Воспоминания (1865–1904)
Шрифт:
В конце июня я взял небольшой отпуск и уехал в Васильково к моей матери вместе с нашим большим другом Веревкиным – товарищем по корпусу моего брата. Мои друзья Михалковы уехали в свое подмосковное имение Назарьево. [186] Очень было приятно провести несколько дней в Васильково с моей матушкой и сестрами, окруженным лаской дорогой родной нам семьи Андреевских.
1-го июля я уже был в лагере, на 3-е июля был назначен маневр по военному составу, так что наш полк составил 1-й батальон сводного полка, я был назначен командовать вторым взводом 1-й роты. Маневр этот состоялся на военном поле, куда наш батальон должен быть прибыть к 8.45-ти утра и стать впереди лагеря Михайловского артиллерийского училища фронтом к полигону. Маневр происходил в присутствии командира нашего корпуса принца Александра Петровича Ольденбургского и великого князя Николая Николаевича Старшего, которые очень остались довольны
186
…Назарьево – усадьба в Звенигородском у. Московской губ. (совр. Одинцовский район); приданное Е. Н. Михалковой, урожденной Голицыной.
5-го числа праздновали день именин великого князя Сергея Александровича, по этому поводу был парадный обед в офицерском собрании, а утром мы, все офицеры, во главе с командиром полка приносили поздравления великому князю, собравшись у его барака. На обеде у каждого прибора лежало очень красивое меню работы нашего товарища Шипова. На меню был изображен великий князь верхом впереди своего батальона, в отдалении видны были палатки. Сбоку – герб великого князя, знамя полка и желонерные значки [187] рот 1-го батальона, внизу – георгиевский крест, и кругом гирлянда из дубовых листьев (шитье на офицерских мундирах).
187
…Жалонерные значки… – маленькие флажки на высоких древках, устанавливаемые специально назначенными военнослужащими (жалонерами) для обозначения линии построения войск.
Меню обеда было следующее:
Водка и закуска.
Консоме Империаль.
Пирожки разные.
Осетрина по-русски.
Шофруа из цыплят.
Молодая дичь.
Салат.
Бобы по-английски.
Пирог Елизабет.
Кофе и чай.
Было очень оживленно, много было тостов. После обеда еще долго сидели за крюшоном, пели полковые песни и т. д.
13-го числа из Василькова вернулась моя старшая сестра, я ее встретил, привез домой, после чего пошли вместе завтракать к Грессерам, а затем поехали на пароходе в Петергоф, где я отправился к моим друзьям Миллерам, а сестра – на Сергиевку, где и осталась на несколько дней. Я после обеда с Павлом Миллером (конногвардейцем) поехал на музыку в Нижний парк, затем катались на островах и, напившись чаю, вместе поехали в Красное Село в лагерь.
На другой день великий князь Сергей Александрович позвал меня и сказал, что, так как я хотел ехать в отпуск на два месяца, то он предлагает мне ехать 27-го июля, когда вернется Гарденин, мой товарищ по роте. Это меня очень устраивало, и я поблагодарил великого князя за его любезность и решил 27-го проехать в Васильково к моей матери, о чем и написал ей, порадовав ее.
15-го в день именин великого князя Владимира Александровича мы, все офицеры, приносили ему поздравления, занятий в лагере не было.
Так как это был также и день моих именин, то я просил свою сестру приехать ко мне обедать в лагерь и пригласил еще своих товарищей по полку Озерова, Гадона с его милейшим братом Сергеем, Вельяминова, Патона, Веревкина и, конечно, Шипова, который жил со мной в бараке. Моя мать прислала мне к именинам сига копченого, выборгский крендель и домашний кулич. Я встретил свою сестру на станции, привез ее к себе, где Шипов встретил ее с букетом цветов.
В 7 часов сели за стол, Веревкин принес с собой, мне в подарок, бутылку шампанского, уложенную в корзинке в цветах. Обедали в садике у барака. Гадон (полковой адъютант) сюрпризом привел музыку – лучший наш хор, который и играл во время обеда и потом до отъезда, до 11-ти часов, чередуясь с песенниками моей роты. За обедом было очень весело, я был в приподнятом настроении, получив очень милое письмо с поздравлением от моего друга Алисы Михалковой, много болтали. После обеда приехали Коростовец и Зейме – мои друзья, досидели до 10-ти часов, когда немного прошлись по лагерю и, вернувшись, пили чай, после чего при звуках Преображенского марша, простившись со всеми, я сел с сестрой в коляску и довез ее в Петербург до квартиры и сейчас же вернулся обратно в лагерь, так как на другой день должен был заступить на дежурство, кроме того, был назначен в этот день и полковой смотр.
