Восьмой Артефакт

Tomok0

И, знаете, что? Я тут подумала, зачем я берегу следующую главу, если есть заинтересованные читатели? Мне не жалко совсем!))) Поэтому внезапно решила опубликовать сегодня) Скоро в отпуск, и не ясно, что там у меня будет с главами, поэтому всё просто - есть глава, я её публикую???

Приятного чтения!

Надеюсь, вам понравится) Буду рада комментариям)

“Исповедь Драко Малфоя” к вашим услугам)) И не то-о-олько))

Песенка под настроение с говорящим названием “The Name of Love” Mating Ritual

I walked a little bit too close to the edgeGave up on my defenseIn the name of love{?}[«Я подошел ещё ближе к краю, отказался от своей защиты во имя любви»]«The Name of Love»Mating Ritual

Гермиона выжидающе смотрела на него. Малфой выпустил её ладонь из своей руки

и взял бокал вина. Сделал глоток. Ей показалось, что он нервничает.

— Давай начнём сначала, Грейнджер, — произнёс он, делая ещё глоток. — В школе… ты мне нравилась, — он с усилием выдавил это из себя. — Ты знаешь, как меня воспитывали, и мне было стыдно, что я испытываю такие чувства по отношению к тебе. Конечно, то, что ты мне нравишься, я понял далеко не сразу. Сначала я ощущал удивление, что, оказывается, маглорождённая девочка может быть лучше меня в учёбе. — Он помолчал немного, не глядя на неё, продолжил: — Мне хотелось задеть тебя, чтобы доказать всем и в первую очередь себе, что я не испытываю к тебе интереса. Но время шло и я понял, что это мое желание тебя оскорбить, довести, ни что иное, как влечение. Думаю, это произошло после того, как ты съездила мне по носу, — усмехнулся он. — Ты помнишь, что на том самом матче летом я попробовал предупредить вас об опасности, которая грозила тебе. В своей манере, но предупредил. Я не осознавал в полной мере, что с тобой может произойти что-то плохое, если честно. Поэтому моё предупреждение было… как бы сказать… скорее бахвальством, что я что-то знаю такое, чего не знаете вы. Мне было всё равно, я признаюсь, что случится с другими маглорождёнными, но не хотелось, чтобы что-то произошло с тобой. Это казалось мне невозможным.

Я не хочу говорить о пятом и шестом курсе, мне было не до каких-то романтических переживаний, как ты знаешь. Я хотел бы прояснить другой момент. Когда вас приволокли в мэнор, я думал, что вам конец. Я сделал вид, что не узнал Поттера, и надеялся, что и тебя не узнают. Но моя мать… Я не прошу тебя её простить, но попробуй понять. Я знаю, почему она сделала так, а не иначе. Если Поттер действительно был сам на себя не похож, то в вашем с Уизли случае не представлялось возможным сделать вид, что вас не узнали. Сивый размахивал газетой с твоей колдографией прямо перед нашими глазами, это было нелепо, если бы мы отрицали очевидное. И да, я сказал, что это ты. — Гермиона видела, как тяжело даётся ему это воспоминание. — Моя мать решила потянуть время, чтобы Поттер мог спастись. Она подозревала, что он главная фигура в этой игре, и любыми путями пыталась ему помочь. Поэтому она решила пожертвовать тобой. Мы думали, что вас просто отведут в подвал, но тут обнаружился меч. А моя тётка очень неудачно ухватилась за это. — Он сжал пальцами виски и прикрыл глаза. — Но время мы потянули. Хотя и такой ценой. Я не пытаюсь вызвать у тебя жалость или участие, я просто рассказываю, как всё выглядело с моей позиции.

Снова тишина. У Гермионы застыл сухой комок в горле.

— Когда тебя пытали, как бы ни тяжело было на это смотреть и слышать, но сделать ничего было нельзя. Я стоял и думал, что, это всё? Ничего не произойдет? Это конец? Неужели Дамблдор, Бруствер, Грюм, Люпин и ещё куча других орденоцев ничего не предусмотрели на такой вот случай? Но ничего не происходило. И мне оставалось только надеяться, что тётка переключится на что-то другое. Когда Поттер и Уизли выбежали из подвала, мы ударили по ним заклинаниями. Я надеюсь, ты понимаешь, что это была лишь видимость, — он горько усмехнулся. — Двое пожирателей смерти и одна взрослая волшебница — и не попали в такую простую мишень, как Поттер, смешно ведь? — Он не смеялся.

Вступись мы за вас открыто, тут же бы прибыл Волан-де-Морт, и всё было бы кончено. Для всех. И для вас, и для нас. А так… так мы остались живы. И Поттер победил в итоге.

Драко помолчал.

