Воспоминания советского посла. Книга 1

Майский Иван Михайлович

Зал «Церкви Братства», где происходили заседания V съезда РСДРП

Как, однако, ни была жестка экономия (делегатам выдавалось по 2 шиллинга в день на все расходы), очень скоро выяснилось, что партии, уже истратившей, на съезд около 100 тыс. рублей, все-таки не удастся свести концы с концами. Требовалось еще по меньшей мере 20 тыс. рублей для того, чтобы довести съезд до конца, покрыть все организационные расходы и обеспечить возвращение его делегатов домой (считалось, что обратный путь в среднем обойдется по 60 рублей на брата). Финансовое положение съезда час от часу ухудшалось. Делегатам приходилось все туже стягивать свои пояса. У некоторых фракций кассы совсем опустели, и они вынуждены были перебиваться мелкими займами у более зажиточных из эмигрантов. Среди меньшевиков пошли разговоры о том, что в связи с финансовыми затруднениями придется досрочно, не закончив работы, разъехаться по домам. Общее настроение делегатов

становилось все более мрачным.

Надо было принимать какие-то героические меры для спасения положения, и руководство съезда в конце концов поручило хозяйственной комиссии, во главе которой стоял Л. Дейч, изыскать средства для получения займа в сумме 2 тыс. фунтов в английских буржуазных кругах [70] . Хозяйственная комиссия в свою очередь мобилизовала все возможности, имевшиеся у той группы содействия съезду, которая занималась подготовкой к его открытию. Очень скоро при этом выяснилось, что реализация проектировавшегося займа мыслима лишь под поручительство кого-из участников съезда, пользовавшихся тогда европейской известностью, например, Горького или Плеханова. Оба они — и Горький, и Плеханов — были тоже привлечены к поискам денег, Эти поиски шли по разным линиям, велись разными людьми и наконец попали на тропинку, которая привела-таки хозяйственную комиссию к золотому источнику. Произошло это таким образом.

70

В то время 1 фунт был равен приблизительно 10 рублям, так что 2 тыс. фунтов, т. е. 20 тыс. рублей, покрыли бы дефицит съезда.

Я уже упоминал, что в числе членов группы содействия съезду находился Ф. А. Ротштейн, который добывал себе средства к жизни составлением сводок иностранной печати для сотрудников либеральной газеты «Дейли ньюс». Там же работал и английский журналист Г. Н. Брейльсфорд, бывший тогда левым радикалом, в впоследствии перешедший в социалистический лагерь. Ротштейн, находившийся в хороших отношениях с Брейльсфордом, рассказал ему о затруднительном положении, в котором оказался V съезд, и спросил, не может ли он указать человека, который согласился бы ссудить партии необходимую ей сумму. Брейльсфорд принял близко к сердцу просьбу Ротштейна и после некоторого размышления ответил, что ему известно лишь одно лицо, которое, пожалуй, могло бы оказать помощь съезду. Таким лицом Брейльсфорд считал крупного мыловара Иосифа Фелса.

На этом я могу закончить свое отступление и вновь дать слово Ленсбери [71] .

* * *

— Однажды утром, в самом конце мая 1907 г., — продолжал Ленсбери, — мне позвонил Иосиф Фелс и просил немедленно примчать к нему в контору. В те годы я с ним часто встречался… Фелс был очень своеобразный человек. Его родители, польские евреи, привезли Фелса мальчиком в Соединенные Штаты. Он вырос, в Америке и сделал блестящую карьеру: стал главой крупной фирмы по производству мыла. Потом Фелс переселился в Англию. Натура у Фелса была сложная, в ней как-то странно уживались жесткая, чисто американская деловитость и желание делать людям добро. Несмотря на свое богатство, Фелс считал существующий мир несовершенным и нуждающимся в перестройке, но какой?.. Это Фелсу было не вполне ясно. В Америке Фелс увлекался Генри Джорджем и одно время думал, что «единый налог» мнится спасителем человечества [72] . Он сам писал и публиковал брошюрки об «едином налоге», всегда имел их запас при себе и неизменно вручал по экземпляру своего произведения каждому посетителю. Но когда Фелс перебрался в Англию, у него появились сомнения насчет целительной силы «единого налога». Правда, по привычке он продолжал совать свои брошюрки в руки всем приходящим, но теперь стал давать деньги также на различные общественные и благотворительные цели. Давал он беспорядочно, часто под влиянием момента, не заботясь о какой-либо последовательности. Сегодня Фелс жертвовал на борьбу с пьянством, на Армию спасения, на колонии для туберкулезных детей, а завтра — на Независимую рабочую партию или даже на Социал-демократическую федерацию. Так как расходы Фелса на «гуманитарные» цели в конце концов приняли довольно крупные размеры, то он пригласил меня быть при нем чем-то вроде советника. Когда Фелс собирался на что-нибудь дать деньги, он предварительно спрашивал меня, стоит ли это делать.

71

Любопытные^{32} подробности о финансовых затруднениях съезда и принимавшихся по этому поводу мерах можно найти в «Протоколах V съезда, изданных ИМЛ в 1935 г. (стр. 686-696).

72

Генри Джордж (1839-1897) — американский буржуазный экономист, проповедовавший, что для уничтожения бедности необходимо покрывать государственные и общественные расходы за счет «единого налога» на земельную ренту

Ленсбери опустился на переднюю скамью. Мы последовали его примеру. Затем он продолжал:

— Когда в то утро я приехал к Фелсу, то застал у него Брейльсфорда и Ротштейна. Они только что рассказали ему о затруднениях, возникших с вашим съездом, и просили ссудить съезду необходимую сумму. Фелс был в нерешительности и хотел знать мое мнение. Конечно, я посоветовал дать деньги. Это произвело на Фелса значительное впечатление, но он все-таки колебался. Вдруг Фелс сказал: «Прежде чем окончательно решить, я хочу посмотреть на этих людей». Сказано — сделано. Сразу же из конторы Фелса мы все четверо — Фелс, я, Брейльсфорд и Ротштейн — отправились сюда, в «Церковь Братства».

