Воспоминания о Тарасе Шевченко
Шрифт:
рядовых, начал его стеснять, но в конце судьба его снова облегчилась: он был переведен в
Петровское укрепление, где комендант был к нему ласков, допускал его к себе в дом и
вообще обращался с ним гуманно. Своим освобождением он считал себя обязанным
ходатайству бывшего тогда вице-президентом Академии художеств графа Федора
Петровича Толстого и отзывался о нем и его семействе с чрезвычайным уважением и
любовью. Через месяц я разлучился с Шевченко, уехавши в Саратов,
Комитет по устройству крестьян, а вернувшись в Петербург весною 1859 года, я не застал
уже там Шевченко: он был отпущен временно на родину и вернулся в тот же год позднею
осенью, когда я занял кафедру в Петербургском университете. Целый год квартировал я в
гостинице Балабина, близ Публичной библиотеки. Шевченко изредка приходил ко мне;
кроме того, мы часто встречались с ним в доме графа Толстого, его покровителя. Так
прошла зима и весна 1860 года. Летом в этот год я перешел на квартиру на Васильевский
остров и был почти соседом Шевченко, жившего постоянно в Академии художеств, в своей
мастерской, где он занимался граверным искусством «eau forte». Своих стихов он почти
никогда не читал мне и неохотно отвечал на мои вопросы о том, что он пишет. Так же точно
разнеслась весть о том, что во время поездки его в Малороссию в последнее время с ним
случилась какая-то неприятная история, приведшая его до /182/ щекотливых объяснений с
властями. Я спрашивал его об этом и не получил от него никакого удовлетворительного
ответа. Осенью 1860 года между знакомыми нашими разнесся слух, что Шевченко
собирается жениться на одной малороссиянке из простонародья, находившейся в услужении
у барыни, жившей в Петербурге. На вопрос мой об этом Шевченко отвечал утвердительно,
но, видимо, не хотел вдаваться в рассуждение об этом предмете, и я, заметивши его
нежелание, не стал более толковать об этом. Спустя немного времени, встретивши его в
театре, я спросил его: «Ну, Тарасе, коли ж твое весілля?» Он отвечал: «Тоді, мабуть, коли
твое, не жениться нам з тобою: зостанемося до смерті бурлаками!» Через несколько дней я
узнал, что Тарас не поладил со своею невестою, нашел в ней мало той поэзии, какую
рисовало ему воображение, и натолкнулся на прозаичную действительность, показавшуюся
175
ему пошлостью. Вскоре я услыхал, что Шевченко заболел [и что болезнь его приписывали
употреблению горячих напитков. Об этом уже давно говорили и с сожалением называли его
пьяницею; но я никогда не видал его пьяным, а замечал только, что когда подадут ему чай,
то он наливал такую массу рому, что всякий другой, казалось, не устоял бы на ногах. Он же
никогда не доходил
часто, не более одного или двух раз в неделю, потому что я был слишком занят чтением и
приготовлением университетских лекций. Узнавши, что Шевченко болеет, я посетил его два
раза и во второй раз, в феврале, за несколько дней до его кончины, услышал от него, что он
теперь совсем выздоровел; при этом он показывал мне купленные им на днях золотые часы,
первые, какие он имел в своей жизни. Он обещал быть у меня вскоре. 25 февраля утром ко
мне пришел не помню кто из знакомых с известием, что Шевченко утром внезапно умер. Он
приказал служившему у него солдату поставить ему самовар и спускался по лестнице из
своей спальни, находившейся над мастерской; на последней ступени он упал головою вниз,
солдат бросился к нему — Шевченко был без дыхания. В тот же вечер я прибыл в
академическую церковь. Тело поэта лежало уже во гробе; над ним псаломщик читал
псалтырь.
Его погребение происходило на Смоленском кладбище во вторник на масленице. Над
гробом его в церкви до выноса на кладбище говорились надгробные речи по-малорусски,
по-русски и по-польски. Стечение публики было очень большое. Гроб усопшего поэта несли
студенты. После погребения тотчас же земляки Шевченко, жившие в столице малоруссы,
учинили совет о том, чтобы ходатайствовать перед правительством о дозволении перевезти
прах Шевченко в Малороссию и похоронить над Днепром на холме, как завещал сам поэт в
одном из своих стихотворений.
Вот все, что я могу сказать, вспоминая о своем знакомстве с Шевченко. Как о поэте я не
стану здесь распространяться, потому что по этому предмету я высказал свой взгляд в
статье, напечатанной в книге г. Гербеля. Как о человеке могу сказать, что знаю его как
личность безупречно честную, глубоко любившую свой народ и его язык, но без
фанатической неприязни ко всему чужому. /183/
Н. И. Костомаров
ВОСПОМИНАНИЯ О ШЕВЧЕНКО
(С. 180 — 182)
Впервые опубликовано в книге: Т. Шевченко.Кобзарь, з додатком споминок про Шевченка Костомарова
і Микешина. — Прага, 1876. — С. VI — XII. Воспоминания написаны специально для этого издания.
Печатается по первой публикации. ...он выехал в Черниговскую губернию к своим знакомым.— Шевченко
выехал из Киева на Черниговщину 9 января 1847 года, некоторое время находился на Борзнянщине, 22