Восстать из Холодных Углей
Шрифт:
Гули сопровождали меня с боков, наблюдали из теней, не осмеливаясь подойти слишком близко. Слабаки. Слишком молоды, чтобы даже знать свои имена. Мы могли бы использовать их. Бросить их в нашего врага и ударить, пока он отвлечется на них. Это не сработает. Оказавшись между мной и Железным легионом, гули, скорее, набросятся друг на друга, чем помогут нам. Они не самые умные и не самые храбрые из монстров. По крайней мере, не в таком юном возрасте.
Дугошторм все еще бушевал перед территорией академии, там, где я его оставила. Молния сверкала между камнями и щебнем, и я могла видеть обугленные останки гулей, которые там погибли. Я не стала огибать шторм, а прошла прямо сквозь его центр,
На территории академии царила тишина. Дугошторм бушевал снаружи, и единственное дерево больше не горело без поддержки короны Вейнфолда. Вокруг меня были разбросаны обломки разрушающихся зданий. Территория академии была огромной, но то место, где я стояла, было всего лишь уютным внутренним двором, где я впервые увидела Железный легион много лет назад. Я знала, где найду вход, рядом со старым зданием архива, — или с тем, что от него осталось, — но я не ожидала, что вход окажется таким гостеприимным. Арка, сделанная из земли с помощью геомантии, и четкие ступеньки, ведущие вниз, в темноту под поверхностью.
Он ждет нас. Я только кивнула в ответ и сделала первый шаг к ловушке.
Я даже не заметила маленькую фигурку, которая следовала за мной на некотором расстоянии, повторяя мои шаги.
Света не было, но, с другой стороны, он мне и не был нужен. Я могла бы использовать огонь, призвать свою пиромантию, чтобы создать пламя, которое освещало бы мне путь, но Железный легион уже знал о моем приближении, и у меня не было желания давать ему еще какие-то преимущества. Вместо этого я позволила Сссеракису дать мне ночное зрение. Лестница уходила вниз, ее стены и ступени были видны мне в оттенках света и тьмы, без цвета. При таком зрении трудно как следует разглядеть глубину, и лестничный колодец, казалось, тянулся бесконечно, никаких проходов ни влево, ни вправо.
Иногда мне кажется, что все важные события в моей жизни происходили под землей. Яма, Красные камеры, лаборатория Железного легиона. Я не жалуюсь, но, как ни странно, я чувствовала себя как дома в темных помещениях, окруженная камнем. Хотя какая-то часть меня все еще благосклонно взирает на небо, я провела слишком много времени среди облаков и страдала из-за этого.
Мои шаги громко отдавались по камню, эхом разносясь по пустым коридорам. Даже когда я добралась до подножия лестницы, меня встретила лишь пустая, ничем не украшенная комната с коридором за ней. Но когда я шла по первому этажу, моя память расставила все по своим местам. Я бывала тут раньше, задолго до того, как Железный легион изменил меня. Мы с Джозефом исследовали этот подвал в поисках дверей, которые мне было велено никогда не открывать. Итак, я последовала за своей памятью, и она привела меня туда, где я уже была однажды. Деревянная дверь, вделанная в камень, из-под нее струился слабый желтый свет, изнутри доносились звуки, и я не могла понять, что это.
— У нас может быть только один шанс.
Я готов. Ты?
— Нет.
Я услышала смех Сссеракиса. Нервный смех.
Лучшие ловушки — это те, которые люди видят заранее. Артистические ловушки, когда у жертвы нет иного выбора, кроме как попасть в них. Железный легион хорошо соорудил свою ловушку. Я сказала, что следовала своей памяти, но, по правде говоря, мне больше некуда было идти. Все пути вели к этой двери; все остальные пути были перекрыты геомантией. Только один вход и ни одного выхода, и от приманки я никогда бы не смогла
Я осторожно приоткрыла дверь и проскользнула внутрь на неслышных ногах, оставив дверь за собой приоткрытой. Комната за дверью была большой и открытой, с низким потолком, всего в два моих роста высотой. По обеим сторонам комнаты плясали языки пламени от факелов, вдоль стен тянулись книжные полки и шкафы. В центре комнаты находилось небольшое круглое углубление, единственный обитателем которого был пьедестал. Слева от себя я увидела закрытые дверные проемы, справа — цепи и клетки, стоявшие вплотную друг к другу и друг на друге. Клетки были переполнены дюжинами тел, и со своего места я не могла видеть, двигаются ли их обитатели, но они все еще были живы. Недавно я обнаружила еще одну свою способность — я чувствовала находящихся поблизости мертвецов. Не самое приятное чувство, когда его испытываешь. Больше в комнате никого не было.
А чего ты ожидала? Откровенно говоря, я почти ожидала, что Железный легион будет поджидать меня, как всемогущий злодей из рассказов барда. Казалось, ублюдок всегда был на сто шагов впереди меня. Это нам на руку. Поймаем его, пока он спит, и прикончим. Я никогда раньше не слышала, чтобы Сссеракис выступал за убийство; мой ужас непоколебимо требовал, чтобы нас увидели, чтобы наши враги и все остальные знали и боялись нас. Не могу сказать, что была не согласна с этой идеей. Но было кое-что еще, что мне нужно было сделать, кое-что даже более важное, чем моя конфронтация с Лораном Орраном.
Я старалась держаться в тех малых тенях, что были, позволяя Сссеракису сливаться со стенами, и подобралась поближе к рядам клеток. В основном там находились земляне и пахты, но последних было немного. По большей части худые и истощенные, на некоторых даже виднелись следы борьбы. Я окидывала взглядом каждую клетку в поисках Джозефа. Я могла бы освободить их, открыть клетки и проводить к выходу. Возможно, мне следовало бы это сделать, но бегущая толпа создает шум, и мне нужно было найти Джозефа прежде, чем я выдам свое присутствие. Некоторые заключенные обратили на меня внимание, когда я проходила мимо, шепотом прося о помощи и протягивая руки сквозь прутья, как будто это могло освободить их или облегчить их боль. Я проверила каждую клетку, сотни заключенных. Джозефа среди них не было.
Он уже…
— Нет, — прошипела я. Бесполезно, я чувствовала это, даже без последних слов ужаса. Джозеф уже мертв, и это было не что иное, как ловушка. Он не мог быть мертв. Не мог. После всего, через что прошли мы оба. Всего, что мы сделали и от чего страдали. Всего, что мы пережили, вместе и порознь. Это не могло так закончиться! Я пошатнулась, вцепившись в ближайшую клетку, костяшки пальцев побелели от силы моей хватки. Я был захвачена воющим торнадо горя, гнева и чистой гребаной ненависти!
Дверь в другом конце комнаты открылась, и оттуда вышел Железный легион. Он выглядел старше, чем когда я видела его в последний раз, древним стариком. Его плоть, испещренная коричневыми пятнами, свисала с костей. У него не было волос, не осталось ничего, кроме лысой макушки, на которой было слишком много морщинистой кожи. Нос и уши казались слишком большими, а губы сморщенными и потрескавшимися. Но его глаза… его взгляд был все таким же острым и пронизывающим, как и всегда. Мантия развевалась при ходьбе, но если раньше она казалась хорошо подогнанной и царственной, то теперь висела на его уменьшившейся фигуре. Он подошел к пьедесталу в центре комнаты, опустив глаза на книгу в своих руках. Я застыла, как дикий зверь, застигнутый внезапным светом. Даже Сссеракис молчал.