Воспоминания Главного конструктора танков
Шрифт:
Танк Т-55 («объект 155»)
Оперативность работы нашего КБ очень скоро породила в танковых кругах слухи о том, что на Вагонке все новое внедряется в производство в короткие сроки, и к нам стали поступать предложения по совершенствованию танка, по внедрению в него новых систем и оборудования. Таких предложений было немало. Вот некоторые из них.
Как-то в Челябинске начальник бюро автоматики танкового КБ Сильченко рассказал мне, что он разработал для тяжелого танка автоматическую систему противопожарного оборудования, а кировцы (Ленинградский Кировский завод – ЛКЗ) не хотят ее внедрять. Я попросил его передать нам один комплект этой аппаратуры для испытаний. Вскоре мы испытали ее, установив на танке Т-54, и получили хорошие результаты.
Почти одновременно с этим из Харькова приехал начальник
Зрела мысль ввести эти новшества одновременно с накопленным заделом своих технических решений. В октябре 1955 г. на комиссии по утверждению техдокументации я поделился ею с A.M. Сычом. Он идею одобрил, и мы с ним пришли к директору завода.
И.В. Окунев также отнесся к идее с энтузиазмом, но попросил Сыча сделать так, чтобы введение всех намечаемых новшеств проходило не как модернизация, а как создание нового танка. Разделили обязанности: я отвечаю за конструкции и за результаты испытаний опытных образцов, Окунев – за внедрение в производство, Сыч – за подготовку и оформление постановления правительства о принятии нового танка на вооружение и к серийному производству. Новой разработке присвоили название «объект 155».
В «объекте 155» были внедрены следующие основные новшества: повышена мощность двигателя с 520 до 580 л.с. (об этом удалось договориться в обход И.Я. Трашутина с его заместителем СМ. Музикусом и директором Челябинского моторного завода); топливные баки с вваренными в них профильными трубами для укладки выстрелов, которым дали название баки-стеллажи (баки-стеллажи позволили значительно увеличить запас возимого топлива и возимый боекомплект выстрелов); система противоатомной защиты (ПАЗ), защищающая экипаж и внутреннее оборудование от ударной волны и радиоактивной пыли при взрыве атомной бомбы и прохождении танка по зараженной местности; термическая дымовая аппаратура (ТДА), создающая дымовую завесу за счет впрыскивания топлива в выхлопной коллектор двигателя (благодаря этой системе вместо дымовых шашек стало возможным установить две дополнительные бочки с топливом, по 200 литров каждая); унифицированная автоматическая система противопожарного оборудования (УАППО) конструкции Сильченко; в воздушной системе установлен высокопроизводительный компрессор, что позволило избавиться от необходимости замены отработанных баллонов на заряженные и повысило надежность запуска двигателя, особенно в зимних условиях. Основным способом запуска двигателя стал воздушный, что позволило увеличить ресурс работы аккумуляторных батарей; целый ряд других нововведений, повышающих надежность и долговечность работы танка, в том числе и планетарная бортовая передача.
В течение девяти месяцев мы разработали чертежи и изготовили три опытных образца, два из которых в течение полугода проходили полигонные испытания. Комиссия по испытаниям рекомендовала принять танк на вооружение и в производство.
В середине 1957 г. «объект 155» был принят на вооружение под названием «танк Т-55». Серийное производство планировалось начать с 1 января 1958 г.
Практически одновременно с принятием на вооружение танка Т-55 вышло постановление ЦК КПСС и СМ СССР об упразднении с 1958 г. всех промышленных министерств и создании совнархозов. Всю вторую половину 1957 г. министерства практически не работали, а совнархозы только формировались. Получилось безвластие, а нам надо было передавать кому-то чертежи на коробки управления системы ПАЗ. Эти коробки были начинены электроникой, и произвести их самостоятельно мы физически не могли.
