Воспоминания о Корнее Чуковском
Шрифт:
Я помню, отец погиб на фронте. Мальчик хранил эту книгу.
Потом подарил своей любимой учительнице, т. к. судьба гоняла его по всему Союзу. Потом передали ее мне. Я ее тоже очень берегла. А теперь мы решили отдать ее Вам. Пусть будет у Вас, как доказательство любви и уважения Ваших маленьких, больших и совсем старых читателей.
С искренним уважением
Н. Метлицкая".
В книжке одиннадцать страниц. На последней указано: "Соликамск, 1943". Текст написан тушью, печатными буквами. Рисунки - акварельными красками. Слово "Мойдодыр" "издатель"
В архиве Корнея Ивановича несколько таких книг, сделанных родителями своим детям.
Самодельную книжку "Сказок", изготовленную в Заполярье в годы войны, с металлической планочкой ла матерчатой обложке, прислала Корнею Ивановичу Галина Шапилова. В письме она говорит: "Это моя самая первая в жизни и самая дорогая для меня книжка. Она сделана моей мамой". На планке надпись: "Галочке от мамы". Сказки "Лимпопо", "Бармалей", "Телефон", "Мойдодыр" и другие напечатаны на машинке. Рисунки выполнены тушью и цветными карандашами - точное воспроизведение иллюстраций художников к довоенным изданиям сказок Корнея Ивановича.
Сказку "Крокодил" с переснятыми рисунками Ре-Ми и переписанным от руки текстом подарила Корнею Ивановичу А. В. Меньшикова.
В "Раритетах и курьезах" лежат рядом два письма. Оба посвящены сказке "Мойдодыр". Первое как бы заключает раздел "раритетов", второе открывает раздел "курьезов".
В первом Марк Фогель рассказывает о том, как сорок лет назад, маленьким мальчиком, он был приглашен в Дом санкультпросвета посмотреть фильм "Мойдодыр". "Фильм был немым, - пишет он, - поэтому тетенька, тихо бренча на пианино, громко выкрикивала:
Одеяло убежало!
Улетела простыня!
Но вот грязный мальчик стал чистым, Мойдодыр и все вещи радостно заплясали, тетенька грянула "Камаринскую". Загорелся свет, но тетенька нас не отпустила:
– Дети, тихо! Сейчас будет самое главное!
Она долго искала кого-то в зале, проходя по рядам, потом поманила меня пальцем, а когда я подошел к ней, поставила на стул и сказала:
– Дети, этот мальчик самый грязный! За это Мойдодыр дарит ему подарок.
Она протянула мне кусок мыла и мочалку-люфу.
Я стоял на стуле, держа в одной руке мыло, а в другой мочалку, словно скипетр и державу!
Тетенька колотила изо всех сил "туш" - меня нарекли главным грязнулей всего района. И тут тетенька совершила тактическую ошибку. Она громко похлопала в ладоши, требуя тишины. Вкрадчивым голосом, ехидно взглянув на меня, она кинула в зал:
– Дети, хотели бы вы быть похожими на этого мальчика? Хотели бы вы получить такой подарок?
– Она победно улыбнулась, предвкушая ответ.
– Хоти-и-им!
– неожиданно для нее заревел зал...
Я мчался домой, как ураган. Я ворвался домой. Я закричал изо всех сил:
– Мама! Мамочка, ты же ничего не знаешь! Я самый главный грязнуля в нашем районе!
Я потрясал в воздухе своими знаками победы - мылом и мочалкой,
Мама ахнула и тихо заплакала... С тех пор прошло много лет. Давным-давно
А в своем анализе "детского рассказа в стихах К. Чуковского "Мойдодыр" Тимошенко из города Ейска спрашивает:
"Почему К. Чуковский советует мыть детей до дыр? [...] В рассказе от грязного, "как трубочист", мальчика "убежало одеяло, улетела простыня" и "подушка ускакала" утром, когда он встал с постели. Получается бессмыслица, т. к. эти вещи должны были убежать от него вечером, не допустить, чтобы он залез в постель грязным, да еще "как трубочист". Потом от этого грязного мальчика убежали его чулки, башмаки, брюки, и в этот момент "из маминой из спальни" появляется "кривоногий и хромой" Умывальник. Если мебель в маминой спальне под стать этому Умывальнику, то нетрудно представить, что эта мама получает маленькую зарплату и что она рано уходит на работу, оставляя мальчика одного. Умывальник призывает для мытья сапожные щетки, и автор не замечает, что пишет уже не о мытье, а о чистке - "чистим трубочиста". Но разве ребенок - сапог, которого можно тереть жесткими щетками?" - заключает свое письмо П. Тимошенко. (Подчеркнуто Корнеем Ивановичем.)
В число курьезов Корней Иванович включил "Письмо в редакцию", написанное детским писателем в свою защиту. На "большую историческую повесть для юношества", сочиненную этим писателем, в одном журнале появилась неодобрительная рецензия. Писатель решил, не ожидая защиты со стороны, вступиться за свое "увлекательное, - как он пишет, - произведение, незаурядное по своим идейно-художественным достоинствам". А чтобы не обременять Корнея Ивановича чтением "повести", которая "успела занять достойное место в ряду произведений нашей литературы для юношества", он сам написал ответ рецензенту, а Корнею Ивановичу предлагалось только поставить подпись и отослать письмо в редакцию, "которая поступила по меньшей мере необдуманно".
С техникой Корней Иванович ладил плохо. Когда писатель Владлен Бахнов подарил ему радиоприемник, он с удовольствием нажимал кнопки и водил рычажки, отыскивая нужную ему станцию. Но у него не хватало терпения долго крутить рычажок, он принимался ворчать и в конце концов говорил с облегчением:
– Как хорошо, что можно выключить это устройство в любую минуту.
И по телефону говорить не любил. Выслушает, что ему скажут, ответит и положит трубку на рычаг. Говоривший с ним вновь набирает номер, думая, что их разъединили.
– Корней Иванович, - предупреждала иногда я, - скажите "до свидания", а то опять позвонят.
– До свидания, - говорил он в телефон, когда раздавался звонок, и вешал трубку.
Не любил по телефону хлопотать о ком-нибудь, предпочитал обращаться письменно. А когда я справлялась о результатах его хлопот по телефону, говорил:
– Как вы храбро разговариваете, а ведь он - начальник.
Если все же приходилось самому вести телефонные переговоры, записывал, о чем надо спросить и что сказать.