Восход Левиафана

Фролов Алексей

Однако у этого странного дяденьки, попутчика Карна, не только не было никакой защиты, его и самого будто бы не было. Карн мог бы сравнить это с ситуацией, когда группа захвата оцепляет здание, ломает дверь, входит с пушками наголо, а внутри - ни души. Разочарование? Это слабо сказано!

– Богиня истины в Древнем Египте?
– внезапно произнес мужчина. У него был по-настоящему красивый голос. Низкий, ровный, с легкой хрипотцой. Ему бы диктором работать.

– Не понял?
– удивился Карн. Вопросительная интонация подразумевала, что мужчина задал

ему вопрос.

– Богиня истины в Древнем Египте, - повторил мужчина.
– Четыре буквы.

– Ах, это вы кроссворд гадаете, - улыбнулся Карн.

– Именно, - кивнул мужчина и тоже растянул губы в подобии улыбки.
– На языке вертится, никак не могу вспомнить.

– Маат, - подсказал Карн.
– Так звали богиню истины египтяне.

– Слушай, точно!
– мужчина весь просиял и заскреб карандашом по бумаге. Потом глубоко вздохнул, прикрыл глаза и помассировал пальцами переносицу.
– Жаль, правда? Жаль, что ее больше нет с нами.

– Истины?
– уточнил Карн. Он уже не сомневался, что это не просто попутчик. Или из-за всяких там охотников у него просто разыгралось воображение? Тот говорил, что у Ангелов много агентов среди людей. Не одержимых, простых смертных, которые ради благ, в подавляющем большинстве случаев - сугубо материальных, согласились работать на Иных Богов. Разумеется, они не знают, кто отдает им приказы. Но ради денег и власти они готовы не задавать вопросов. Чаще всего Ангелы плетут что-нибудь про спецслужбы, в это люди верят без проблем, особенно когда им в карман суют пачку свежеотпечатанных хрустящих купюр. Есть и другие, кому втирают какую-нибудь мистическую хрень. Те работают в обмен на «дар ясновидения» или что-то подобное. В действительности же, Ангелы просто открывают одну из щеколд, которых на людском сознании - десятки, а у кого-то и сотни. Разумеется, сами они эти щеколды и повесили. Уже очень давно.

– Да, да, я про истину, - мужчина вновь посмотрел на Карна абсолютно непроницаемыми темно-карими глазами.
– Ее ведь убили. Маат. Объявили блудницей и распяли на глазах у всех. И все поверили.

– Как вы образно, - хмыкнул Карн. Кто ж ты такой, подумал он. Подумал и вновь попытался просканировать мужика. И вновь тот же эффект. Ничего.

– Образно - не образно, а факт остается фактом, - с этими словами мужчина запустил руку под столик, где у него стояла сумка, пошарил в ней и выставил перед Карном бутылку «Капитана Моргана». Тут же на столик легла газетка с кроссвордами, а на нее - палка колбасы, полбуханки хлеба, пара помидоров. Не то, чтобы все эти продукты, безупречно синергичные друг с другом, подходили к «Капитану», однако в нынешней ситуации это было не самым необычным моментом.

Когда мужик вытащил из сумки нож, парень напрягся, готовый защищаться. Однако ножу до него не было никакого дела, он споро вскрыл герметичную упаковку на колбасе, нарезал ее тонкими ломтиками. Затем настал черед хлеба и помидоров. Следом мужик выудил из сумки два шота. Откупорил бутылку. Нос Карна пощекотал тонкий аромат добротного виски. Карн не был особенно

знаком с дорогими алкогольными напитками, но точно таким же виски его однажды угостил Эрра (вскрыв запасы Рокеронтиса). Виски был отменным.

– Молодой человек, - начал мужик, разливая виски по шотам.
– Не откажете мне в удовольствии разделить с вами сей благородный напиток? Поймите меня правильно, нам еще долго ехать, а кроссворды мне уже надоели. Не думаю, что ваш планшет будет вам интереснее, чем беседа со мной.

– Да мы ведь даже не знакомы, - парировал Карн. В принципе, он был не против выпить. Парень всерьез сомневался, что этот мужик - агент Ангелов. Во-первых, защита у него слишком специфическая (а это явно какая-то защита, о которой, видимо, не знал даже Тот, иначе обязательно предупредил бы Карна). Во-вторых, слишком уж тонкую игру он ведет. Если это вообще игра.

– Зовите меня Салава, молодой человек, - с этими словами он протянул Карну один из шотов.
– А еще, полагаю, мы можем перейти на ты?

– Можем, - кивнул парень, принимая шот.
– Меня зовут Карн.

– Отличное имя, Карн, - улыбнулся Салава.
– Что ж, давай за знакомство.

Они выпили. Виски был настолько великолепен, что закусывать его казалось кощунством. Тем не менее, Карн принял из рук Салавы бутерброд, ибо не имел намерения поскорее надраться.

– Так что насчет истины?
– Салава тут же разлил по второй.

– А что насчет нее?
– Карн бросил взгляд в окно, за которым проносился блеклый бетонный забор, а за ним - ржавые остовы брошенных эллингов.
– Ты верно сказал, ее нет.

– А почему, как думаешь?
– и он жестом предложил выпить по второй. Карн опрокинул шот. Закусил.

– Мир изменился, - сказал Карн, пережевывая бутерброд.

– А может, люди изменились?
– прищурился Салава.

– Одно другому не мешает, - философски заметил Карн.
– Люди изменились, потому что изменился мир...

– ... который изменили люди, - закончил за него Салава.
– Все так просто?

– А ты думаешь, все сложно?
– Карн любил порой поразглагольствовать на отвлеченные темы в компании друзей. Пофилософствовать, порассуждать о вечном. Но сейчас это казалось странным. Ведь он говорил с незнакомцем (пусть даже теперь знал его имя, весьма необычное, надо сказать), более того - он выпивал с незнакомцем! С другой стороны - ситуация складывалась вполне типичная. Для русских поездов - так вообще ничего странного.

– Я думаю, все зависит от точки зрения, - Салава прищурился и Карн тут же понял, что это своеобразная проверка на толерантность.

– Не соглашусь, - без раздумий ответил он.
– Точка зрения - категория субъективная. А истина неизменна, объективна, в том ее ценность. Ведь солнце горячее вне зависимости от того, что мы с тобой о нем думаем.

– Даже так?
– Салава прищурился еще сильнее.
– А ну, какова температура солнца?

– Ну точно не скажу, - стал прикидывать Карн.
– Миллионов десять-пятнадцать?