Восход Луны

Гепард Лайри

– Вот так, - сказала Луна с мрачным удовлетворением.
– Достаточно нарушить одно из условий иллюзии, выйдя за ее рамки - и она рушится. Здесь все не то, чем кажется.. кроме этого. Похоже, Хризалис приходила сюда - и оставила гораздо больше, чем хотела.

– Ты о чем?
– Селестия встала рядом с сестрой, всматриваясь в портрет, а я отвлекся, краем глаза уловив нечто знакомое.

Одна из картин далее по коридору изображала огромного дракона с расплывчатым «дырявым» пятном вместо головы, обвившего телом гору - кажется, ту самую, на которой теперь стоял Кантерлот, а напротив... напротив была моя квартира! Я подошел, не веря глазам - но так оно и было. Ковер, мебель, тот самый диван, даже смутно видимый пейзаж за окном,

и... я сам, стоящий посреди комнаты и глядящий на меня-который-здесь. Я-здешний хотел было позвать Луну, но задержался - я-который-там смотрел мне в прямо глаза и что-то с ним было не так, что-то не позволяло мне-который-не-здесь отвести взгляд, пока я не пойму... кто из нас я... смотрю на себя, который... в коридоре нарисованного замка... и у него за спиной две неслышно разговаривающие принце... лошадки... почему я назвал лошадей принцессами? Я... а кто я? У меня же было имя? И почему у того-который-в-коридоре, мое лицо? Но он ведь не я, он же не может быть мной, у него... Мгновенный ужас разорвал липкий и стылый туман, затопивший сознание - я наконец понял. У того, другого меня были желтые звериные глаза с узкими щелями зрачков, горящие свирепым торжеством. А я не мог даже пошевелиться - мир вокруг меня был застывшим, словно камень, в который я был намертво вмурован, растворяясь в нем и становясь лишь частью картины.

«Глупец... Она же предупреждала... Стоп, кто - она? Лоша... нет, пони?» - вяло шевельнулись спутанные бесцветные мысли, и последнее слово вызвало какие-то смутные чувства и образы, отогревая и пробуждая смерзшуюся ледяными комьями память ласковым теплом. Да, она принцесса, я ей помог... тогда, а сейчас... но чтобы позвать, надо вспомнить ее имя... Проклятье! Надо хоть что-то сделать... Но я-который-уже-не-здесь, недвижный, мог лишь бессильно наблюдать, как тот, в коридоре, поворачивается к стоящим у картины спинами к нему пони и заносит руку, окутывающуюся фиолетовой дымкой с черными текучими нитями. Дымка вытянулась обретающими осязаемость огромными изогнутыми когтями-лезвиями, взметнувшимися над спиной синей крылорогой кобылицы, чьи бедра украшали такие знакомые...

«Луна!!!»

Вздрогнувшая от моего безмолвного отчаянного крика Луна резко обернулась - и синее крыло брызнуло искрами магии, отведя летящую смерть. В глазах кобылицы на миг вспыхнули изумление и страх - сменившись пониманием и гневом, когда ее скользнувший мимо подменыша взгляд встретился с моим. Опустив рог, яростно всхрапнувшая принцесса ударила врага лучом магии, отшвырнув назад... прямо на картину. Меня как будто от души шарахнуло током и скрутило судорогой, мир вокруг раскололся и размазался безумной круговертью - и я грохнулся на каменные плиты в коридоре, приложившись локтем так, что из глаз аж слезы брызнули. Но именно острая боль помогла мне врубиться в изменившуюся реальность, рассеяв дурноту, и я изо всех сил рванулся прочь, подальше от стены с проклятой картиной-ловушкой, судорожно отталкиваясь от пола всем, чем можно. Надо мной со злобным шипящим треском пролетел прозрачно-лиловый шар, опутанный паутиной разрядов, вздыбив все волосы, затем спину обдало вспышкой жара, в котором захлебнулся короткий беззвучный вопль, полный боли и ненависти, оставив затихающий звон в голове. Бросив взгляд через плечо, я увидел, что от жуткой картины осталась только копоть на оплавленных кирпичах.

– Лайри, ты как?!
– меня мягко подхватила синяя магия, помогая подняться и устоять на ногах.

– Странно, - честно ответил я, пытаясь вытряхнуть из головы остатки раздвоенности.
– Сам виноват, не надо было смотреть в эту дрянь, но она меня слишком удивила, а потом я уже не смог...