Шло заседание съезда. Нас провели на эти хоры, мы сели вот тут, на передней скамье, где сидим сейчас, и стали смотреть вниз. Ротштейн давал необходимые пояснения. Фелс весь превратился в слух и внимание. Он не понимал ни слова по-русски, но тем не менее пожирал глазами открывавшуюся перед ним картину. Его все интересовало. Один раз он воскликнул: «Какие они все молодые!» — и при этом нельзя было понять, нравится ли ему молодость участников съезда или нет [73] . В другой раз он сказал: «Какие они все сосредоточенные!» — и опять было неясно, ставит ли Фелс это делегатам в заслугу или осуждает. Мы просидели три часа на хорах, но Фелс все не хотел уходить. Наконец, он поднялся и сказал: «Я дам им денег». Ротштейн немедленно сообщил об этом руководству съезда. К нам поднялись несколько человек и стали благодарить Фелса. Среди них я помню Плеханова, который своим видом и манерами произвел на Фелса очень благоприятное впечатление. Фелс, конечно, остался верен себе, и сунул при этом Плеханову в руку свою брошюрку об «едином налоге». Потом мы уехали в контору Фелса, а часа два спустя туда явились уполномоченные съезда уже за получением денег. В последний момент вышло непредвиденное осложнение: Фелс вдруг потребовал, чтобы съезд выдал ему вексель за подписью всех делегатов. Зачем это нужно было Фелсу, я никогда не мог понять. У него иногда бывали какие-то внезапные капризы и фантазии. Я пробовал отговорить Фелса, но безуспешно. Фелс категорически настаивал на своем условии. Тогда уполномоченные заявили, что должны посоветоваться с товарищами, и уехали. Спустя некоторое время они вернулись и сообщили, что съезд готов выполнить желание Фелса. Фелс сразу просветлел и в течение нескольких минут дело было закончено.

73

Средний возраст делегатов съезда был около 28 лет (см. «Протоколы V съезда», стр. 661).

Итак, финансовый кризис V съезда был благополучно разрешен. Фелс вручил 1700 фунтов Л. Дейчу, которого при этом сопровождали Ф. М. Степняк и Б. И. Каган, и в обмен получил документ следующего содержания:

«Российская Социал-Демократическая Партия. Лондонский съезд. Май 1907 г. Церковь Братства, Саусгэт Роод, Лондон, 31 мая 1907 года.

Мы, нижеподписавшиеся, делегаты съезда РСДРП, настоящим обещаем вернуть мистеру Иосифу Фелсу к первому января 1908 г. или раньше семнадцать сотен фунтов стерлингов — сумму займа, любезно предоставленного без процентов».

И дальше следовали подписи всех трехсот с лишним участников съезда [74]

За несколько часов до соглашения с Фелсом 300 фунтов были получены от Центрального Комитета Германской социал-демократической партии.

Таким образом, съезд имел теперь те 2 тыс. фунтов, которые ему были так нужны для завершения работы и для оплаты проезда делегатов домой.

* * *

Рассказанная выше история имела следующую замечательную концовку.

74

См. «Протоколы V съезда», стр. 696 (вкладыш).

Когда минуло 1 января 1908 г., а вексель, выданный съездом не был погашен (да и как он мог быть погашен в обстановке все крепнувшей в России реакции?), Фелс вдруг забеспокоился. Он стал жаловаться Ленсбери и Брейльсфорду на неаккуратность русских в денежных делах, грозил поднять кампанию в печати и просил их оказать надлежащее воздействие на лидеров РСДРП. Трудно понять, какие мотивы руководили при этом Фелсом. Должно быть, дала вспышку та жестко-деловитая сторона его натуры, о которой говорил Ленсбери. Ибо для Фелса с самого начала должно было быть ясно, что оказанный им кредит не имел ничего общего с обычной коммерческой операцией. Как бы то ни было, но по истечении срока векселя в Фелсе вдруг заговорил капиталист. Ленсбери и Брейльсфорд пытались убедить его не подымать ненужного шума, но особого успеха не имели.

Тогда Ротштейн написал о создавшемся положении Ленину. 29 (19) января 1908 г. Владимир Ильич, находившийся тогда в Женеве, ответил Ротштейну, что немедленная выплата долга крайне затруднительна, и заканчивал свое письмо такими словами:

«Следовало бы объяснить… англичанину, втолковать ему, что условия эпохи II Думы, когда заключался заем, были совсем иные, что партия, конечно, заплатит свои долги, но требовать их теперь ^{23} невозможно, немыслимо, что это было бы ростовщичеством и т. д. Надо убедить англичанина. Денег он едва ли получить сможет. Скандал ни к чему не поведет» [75] .

75

В. И. Ленин. Сочинения, 3-е издание, т. 28, стр. 514.

Ротштейн оказался в весьма трудном положении, но вышел из него очень искусно, инстинктивно предвосхищая действительный ход исторических событий. Стремясь успокоить Фелса, Ротштейн заверил его, что, когда в России произойдет революция, и РСДРП придет к власти, то занятые деньги будут неукоснительно возвращены заимодавцу.

Заверения Ротштейна, видимо, произвели на Фелса впечатление, потому что после их получения он перестал интересоваться погашением русского долга и только иногда хвастался перед своими друзьями замечательным векселем — «единственным в мире», как говорил Фелс, — который хранился в его сейфе. Фелс тогда, конечно, не подозревал всего исторического значения этого документа…