В такой ситуации я решил применить недозволенный прием – направил чертежи на Челябинский завод электромашин и написал в сопроводительном письме, что изделия, согласно постановлению ЦК КПСС и СМ СССР, должны быть поставлены нам для нового танка в декабре 1957 г. Уже много времени спустя главный конструктор завода электромашин П.Р. Биркин рассказывал мне: «Пришли чертежи. Лежат неделю, лежат две... Я забеспокоился, пошел к директору. Директор говорит: «Кто знает, может, действительно есть такое постановление. Сейчас ни у кого не узнать. Давай запустим в производство». Изготовили и поставили они
Исследовав этот вопрос, я заподозрил, что рабочие-сборщики преследовали свои цели: добиться увеличения нормативов времени на подгонку. На рапортах в сборочном цехе этот вопрос поднимался ежедневно. Директор меня поругивал... Наконец, терпение мое лопнуло, и я решил доказать, что рабочие фальсифицируют ситуацию. После смены мы с конструкторами В.О. Дроботенко и Н.Н. Поповым пришли в цех и начали подгонять злополучные укладки. Работа оказалась не из легких: подгонишь перекладину, чтобы устранить касание снаряда в одном месте, а оно появляется в другом. Провозились мы с этим делом всю ночь, но стабильности в работе добились и две укладки сдали военпреду. На утреннем рапорте военпреды рассказали об этом директору. Реакция была соответствующая. Он обвинил работников сборочного цеха в саботаже и дал указание главному технологу завода срочно сделать в цехе-изготовителе макет укладки и проводить там подгоночные работы. Вопрос об этой действительно сложной укладке выстрелов больше не поднимался.
Однажды, уже не помню для чего, меня срочно вызвали в Москву. По возвращении мне докладывают, что при сходе первого танка Т-55 с конвейера оказалось, что в средний бак невозможно залить топливо из-за смещения на 57 мм люка в крыше танка относительно заправочной горловины бака. Как выяснилось, при переиздании чертежей опытной партии в серийные конструктор А.С. Серикова допустила ошибку. На рапорте в цехе директор завода спросил: «Где начальник корпусного бюро?» Ему ответили: «В Свердловске на соревнованиях по шахматам».
«Уволить его с завода», – завершил свое выступление И.В. Окунев и в тот же день подписал приказ об увольнении начальника корпусного бюро К.А. Добрускеса. Узнав об этом, я послал в Свердловск за Добрускесом, а сам пошел к директору: «Иван Васильевич! В случившемся виновато все КБ завода и особенно я как его руководитель. Готов понести любое наказание, но приказ об увольнении Добрускеса прошу отменить!»
Директор посмотрел на меня и сказал: «Ладно, успокойся, приказ отменю». На моей памяти это был единственный случай, когда Окунев отменил свое решение.
После памятного случая с «проработкой» меня на первом заседании комиссии по утверждению техдокументации в ноябре 1953 г. я твердо решил: любые огрехи в работе КБ, пусть даже происшедшие в мое отсутствие, лежат в первую очередь на моей совести. И главную ответственность должен за все нести я лично.
Поэтому, когда Добрускес, вернувшись из Свердловска, со слезами на глазах стал благодарить меня за заступничество, я ответил ему: «Константин Александрович! Вы хороший конструктор, но никудышный организатор. Вы много сделали для совершенствования танков Т-34 и Т-54, но в должности начальника корпусного бюро работаете с низкой степенью ответственности». Действительно, начальником бюро он был назначен недавно вместо Б.А. Черняка, ставшего моим заместителем, и работу бюро с его приходом постоянно лихорадило.
Через неделю или чуть позже Добрускес пришел ко мне с заявлением, в котором просил об освобождении от должности...
Конструкторы всех машин, в том числе и космических аппаратов, много мучаются с уплотнением узлов и механизмов. Этой участи не избежали и мы при внедрении в производство танка Т-55. Много пришлось потрудиться над улучшением уплотнений системы ТДА, в меньшей мере – других новых систем. Очень много хлопот принесла нам новая воздушная система. Компрессор АК-150 на давление 150 атмосфер мы заимствовали у авиаторов. Как потом оказалось, в танке он надежно работать не мог из-за большой запыленности и высокой температуры входящего в него воздуха. Хочу сказать большое спасибо разработчикам компрессора за то, что они согласились доработать его применительно к танковым условиям; танковый вариант компрессора стал называться АК-150ТС. Плоховато работал и воздушный редуктор, также заимствованный у авиаторов: его даже пришлось установить в специальной металлический кожух. Часто из-за вибрации разрушались трубопроводы воздушной системы, и особенно трубка, ведущая от компрессора к редуктору. С ней мы возились примерно полгода, пока не подобрали оптимальную конфигурацию магистрали.