Смотр был очень интересный, происходил он в присутствии главнокомандующего великого князя Владимира Александровича, который очень остался доволен и раз десять благодарил полк за отличный порядок. Мы должны были взять укрепление, построенное Семеновским полком. Это укрепление представляло собой род крепости, кругом ров с водой, затем крутая очень насыпь и опять широкий ров с водой, насыпь и, наконец, внутренность укрепления. Надо было пройти все это, воды было по пояс, лезть по глиняному откосу было неимоверно трудно, но мы все преодолели, и начальство было в восторге.
20-го июля в Михайловке
22-го июля мать была именинницей, я очень жалел, что не мог поехать к ней в этот день и что пришлось ограничиться письмом, но я утешал себя, что 28-го я обниму ее, когда начнется мой отпуск. Когда я откланивался великому князю по случаю отъезда в отпуск, то он очень любезно меня пригласил заехать на несколько дней в Ильинское, [188] когда я буду проезжать Москву, и взял с меня слово, что я буду телеграфировать ему, чтоб за мной выслали лошадей. Такое внимание меня страшно тронуло, я очень поблагодарил великого князя и сказал, что в таком случае я приеду в Ильинское прямо из Назарьева (имения Михалкова), находящегося в 15-ти верстах от Ильинского. Великий князь все же просил, чтобы я известил его о дне своего приезда.
188
…Ильинское – усадьба, принадлежавшая императорской семье в Московском у. Московской губ (совр. Красногорский р-н), в 1880–1909 гг. принадлежавшее в. кн. Сергею Александровичу и в. кн. Елизавете Федоровне, позднее – детям в. кн. Павла Александровича Марии и Дмитрию.
В Васильково я провел неделю, мне хотелось не пропустить полкового праздника, и потому я вернулся в Петербург, проехав прямо в лагерь 5-го августа. На вокзале в Петербурге я встретился с моей сестрой, которая также ехала в Красное Село, сопровождая принцессу Марию Баденскую, дочь Марии Максимилиановны. Принцесса меня любезно пригласила сесть к ним в купе, что мне доставило большое удовольствие, но в последнюю минуту приехала княгиня Кочубей, гофмейстерина императрицы, очень важная гордая особа, и, увидев принцессу Марию, вошла прямо к ней в купе, мне пришлось ретироваться, так как я знал, что она не допускает кавалеров сидеть с ней в одном купе, считая это против этикета. Она видела, как я вышел из купе, горделиво ответила на мой поклон и неодобрительно посмотрела на меня. Очевидно, она нашла неприличным, что я был в купе, где сидела принцесса.
В лагере меня встретили радостно, так приятно было очутиться среди полковой семьи. Я тотчас надел парадную форму и явился к командиру полка князю Оболенскому и великому князю Сергею Александровичу. Оба меня приняли очень любезно.
В 7 часов была всенощная впереди нашего лагеря, на которой присутствовали великая княгиня Елизавета Федоровна и принцесса Евгения Максимилиановна (жена принца А. П. Ольденбургского, нашего корпусного командира). После всенощной они пили чай в офицерском собрании. На другой день в 11 часов был церковный парад полку по случаю храмового праздника. В прежние годы всегда всем присутствовавшим на параде дамам и всем великим княгиням подносили по букету цветов, но император Александр III, не любивший роскоши, в 1884 году запретил на полковых праздниках эти букеты. Надо было что-нибудь другое придумать, и в прошлом 1885 году на полковом празднике мы, офицеры полка, придумали сделать ковер из живых роз полковых цветов: желтых, красных и белых, – ковер по размеру ковра в коляске. Этот ковер и был положен в коляску, в которой приехали их величества на парад. Когда по окончании парада подали коляску, то государь посмотрел на ковер и, пораженный красотой его, а может быть и предупрежденный своим братом Сергеем Александровичем, не рассердился, приняв очень милостиво такой обход своего повеления.
Ковер этот произвел фурор, все только и говорили, как преображенцы вышли из затруднения не подносить букетов.
В этом году пришлось придумать нечто другое – мы обвили цветами все стулья, стоявшие в шатре, из которого императрица, все великие княгини и дамы смотрели на парад, а по всему ковру в живописном беспорядке раскидали чудные розы на длинных стеблях. Наследник в этом году впервые официально обходил полк, здороваясь и поздравляя с праздником. Он приехал вместе с великим князем Георгием Александровичем, который страшно вытянулся и перерос своего старшего брата. Наследник с этого года стал ездить один по лагерю с конвойным казаком на козлах. Парад сошел отлично, потом был завтрак во дворце, на котором и наследник, и Георгий Александрович сидели среди офицеров полка, а не за царским столом. Наследник был очень разговорчив, интересуясь полком, малейшими деталями полковой жизни и службы. После завтрака мы, офицеры, вернулись в полк, куда приехали вскоре и наследник с Георгием Александровичем и наследным принцем Греческим. [189] Они смотрели увеселения, устроенные для солдат, и оставались до 6-ти часов, после чая в офицерском собрании уехали.
189
Константин, наследный принц Греческий.