Воспитанница института для благородных девиц

Белова Полина

– Александра рановато созревает, – услышала я, как наш старенький институтский доктор говорит обо мне моей классной даме, Азалии Львовне во время планового осмотра.

Я не удивилась, потому, что тоже всё больше начинала чувствовать и замечать изменения, происходящие в моём теле.

Впрочем, несмотря на наличие таких же грудок, как у всех одноклассниц, маленьких, но уже заметно выпирающих, все помнили, что это я перескочила сразу через два курса. Отношение ко мне по-прежнему оставалось, как к самой младшей в классе, со всеми вытекающими последствиями. Я часто оказывалась среди тех, кому доставались самые противные

или неприятные работы, полола самые заросшие грядки, меня чаще других посылали что-то принести или подать, и, почему-то, именно меня считали во всём слабее всех других девочек в классе.

В первый год пребывания в институте благородных девиц мне было здесь всё ново и интересно. Я считалась лучшей ученицей класса. Некоторые девочки обожали меня. Майя Рудольфовна назначила солисткой кофейной группы балета.

В общем, несмотря на определённые трудности, было много хорошего. Я осваивалась, знакомилась со всеми, многое узнала о местных порядках и правилах. За целый год меня ни разу не наказали розгами! Не то, что дома! Я даже перескочила сразу в четвёртый класс, чем очень недолго гордилась, считая себя редкой умницей, забывая, что на самом деле я старше на два года и по сути оказалась там, где должна быть.

Да. Весь первый год в институте для благородных девиц, очень волнующий и полный событий, был для меня, в целом, счастливым.

А вот, следующие три года оказались совсем иными… И всё из-за перехода сразу через два курса.

Прежде всего, я в один миг перестала быть лучшей…

Много позже нашла в этом для себя небольшие преимущества: учителя, особенно драконьего языка, относились ко мне гораздо снисходительнее и намного реже наказывали или отчитывали.

Сейчас думаю, что в целом, если честно, это были тоскливые и трудные три года.

Время шло. Один день сменялся другим и был он как две капли воды похож на предыдущий. В моей, уже привычно трудной, институтской жизни ничего особо нового не происходило.

Мы всюду ходили строем, в колоне по двое: в столовую, на занятия, на прогулку, на репетиции, в купальни. Я, как все, старалась соблюдать тишину, чтобы не схлопотать наказание. В отличие от первого года, следующие три я очень много училась, а ещё больше занималась физическими упражнениями и танцевала. При этом, если в первый год меня осыпали похвалами, то потом чаще отчитывали и наказывали, хорошо, хоть, не били. Если дома, провинившись, я боялась, что мне причинят боль, то в институте старалась избегать наказаний потому, что это было стыдно.

Мне удавалось делать небольшие успехи в рисовании и, само собой, я была хороша на хореографии и в балете, но во всём остальном оказалось больше проблем и неудач.

Например, драконий язык всю душу из меня вынул! На этих уроках особенно сильно чувствовалось моё отставание на целых два курса. Каждый следующий год я едва-едва сдавала его на переходных экзаменах. А этим летом учитель предупредила меня, что, если я так и не возьмусь за ум, то останусь в седьмом классе на второй год. Это было очень обидно! Я за этот ум берусь! Хватаюсь! Не получается у меня с драконьим языком ничего! Поэтому я его не-на-ви-жу! Он не лезет в мою голову, никак! Как-то занимаюсь я вечером в классе, и ловлю себя на том, что, повторяя двадцать раз какое-то очередное шипящее слово, я рассматриваю стайку воробьёв за окном и пытаюсь посчитать

сколько на ветке птичек! Да я бы и сама попросила директрису оставить меня на второй год, если бы это не было так позорно.

Так что, сейчас меня не особо радовало то, что минувшим летом я кое-как сдала переходные экзамены за шестой класс и перешла в седьмой.

Холодный каменный бортик фонтана начал чувствоваться сквозь платье, поэтому я поднялась и, не спеша, пошла в глубь парка. Кофейниц и синих классные дамы уже увели в классы, а мышки и выпускницы ещё бродили по дорожкам.

Получив красивую серую форму, я стала «мышкой». Так звали у нас в институте воспитанниц с седьмого по девятый класс, которым выдавали серые платья. «Хорошо, хоть не крыски», – подумала я, когда впервые услышала это прозвище.

Нет, в целом, всё у меня неплохо. В основном благодаря тому, что я по-прежнему танцую балет. При чём, к счастью, так и осталась солисткой! Я уверенно заняла эту позицию в возрастной группе синих, потому, что в тот год их прежняя лучшая балерина Наталия как раз перешла в седьмой класс и стала мышкой. Если какая-то другая девочка и мечтала занять это место, у неё ничего не получилось. Майя Рудольфовна сразу назначила меня.

Я же, только благодаря балету, чувствую к себе хоть какое-то уважение нынешних одноклассниц. Поэтому по-другому теперь смотрю на это занятие и работаю над собой, чтобы не потерять место солистки. Хочется остаться лучшей хоть в чём-то.

Кстати, среди выпускниц этого года Наталия назначена новой солисткой. Она не умеет настолько красиво изгибать руки, как это делала Мария, или легко и высоко подпрыгивать, как прошлогодняя солистка выпускного класса Элеонора, зато бесконечно и очень быстро вертит фуэте, как волчок, честное слово. Этот трюк так, как Наталия, никто из девочек не может повторить.

К сожалению, я не выделяюсь особым умением. Просто, пусть не так, как Мария, но всё же красивее других девочек работаю руками. И прыгаю я хуже Элеоноры, но лучше остальных наших балерин. Фуэте кручу далеко не так, как Наталия, но дольше всех девочек среди балетной группы мышек.

Майя Рудольфовна мною довольна, но по-прежнему часто заставляет заниматься дополнительно, да не танцевать, а выполнять одни и те же нудные и тяжёлые упражнения!

В общем, хореографию и балет я по-прежнему не особо люблю, но смирилась и стараюсь. Из-за балета меня многие девочки обожают, а это приятно.

Кстати, я по-прежнему обожаю Степаниду. В этом году пришла новая работница кухни. Её поставили к кофейницам, а мою Степаниду перевели обслуживать наш стол. Как же чудненько, что я ей не изменила!

Сейчас я думаю, что это хороший знак.

Минувшим летом я уже не всегда сама полола грядки. Эту работу за меня выполняли обожающие. Жаль, что я не сразу додумалась приладить их к этому делу, и в предыдущие два лета работала сама.

Мышек, кстати, на огороды не посылают, у нас более трудные задачи. Нас привлекают ко всем хозяйственным работам в институте. Так сказать, практические занятия по домашнему хозяйству. Все девочки хотят стать содержанками драконов или выйти замуж, но также все понимают, что большинство из нас станут всего лишь экономками, гувернантками или компаньонками пожилых дам. Некоторые смогут попробовать поступить служить в театр. Все наши балетные мечтают об этом.