Воссоединение
Шрифт:
Из огненного шара вышла Майндер. Её бронзовая кожа покраснела от жара и почернела от сажи. Она держала под мышкой тело Омена-автоматона, а в другой руке – его немного расплавленную голову. Большая часть твёрдой золотой проволоки поникла, как лапша, и железное лицо статуи исказилось в жуткой усмешке.
Майндер уложила искалеченное тело у ног Омена и сказала:
– Прости. Я пыталась спасти его, пока всё не взорвалось.
Омен лишь кивнул, продолжая кашлять, пока остатки дыма не покинули его лёгкие.
– Ну что ж, - сказал Фокси, постукивая
– Нет, - сказал Омен сиплым голосом. – Это был последний раз. Даже в зачарованном сне я не проживу достаточно долго для новой попытки. У нас закончились варианты. Мне… предстоит умереть.
Он окинул взглядом обеспокоенные лица стоящих рядом товарищей.
– И я думаю, что готов к этому.
В Арвандоре Вартан ущипнул себя за переносицу и вздохнул. Лабелас Энорет был эльфийским богом долголетия, и долгая жизнь эльфийского народа была его даром. Видеть, как умирают товарищи, было обычной частью эльфийского существования. Эльф мог завести близкие знакомства среди людей, но никогда не мог забыть о том, что будет ещё молод, когда они погибнут от старости.
Так почему Вартана беспокоит, что Омен, старый человеческий маг, достиг конца своего пути? Он сражался за жизнь, сражался отчаяннее, чем все, кого знал Вартан, при помощи любого ресурса, волшебного и обычного, которые только были у него в распоряжении. Омен не принял болезнь внутри себя, а сражался с ней на каждом ходу. И его вынуждали отступать, шаг за шагом, пока он не решил принести в жертву собственное тело, чтобы преодолеть болезнь.
Может быть поэтому, подумал Вартан. Эльф принимал свою длинную жизнь как должное, подарок богов, которым она и была. Через несколько сотен лет, когда наступит час самого Вартана, будет ли он таким же упорным, как Омен?
И будут ли рядом с ним друзья, готовые прийти на помощь, рискнуть ради него собственной жизнью?
Вартан позволил зеркалу угаснуть и долго сидел среди блестящих сокровищ. Потом он встал и подошёл к полкам, расположенным у входа. Он взял один из драгоценный и повертел его в руках. Затем подошёл к одному из порталов и долго стоял на краю. Потом сделал глубокий вдох и шагнул в портал.
Он не обратился с молитвой к своему богу, опасаясь, что Лабелас Энорет услышит его. И Вартан подумал, что Лабелас, наверное, не одобрит то, что задумал его преданный жрец.
***
Конюшни были полностью разрушены – их придётся отстраивать заново. Фокси и Агривар поспорили, сколько раз это уже случалось, хотя оба знали, что число уже двузначное. Убедившись, что никто не пострадал, паладин и полурослик ушли на кухню, чтобы приготовить вечернюю трапезу. Майндер разожгла огонь в главном зале гостиницы и начала оттирать сажу с тела. Омен рухнул в большое мягкое кресло, а Иши опустилась на пол рядом с ним.
– Всё кончено, - горько сказал маг.
– Это была
– Это был последний, - просипел старый маг. – Времени не осталось. Больше… - он позволил своему голосу затихнуть, глядя в огонь, и Иши подумала, не потерял ли он нить своих размышлений.
– …не осталось сил, - закончил он. – Я слишком устал, чтобы сражаться.
– На востоке смерть воспринимают как событие, которого не надо бояться. Её надо лишь принять, когда наступит время, - сказала воительница.
Старик выпустил воздух, как будто сдувшийся шарик.
– Я боюсь не смерти, Иши Барасуме.
– Нет?
– Того, как именно я умру, - сказал Омен. – Одно дело – погибнуть в бою, а другое – от усталости. И болезнь действительно вымотала меня, перемалывала меня по кусочку, пока не осталось ничего, кроме пыли. Это Зверь, и он наконец-то пожирает меня.
Ужин был восхитительным, пускай и запоздалым. Пока Фокси и Агривар подавали вкусное, хотя и простое жаркое Майндер заканчивала полировать своё бронзовое тело (в еде она не нуждалась).
Разговоры были вежливыми. Они старались не упоминать о сегодняшних событиях и их последствиях, вместо этого обсуждая другие темы – последнюю моду Глубоководья, кормирскую политику, погоду и угрожай в Долинах. Фокси вспоминал старые истории, в которых они все принимали участие, но никто не поправлял его, когда полурослик то и дело немного преувеличивал.
Наконец Агривар спросил:
– Что дальше?
Иши увидела, как расслабились Фокси и Майндер. Они тоже хотели задать этот вопрос.
Омен покачал головой в ответ.
– Не будет никакого «дальше», - спокойно сказал он. – Я умру, и мне лучше привыкнуть к этой мысли.
Молчание погребальным саваном опустилось на стол. Лицо Фокси скривилось от боли, Майндер помрачнела. Иши подозревала, что сама тоже выглядит не слишком радостно, и задумалась – смогла бы она встретить верную смерть с такой же решительностью.
Нет, решила женщина, она бы сражалась до последнего вздоха.
Молчание нарушил Агривар.
– Эксперимент провалился, но… - начал он, но Омен поднял костлявую руку, и паладин замолк.
– Этот эксперимент, - прохрипел старик. – И прошлый. И позапрошлый. Я пробовал зелья долголетия, волшебные кольца, поля замороженного времени. В лучшем случае я удерживаю Зверя, а в худшем… - но на этих словах у него в горле накопился гной, и четверо остальных молчали, пока он согнулся от кашля. – В худшем случае Зверь продолжает отнимать у меня жизнь. Пробовать больше нечего, друзья мои. Мне остались часы, может быть дни, но я побеждён. Я умру, и с этим никому ничего не поделать.
Старик переводил взгляд от одного собеседника к другому. Фокси готов был поддаться отчаянию, Агривар был хмурым, почти злым. Иши глубоко нахмурилась. Майндер вроде бы спокойно приняла новости, но это было заряженное спокойствие, затишье перед бурей.