Воспламеняющая взглядом
Шрифт:
После короткого и резкого зуммера дверь в квартиру Энди в полуподвальном этаже северного особняка открылась, и на пороге возник Кэп Холлистер. За этот год он стал другим человеком. Тот Кэп, хотя и в летах, был умница, крепкий мужчина с волевым лицом; такое лицо можно увидеть у бывалого охотника, сидящего в засаде с дробовиком наготове. Этот Кэп передвигался как сомнамбула, волоча ноги. Год назад его волосы были стального отлива; сейчас они побелели и напоминали старческий пушок. Губы то и дело подергивались. Но главная перемена коснулась глаз, в которых появилось недоуменное, какое-то
Энди Макги поднялся ему навстречу. Он был одет, как в тот день в Нью-Йорке, когда они с Чарли бежали от зеленого автомобиля Конторы по Третьей авеню. Только вельветовый пиджак порвался по шву на левом плече и коричневые саржевые брюки выцвели и до блеска протерлись на заду.
Ожидание пошло ему на пользу. Он сумел обрести внутренний покой. Не понимание, нет. Он чувствовал, что оно уже никогда не придет, даже если они с Чарли совершат невероятное – вырвутся на свободу и заживут нормальной жизнью. Он не находил в своем характере роковго изъяна, который бы хоть как-то оправдал эту жизненную мясорубку; он, отец, не совершил таких грехов, которые должна была бы искупить его дочь. Разве грешно хотеть заработать двести долларов и ради этого принять участие в официальном эксперименте? Не более грешно, чем хотеть вырваться на свободу. Если я окажусь на воле, думал он, я скажу людям: учите своих детей, учите с пеленок премудростям жизни... Нам говорят: мы знаем, что делаем, и бывает, что знают, но чаще всего нам лгут.
Впрочем, что после драки-то кулаками махать? Во всяком случае, они не пустили свои денежки на ветер. Возможно... и все равно он не мог понять и, тем более, простить тех, кто устроил им эту мясорубку. Обрести внутренний покой значило притушить костер ненависти к безыменным бюрокретинам, творящим зло во имя национальной безопасности или чего-то там еще. Хот какие же они безыменные: вот один стоит перед ним – глаза пустые, нервный тик, бессмысленная улыбка. Жалости к Кэпу он не испытывал.
САМ ВИНОВАТ, ПРИЯТЕЛЬ.
– Ну как, Энди? – спросил Кэн. – Готовы?
– Да, – сказал Энди. – Вы не возьмете одну сумку? В опустошенном взгляде Кэпа промелькнул обманчивый блеск – жалкий намек на былую проницательность.
– А вы их проверили? – рявкнул он. Там змей нет? Энди подтолкнул его несильно. Надо было экономить силы для чрезвычайных обстоятельств.
– Берите, – сказал он, показывая на одну из сумок. Кэп подошел и взял. Энди подхватил вторую.
– Где ваша машина?
– У подъезда, сказал Кэп. – Только что подогнали.
– Нас будут... проверять? – Подразумевалось: НАС НИКТО НЕ ЗАДЕРЖИТ?
– С какой стати? – искренне удивился Кэп. – Вы ведь со мной.
Пришлось удовлетвориться этим ответом.
– Сейчас мы выйдем на улицу, – сказал Энди, – и поставим сумки в багажник...
– В багажник, да, – вставил Кэп. – Я его утром проверил.
– А потом подъедем к конюшням и заберем
– Нет.
– Отлично. Тогда вперед.
Они вышли в коридор и направились к лифту. В холле им встретились несколько человек, спешивших по делам. Они проходили мимо, украдкой броса взгляды на Кэпа. Выйдя из лифта, Кэп провел Энди через бальный зал в просторный вестибюль.
За конторкой сидела не рыжеволосая Джози – она дежурила в тот день, когда Кэп послал Эла Стейновица в Гастингс Глен, и за последнее врем круто пошла в гору, – а лысеющий молодой человек, потевший над учебником программирования. В руке он держал желтый фломастер. Заслышав шаги, он оторвался от книжки.
– Ну что, Ричард, – сказал Кэп, – добиваешь учебник? Ричард засмеялся.
– Скорее он меня добивает. – Молодой человек с любопытством посмотрел на Энди. Тот постарался придать своему лицу неопределенное выражение.
Кэп сунул большой палец в щель, раздался щелчок. На приборной панели зажегся зеленый свет.
– Пункт назначения? – спросил Ричард. Вместо фломастера он вооружилс шариковой ручкой, которая зависла над регистрационным журналом в переплете.
– Конюшни, – односложно ответил Кэп. – Захватим дочь Энди – и наши птички улетели.
– С военно-воздушной базы в Эндрюсе, – поправил его Энди и дал посыл. Сейчас же в мозг, как тупой нож, вонзилась боль.
– База в Эндрюсе, – понимающе кивнул Ричард и записал это в журнал вместе с временем вылета. – Желаю удачи.
Их встретил солнечный октябрьский день с легким ветерком. Кэповска «Вега» стояла у выхода, перед которым делала кольцо подъездная дорога, посыпанная белой кирпичной крошкой.
– Дайте мне ключи, – сказал Энди. Взяв у Кэпа связку, он открыл багажник, и они сложили туда сумки. Энди захлопнул багажник и вернул ключи. – Поехали.
Кэп сделал петлю вокруг пруда, держа курс на конюшни. Когда они отъезжали, Энди увидел, что какой-то мужчина в тренировочной бейсбольной фуфайке бежит к дому, откуда они только что вышли. Его кольнуло беспокойство. Кэп остановил машину у самых конюшен; дверь была открыта.
Он потянулся за ключами, и Энди пришлось легонько стукнуть его по руке.
– Не надо. Пусть мотор работает. Идемте. – Он вылез первым. В голове стучало, боль ритмично пульсировала в мозгу, но это было терпимо. Пока.
Кэп вылез из машины и в нерешительности остановился.
– Я туда не пойду, – сказал он. Его глаза так и бегали в орбитах. – Там темно. Они любят темноту. Они прячутся. Они кусаются.
– Там нет змей, – сказал Энди и дал слабый посыл. Этого хватило, чтобы Кэп тронулся с места, однако с большой неохотой. Они вошли внутрь.
В первое мгновение Энди похолодел от мысли, что ее нет. Он ровным счетом ничего не видел после яркого уличного света. Здесь было жарко и душно. Отчего-то беспокойно вели себя лошади – они всхрапывали и били копытами в стойлах. Глаза никак не могли привыкнуть к темноте.
– Чарли? – позвал он дрогнувшим взволнованным голосом. – Чарли?
– Папа! – крикнула она, и его захлестнула радость – радость, котора сменилась ужасом, ибо голос ее звенел от страха. – Папочка, не входи сюда! Не входи...