дело в фастфуде.

– Ты никак помешался, - зашлась смехом Диана-охотница, на чьи прелести, буквально вываливающиеся из непомерного декольте сшитой из звериных шкур куртки, глазели все, кому не лень.
– Какой к черту фастфуд!

– Некр прав, - кивнул Фрейр.
– А ты думаешь, твои лишние килограммы - это реальная проблема?
– Диана поджала губы, превратив их в едва различимую полоску. Во гневе она была прекрасна. Впрочем, не так прекрасна, как Мара, которая во гневе пребывала постоянно.

– Верно, это яд, - кивнул гаруспик, имени которого никто так и не услышал.
– Но убивает он не только тела. Как бы забавно это не звучало, но людские сущности тоже страдают от этой химии. А трупы становятся непригодны для дальнейшего использования. Поэтому во времена Великой Инквизиции многие мои собратья перешли в экзорцисты. Мол, меньше напрягов и жопа в тепле. Торквемада, например...

Внезапно из коридора слева раздался приглушенный вой. Многие похватались за ножи и пистолеты, но Карн поспешил их успокоить.

– Это вервольфы, - сказал он, как можно громче.
– Они скованы заговоренными цепями, все в порядке.

– Дык сейчас же вроде не полнолуние?
– уставился на него Семаргл.
– Не то, чтобы я сомневался в твоих словах, Адхва-Га...

– Это мутанты, так?
– прищурился гаруспик.

– Так, - кивнул Карн.
– Они обращаются вне лунных фаз. И рецидивы все чаще.

– Мир сошел с ума, - Семаргл прикрыл глаза широкой пятерней.

– А ты только заметил?
– невесело ухмыльнулся Гильгамеш, великий герой индуистского эпоса. Когда-то улыбчивый и веселый, Гильгамеш потерял правую руку в бою с Ангелами. Он отлично сражался и левой, но тот бой оставил в его душе неизгладимый шрам.

– Не дерзи славянину, - тихо проговорил сидящий рядом Шива. Нет, с руками у него все было в порядке, их было две. Только идиоты думают, что Шива действительно многорук. Просто нужно правильно воспринимать метафоры древних текстов.
– Они держались дольше остальных. Хотя их было меньше.

– Нас разделили специально, - процедил Семаргл и вновь Фрейр положил руку ему на плечо, чтобы успокоить брата.

– Не ваша вина, - ответил Шива.
– Даже бодхисатвы были растеряны. Но только в вашей семье не было ни одного предателя. Это многого стоит.

– Но потеряли мы больше воинов, чем вы все вместе взятые!
– рявкнул Семаргл и воздух вокруг него в буквальном смысле накалился.
– Остались только я, Велес и Перун. Лада еще. Чернобог бился до последнего, прикрывая наш отход, не знаю, жив ли он. Его жрецы говорят, что все неоднозначно. Но я не чувствую с ним связи.

– В твоих силах, чтобы этого больше не повторилось, - наставительно изрек Шива.
– Полагаю, сюда пришли все выжившие.

– Вряд ли все, - прошелестел из-за его спины Влад II Бассараб. Его мертвенно-бледная кожа отливала свинцом. Один из древнейших вампиров, лично знавший главу их рода, Каина, он был едва ли не одним из мудрейших существ на Земле.
– Кто-то ослаб и попросту не услышал зов Гъяллархорна. Я сам едва различил его в своем замке.