Восьмая жена Синей Бороды

Дашковская Ариша

Герцог подхватил чуть было не упавшую Эниану.

Этьен далеко не убежал. Метательный нож уложил его на мостовую.

— Не люблю, когда уходят, не попрощавшись. Как вы себя чувствуете, Грета?

— Вы узнали меня?

— Почти сразу. С нашей последней встречи вы стали немного выше.

— Жан! — опомнилась Энни, вырываясь из рук герцога. — Жан! — она подбежала к нему и упала перед ним на колени. — Господи, что они с тобой сделали? — Энни осматривала окровавленную голову друга, его разбитое в сплошной синяк

лицо, и боялась прикоснуться к нему, чтобы не причинить еще большую боль. — Он живой? Он будет жить? — она с надеждой заглядывала в глаза герцога.

— Да. С ним все будет хорошо.

Глава 8

Энни совсем растерялась. Она не могла придумать, что ей сейчас делать и как доставить бессознательного Жана в палатку Якоба. Вернуться самой и попросить Якоба, Тита или Франца перевезти Жана поначалу было первой идеей, пришедшей ей на ум. Но она быстро поняла, что совершенно не знает города и если сумеет хотя бы покинуть этот неблагополучный район без происшествий это будет большой удачей. Во-вторых, она не могла оставить Жана одного.

По задумчивому виду Уэйна она догадалась, что тот тоже думает, как поступить. Краем сознания Энни отметила, что герцог совсем не изменился. Прошло шесть с тех пор, как она его видела, но выглядел все так же свежо и молодо. А для человека, который обзавелся седьмой женой, так подавно.

Ее размышления прервал спокойный размеренный голос герцога.

— Сейчас вы пойдете со мной в безопасное место, а я решу вопрос, как переместить туда вашего… — он вопросительно посмотрел на нее.

— Друга. Моего друга.

— Давайте не будем терять время. Ему нужна помощь лекаря. И чем скорее он ее получит, тем лучше.

— Вы предлагаете оставить его здесь одного?

— Вряд ли теперь ваши знакомцы смогут ему навредить.

— Эти не смогут. Но смогут другие. Мало ли кто здесь бродит. Так что я останусь здесь. С Жаном. И если вернетесь за мной быстро, то со мной не успеет ничего случиться.

— С вашей особенностью влипать в неприятности я в этом не уверен.

— Я его не оставлю одного, — упрямо повторила Эниана.

Герцог на минуту задумался.

— Давайте спрячем его от посторонних глаз. Хотя бы в том доме.

Эниана кивнула.

Герцог оторвал доски с одного из окон, запрыгнул внутрь. Через некоторое время он вышел уже из дверей.

— Эниана, мне понадобится ваша помощь. Вы сможете поддерживать вашего друга за ноги? Справитесь?

— Да, — с готовностью отозвалась Энни.

Герцог подпер дверь булыжником, чтоб не закрывалась, и осторожно приподнял Жана под плечи. Энни подхватила его за ноги, и они медленно двинулись в сторону входа. В доме было пыльно. Пыль лежала на полу серым ковром, покрывала немногочисленную мебель. Кровати в этой комнате не было, и Жана положили прямо на пол.

Выходя последним, герцог

плотно закрыл дверь.

Энни подобрала клетку с несчастной Каргой и засеменила за Уэйном.

— Как вы оказались здесь, в этом проулке? — Энни задала давно мучивший ее вопрос.

— У вас хороший, громкий голос, а у меня довольно чуткий слух. Такой ответ вас устроит?

— А что вы делали в этом районе?

— Вы совсем не изменились. Такая же любопытная и непосредственная. Я здесь по делам.

Эниане хватило такта не спросить по каким, но этот вопрос так и рвался с ее языка.

Этот район города выглядел намного хуже, чем Ольстен. Жители Ольстена отличались хозяйственностью и поддерживали свое жилье в опрятном виде. Здесь же за жильем никто не следил. Дома рушились и ветшали, крыши, двери и оконные рамы покрывались черным грибком и гнили. Окна завешивались рваным тряпьем. Из домов несло луком и тухлой рыбой.

В дверь одного из таких неприглядных домишек и постучал герцог Уэйн. Ему долго не открывали, потом, в конце концов, за дверью заскрежетал надтреснутый голос:

— Кого там черти принесли?

— Это я. Дезмонд Уэйн.

Дверь открылась, показалась старушачья голова в засаленном чепце:

— Тебя, говоришь, черти принесли. Ну проходи, коли заявился, хотя хорошего от тебя ждать не приходится.

Зайдя за порог, Эниана еле сдержалась, чтобы не заткнуть нос. Пахло плесенью и застоявшейся мочой.

Сюда бы Ханну. Тогда бы она перестала выговаривать Энни за беспорядок в комнате. По сравнению с тем, как выглядело это жилище, комната Энни могла бы считаться образцом чистоплотности.

У окна, завешенного цветным линялым лоскутом, стоял стол, на котором громоздилась гора грязной посуды. Над тарелкой с заплесневелым сыром дружным хороводом вились жирные мухи.

Башмаки Энни липли к полу, который, очевидно, мыли в последний раз до Великого потопа. В углу комнаты располагался топчан, застеленный почерневшим от грязи бельем. На топчане валялась гора какого-то тряпья.

Сама хозяйка выглядела не лучше. Одета она была не в платье, а в какое-то подобие сорочки. Когда старуха приподнимала дряблые руки, под мышками виднелись прорехи. Несмотря на худобу женщины, ее живот был непомерно большой.

Женщина махнула рукой на пару колченогих стульев. Энни осторожно присела, стараясь ничего не касаться.

— Чем обязана визиту? — негостеприимно сложив руки на груди, старуха спросила у герцога.

— Можешь помочь, Жервеза?

— Могу помочь, а могу и не помочь, — старуха прищурила мутно-желтые глаза.

Уэйн кинул на стол золотой. Монета встала на ребро и покатилась. Жервеза хлопнула по ней ладонью.

— Вот это другое дело, — улыбнулась она беззубым ртом, вертя монетку в пальцах. — Но если случай сложный, то дашь мне еще одну монетку.