— Я не знаю, известно ли тебе, что в плане Дамблдора была как раз моя смерть, не Снейпа. Я обезоружил директора, его палочка должна была принадлежать мне. Волан-де-Морт убил бы меня — круг бы замкнулся. Палочка все равно подчинялась Поттеру, но одним пожирателем смерти меньше. По счастливой для меня случайности,

я жив, а Снейп мертв. Чистое везение.

Гермиона молчала.

— После того, как меня оправдали, я взялся за восстановление своей репутации и считаю, что неплохо в этом преуспел. С моим именем с тех пор не связан ни единый скандал. Метка… — Он поднял руку и посмотрел на предплечье. — Почти исчезла. Я пытался строить свою жизнь, как мог. Я наблюдал за тобой издалека. Ты по-прежнему интересовала меня. Я слышал, что ты встречаешься с Уизли. У меня не было шансов — поэтому я оставил ту же линию поведения, что и в школе, только без оскорблений на тему твоего происхождения. Я знаю, ты обижалась на меня, за все те дурацкие шутки и слова, что я говорил тебе за эти годы… Но мне казалось, что таким образом я хотя бы не даю о себе забыть. Может, ты скажешь, что я мог бы вести себя нормально, и, возможно, мы стали бы в итоге друзьями… Но я не хотел дружбы. Только не с тобой. Мне было бы невыносимо быть твоим другом, когда ты счастлива с Уизли. И я… можно сказать, выкинул из головы мысли о тебе на долгие годы. Решил жениться на Гринграсс, тогда нам с ней показалось это прекрасной ширмой для наших семей и удобным слиянием активов. Но не вышло, чему я сейчас только рад.

Он отлевитировал к себе бутылку вина и наполнил бокал.

— И вот однажды Министр вызывает меня и назначает тебя мне в пару. Знаешь, что со мной творилось? Я не знал, как себя вести. Я вдруг понял, что ты по-прежнему мне интересна и я хотел бы… попробовать. Но ты видела во мне только бывшего пожирателя смерти, и что-то внутри меня не давало опровергнуть это. Я думал, ты не поверишь, что я изменился, не забудешь всё, что было. Я бы мог вести себя нормально, но ты провоцировала. Ты не видела очевидного, Грейнджер. Ты цеплялась к ничего не значащим словам и видела мои поступки через призму моего прошлого. И нет, я не виню тебя. Я в этом виноват сам. Но я не думал, что мы сможем быть вместе, поэтому и вёл себя, как последний мудак. А тем временем я все больше увлекался тобой. Мне нравилась твоя целеустремлённость, то, как ты застенчива и вместе с этим импульсивна. Мне нравилось наблюдать, как ты ведешь себя в разных ситуациях, нравилось узнавать тебя.

— Потом была арфа, — вдруг он закрыл ладонью глаза и его плечи затряслись от смеха. — Это было так очевидно, что я психанул — мне казалось ужасным, что я перед тобой, как раскрытая книга. Арфа считала мою симпатию к тебе, и мне стоило больших трудов, чтобы не сорваться прямо там же и не сказать тебе о своих чувствах. Но ты снова не увидела очевидного. Я пришел тогда, как на казнь — думал, ты будешь смеяться надо мной. А ты… приняла мой интерес к тебе за презрение, ну право же, только ты могла не увидеть того, что лежало на поверхности, Грейнджер. — Он убрал руку от лица и снова стал серьёзен.

— Потом я увидел, что вокруг тебя увивается этот Блэр, — продолжал тем временем Малфой. — И да, я явился в тот же ресторан, куда он тебя пригласил. Чтобы посмотреть. Я видел, как он на тебя смотрит и готов был кинуть Круцио в него, когда он прикасался к тебе. — Желваки заходили у него на скулах. — Но я признавал, что он вполне тебе подходит. Из семьи, которая никогда не была связана с пожирателями, полукровка, Поттер хвалил его. Вы найдёте с ним общий язык. Я сидел там и напивался, пытаясь увидеть, как ты относишься к его ухаживаниям. Мне представился момент и я пригласил тебя на танец. И, знаешь, Грейнджер, я с удивлением обнаружил, что ты тянешься ко мне. Я почувствовал это, не знаю, называй как хочешь, интуиция, магия, или, как я слышал, говорят маглы, «химия».

Потом я специально доводил тебя по поводу Блэра, провоцировал. И мысленно молил тебя: «Скажи, что тебе всё равно, скажи, что ты его послала». Если ты тогда хоть намекнула бы, что он тебе безразличен, я бы… Но нет, ты не показывала этого. Латифа говорила мне, что не видит твоего особого интереса к нему, у неё дар слышать эмоции других. Но я бесился, что упустил тебя, что Блэр, возможно, займёт прочные позиции. И опять Латифа уговаривала меня оставить свою бессмысленную ревность и попробовать вести себя как джентльмен. Ты знаешь, — хмыкнул он, — иногда у меня получалось, иногда я не мог сдерживаться.