Восход Луны
Шрифт:
– Спасибо, Софт Ривьер, но не в этот раз. Прошу принести флакон шампуня из новой коллекции Мейнкрафт.
– Да здесь они.
– Ривьер легонько ткнула копытом в стену, открывая скрытый шкафчик.
– И я вижу, вы им уже воспользовались. Принцесса, ваша грива потрясающая.
– Уже, да, - кивнула Луна, принимая флакон, - но хочу уточнить детали. Спасибо.
– Зовите, если нужна буду - я рядом.
Изучив этикетки, а затем понюхав и свой флакон и новый, потерпевшая сделала вполне ясные выводы.
– Как советовала та «осьмипони», - Луна
Отложив флакон, аликорн крутанулась, распрямляя два десятка мерцающих щупалец.
– Хм-м, они не так уж и плохи.
– Отметила Луна, возвышаясь над полом гигантской космической медузой. И взяв одно из щупалец в рот, тщательно облизала его конец.
***
Когда в дверь постучали, Селестия бросила рассеянный взгляд на расписание - в данный час никаких посетителей запланировано не было. И обычно о них сначала докладывал гвард.
– Войдите.
– На всякий случай разрешила Солнечная Принцесса.
– Всепокорнейше благодарим Вас, Светлейшая Солнцекрупая Владычица Дня, за разрешение войти!
Луна плавным текучим движением вплыла на щупальцах в рабочий кабинет Селестии, и не глядя плотно затворила дверь.
– Надеюсь, ты уже написала завещание и нотариально заверила его, Селюша?
– Промурлыкала нежным голосом Властительница Теней, приближаясь к столу.
– Завещ-щ-што?..
Селестии стало не по себе. Луна и раньше легко могла нагнать жуть, используя тени и простенькие иллюзии, а сейчас, покачивающаяся в сплетении - хентаклей?
– по которым то и дело проносились зловещие бледные сполохи…
– Боюсь, сестра, моя шутка не оценена тобой по достоинству.
– Вздохнула Тия, наколдовывая щиты меж собой и обозленной Луной.
– Готовься к неминуемой и ужасной каре, вероломная тортоедка!
– Зарычала Луна, превращая некоторые щупальца в пугающий набор колюще-режущих орудий.
– Ибо лишь кровью своей можно искупить столь коварную выходку!
«А вот за тортики сейчас обидно стало…»
Селестия уже раскрыла рот, вознамерившись по-полной использовать свои навыки убеждения для усмирения Луны. И вдруг нечто влажное и скользкое внезапно пощекотало белого аликорна снизу, в самом чувствительном месте. С истошным воплем кобылица взвилась, подскочив с кресла чуть не до потолка. Осознание своего провала пришло к ней с запозданием.
Магические щиты потухли. Усиленные гривным шампунем пряди скользили по рогу, шее, морде, телу Селестии, все туже оплетая ее крылья и ноги виток за витком.
– Вот и конец, сестрица!
– Пропела Луна в ухо, пока еще не затянутое щупальцами.
– Тебя приговорил твой собственный круп - он всегда создает прекрасную тень!
Гварды, стоящие у входа в кабинет Селестии, ошалело глядели вослед уходящей Луне. Принцесса Ночи играючи волочила за собой здоровенный синий кокон, из которого беспомощно торчали белые копыта и нос.
– Чего это они?
– Вполголоса пробормотал один стражник, когда королевская процессия скрылась
– Скучно им, видать.
– Зевнул второй, пожав плечами, и закрыл дверь кабинета.
– Вот и находят забавы.
***
[ Покои Селестии \ пару часов спустя… ]
– Отдай торт, ты, наглое животное!
– Орала Селестия, тщетно силясь отобрать у хвостощупальца украденный кусок торта.
Ухватить торт телекинезом не получалось - магия рикошетила от этих щупалец.
– Селя, ты же не считаешь себя таковым животным?
– Усмехнулась Луна.
Ночной аликорн, сидящая в глубоком кресле, завернулась в гриву как в плед и обернула ею ноги.
– Не… что?
– Белая принцесса прекратила гоняться за собственным хвостом.
– Ну, - Луна отпила горячий морс, - они это ты, и обзывая их - ты обзываешь себя. А еще они воспринимают эмоции и подсознательный уровень. Зная это все, можно уверенно сказать, что некая часть тебя НЕ хочет есть сей торт.
Упав на кровать, Селестия взяла другой кусок торта со стола.
– Часть меня, воспитанная профессором Штерном и сажаемая им же на диету. Вот она и не хочет.
Бросив косой взгляд на недосягаемое щупальце с тортом, Принцесса Дня выдала идею:
– Быть может, постричься наголо?
– Сомнительно.
– Фыркнула Луна.
– Во-первых, никакие лезвия их не берут, проверено лично Найтмером. И во-вторых, Гривлестия смотрится всяко лучше, нежели Безволостия. Просто представь, как маленькие цветные пони воспримут большую, белую, лысую лошадь? Если вообще воспримут.
Селестия, содрогнувшись от ужаса, слопала кусок, что был на копыте, и тут же взяла новый. А Луна продолжала вещать в обнимку с кружкой морса.
– Уверена, за месяц ты отлично научишься ладить с гривой, и извлечешь из этого немало пользы, хотя бы в плане разнообразия платьев и шалей.
– Если только на месяц…
Второй кусок торта отправился в желудок морально истерзанного аликорна.
– На этикетке шампуня указан максимальный срок огривления - один месяц. У меня эта грива через месяц пройдет, но мне понравилось, может и еще огривлюсь. А тебе я постаралась подколдовать срок подольше. Лет так на… десять.
– Д-десять?!.. За что?!
– Да ну, это ж даже не сотня. Всего-то десяток лет. А что?
Скроив невинную мордию, Луна развела передними ногами.
Селестия, на миг вскочившая с кровати, издала предсмертный стон и рухнула, утонув в огромной копне радужных волос. Все щупальца разом обмякли. Кусок торта шлепнулся бесчувственному аликорну на морду.
Сочувственно вздохнув, Луна допила морс.
– Да, торт это ложь.
***
[ Кантерлотская свадьба ]
Чейнджлинг Торакс, недовольный поворотом дел в улье, замуровывает Шайнинга в кристальных пещерах Кантерхорна, и сам принимает его облик. Подпитываемый любовью Ми Аморе Кадензы, Торакс становится мощным и свирепым, он намерен свергнуть Королеву, Принцесс-диархов, и лично править Эквестрией.