– Я тоже хороша, - Луна с облегченным вздохом шагнула вперед, прижавшись головой к моему плечу, и я неловко обнял любимую за шею.
– Не уследила - и не учла, что у тебя нет опыта близкого общения с подобной пакостью... с которой не справлялись и сильные маги.

–

Лу, а ты уверена...
– как-то напряженно произнесла Селестия, настороженно глядя на нас.

– Да!
– твердо сказала Луна, высвободившись из моих рук и оборачиваясь к сестре.
– Это наш Лайри - и если бы не его предупреждение, мы бы сейчас уже пополнили число здешних экспонатов, Тия. Поверь если не моим суждениям, то хоть собственным чувствам.

Изумрудные глаза Луны горели столь непримиримой любовью и убежденностью, что Селестия даже смутилась, хоть ее осторожность была вполне естественной.

– Толку с них, - ответила почти жалобно.
– Я еще не настолько освоилась с вернувшимися способностями, чтобы справиться с искажениями восприятия этого места. И менталистика - не мой конек. Я не могу быть здесь хоть в чем-то уверена, и это меня нервирует... и за вас обоих дико страшно.

– Извини...
– вздохнула Луна, - я тоже перепугалась.

– И немудрено, - пробурчал я, морщась и потирая локоть.
– У меня душа чуть не оборвалась, когда оно замахнулось, а я и пальцем... Ладно, сейчас важнее, что здешний гостеприимный хозяин наверняка не простит такой пинок по самолюбию и отказ присоединиться к этой сырно-хитиновой леди - она ведь ТАМ, верно?

Сестры мрачно переглянулись. Селестия вновь повернулась к портрету, вперив в него долгий изучающий взор. Луна, предварительно зорко оглядевшись, что-то намагичила на мой локоть, и боль отступила, истаяв.

– Мы думаем, да, - тихо сказала наконец.
– Ее некому было спасти...

– Зато теперь понятно, почему от Хризи с пустошей даже другие чейнджлинги уже давно шарахаются, - печально сказала Селестия, продолжая рассматривать насекомый портрет.
– И почему она вдруг стала врагом. Лу?

– Только если доберемся до истока проблемы, - Луна завершила лечение и устало села рядом, прикрыв глаза, но чутко прядая ушками. По ее рогу бегали едва заметные переливы магии.
– И то без гарантий. Однако выбираться отсюда пора в любом случае - пока тварь не опомнилась, это проще. Сейчас я...

– Ай!
– вопль Тии заставил нас вскинуться - и обнаружить, что теперь ожила картина с драконом. Огромные когтистые лапы в фиолетовой чешуе высунулись из глубин растянувшегося полотна и утаскивали скребущую пол копытами и брыкающуюся Тию в картину, цепко держа ее за бедра.

– Отстань, скотина!
– возопила жертва драконьей алчности, которую Луна поймала чарами, пытаясь удержать по эту сторону. Напор был слишком силен - и стиснувшая зубы в могучем усилии принцесса попросту поехала вместе с ковровой дорожкой вслед за сестрой.
– Я тебя уже один раз прибила, ящерица поганая!.. Отвяжись! Ой, держите меня!

Я обхватил Луну сзади, плотно прижав к себе, и изо всех сил уперся в пол ногами, тормозя скольжение, Селестия к тому же растопырила во всю ширь крылья, заклиниваясь в щербатых и бесформенных остатках рамы, больше похожих теперь на корявую пасть, торчащую в стене - и следующие несколько секунд прошли в натужном пыхтящем равновесии, пока Селестия вдруг не взвыла:

– Куда лезешь?! Ах ты ж сволочь!!!
– ее глаза и грива воссияли неистовым звездным пламенем - и взмахнувший хвост слепяще полыхнул в распяленную пасть ревущим протуберанцем, после чего принцесса вылетела из стены, как пробка, врезавшись в Луну, и обе пони опрокинулись на меня, придавив к полу. Кое-как выглянув из-под шипящей нечто нецензурное королевской «кучи-малы», я убедился, что кроме догорающих обломков рамы, и от этой картины ничего не осталось.

Шипела в основном Селестия, скрупулезно проясняя родословную злосчастной ящерицы. Я даже на миг забыл про вес лежащих на мне кобыл и ерзающий между ногами упругий круп Луны - воображение заклинило на «самозачатом в ноздрю выкидыше протухшего чучела крокодила» и «плоде свального греха стаи дохлых гиен с помойным ведром». Луна тоже замерла, потрясенно вслушиваясь, потом выдала: