Восставшие миры. Зима мира. Сломанный меч [Авт. сборник]
Шрифт:
Со стороны берега подъехал Иллреде.
— Альвгейт наш, — сказал он, — и мы оставляем тебя, Грум, владеть им, пока мы будем завоевывать остальной Эльфхейм. Работы вам хватит — ведь в Англии, Шотландии и Уэллсе осталось еще много незавоеванных крепостей, и множество альвов скрывается в лесах и среди холмов.
Король троллей первым вошел в замок.
— Прежде чем уйти отсюда, нужно сделать кое-что еще, — сказал он. — Девятьсот лет назад Имрик схватил нашу дочь, Гору. Пусть теперь она обретет свободу.
Когда дворяне пошли за своим владыкой,
— Сначала я приняла тебя за Скафлока, смертного, жившего среди нас, — прошептала она, — но чувствую, что ты — не человек…
— Нет, — скривился Вальгард. — Я — Вальгард Берсеркер из Троллхейма. В некотором смысле мы со Скафлоком братья, ибо ты видишь перед собой подменыша, рожденного троллицей Горой от Имрика. Меня подкинули вместо мальчика, который стал Скафлоком.
— Значит… — Лея крепче стиснула пальцы на его руке и прошипела: — Значит, ты Вальгард, о котором говорила Фреда? Ее брат?
— Да. — Затем он резко спросил: — Где она? — Подменыш тряхнул Лею. — И где Скафлок?
— Я… не знаю… Фреда бежала из замка, сказала, что хочет его найти…
— Если ее не схватили по дороге, — а я об этом не слышал, — значит, она с ним. Это плохо!
Лея улыбнулась, прикрыла веками глаза.
— Наконец-то я поняла, что имел в виду Тюр и почему Имрик хранил тайну, — прошептала она, затем смело обратилась к Вальгарду: — А почему ты решил, что это плохо? Ты убил всех из рода Орма, кроме этих двоих, и с твоей помощью их постигло нечто похуже, чем смерть. Если ты ненавидел родичей Орма, а так наверняка и было, какой же еще мести ты хочешь?
Вальгард покачал головой.
— Я ничего не имел против Орма и его рода, — буркнул он. Потом удивленно посмотрел вокруг, словно просыпаясь от дурного сна, и добавил: — Хотя должен был ненавидеть, чтобы причинить им столько зла… моим родным… — Он провел рукой по глазам.
— Нет, они мне не родичи… или все-таки родичи?
Он покинул альвиню и поспешил за королем троллей. Лея пошла за ним следом, таинственно улыбаясь.
Иллреде уселся на высокий трон Имрика, уставился на внутреннюю дверь зала и тихо засмеялся, услышав шаги своих гвардейцев.
— Ведут Гору, — буркнул он. — Мою маленькую девочку, которая смеялась и играла у моих колен. — Он положил тяжелую руку на плечо подменыша. — Твою мать, Вальгард.
Троллица вошла, приволакивая ноги, исхудавшая, сморщенная, сгорбленная за сотни лет, проведенные в темном каземате. С ее похожего на череп лица смотрели пустые глаза, в которых лишь изредка мелькали тени воспоминаний.
— Гора! — Иллреде поднялся и вновь осел на трон.
Часто моргая, она огляделась по сторонам: годы в темноте почти лишили ее зрения.
— Кто зовет Гору? — пробормотала она. — Она умерла, господин, умерла девятьсот лет назад. Ее похоронили в подземелье замка, а белые кости поддерживают башни под звездами. Позволь бедной троллице покоиться в мире.
Вальгард отпрянул, вытянув руку, словно желая оттолкнуть создание, которое спотыкаясь брело в его
— Гора! — воскликнул он. — Гора, неужели ты не узнаешь своего отца? Неужели не узнаешь своего сына?
Голос троллицы глухо прозвучал в большом зале:
— Как может мертвый кого-то узнать? Как может он произвести кого-то на свет? Разум, который родил сны, стал лоном, полным червей. Муравьи бегают в пустоте там, где когда-то билось сердце. О, отдайте мне мою цепь! Отдайте любовника, обнимавшего меня во тьме! — Она заскулила. — Не воскрешай бедных испуганных мертвых, господин, и не буди безумцев, ибо жизнь и разум — это чудовища, живущие пожиранием того, что произвело их на свет.
Она склонила голову набок, прислушиваясь.
— Я слышу топот копыт на конце света — это Время несется в будущее. Снег падает с гривы его коня, молнии летят из-под копыт, а там, где промчалось Время, остаются лишь сухие листья, кружащиеся среди метели, которую оно вызвало. Оно все ближе, я слышу, как бегут от него миры… Отдайте мне мою смерть! — завопила она. — Пустите меня обратно в могилу, укрыться от Времени!
Рыдая, она скорчилась на полу. Иллреде сделал знак гвардейцам.
— Уведите ее отсюда и убейте, — приказал он, потом добавил, обращаясь к Груму: — Повесь Имрика за пальцы над очагом. Пусть висит, пока мы не завоюем Эльфхейм и не придумаем для него награду. — Он встал и объявил: — Эй, тролли, готовьтесь в поход! Мы отплываем!
Хотя воины ждали пира в Альвгейте, никто не посмел возразить, и вскоре черные корабли направились на юг и исчезли за горизонтом.
— Тем больше останется нам, — рассмеялся Грум, посмотрел на бледного Вальгарда и добавил: — Думаю, ты хорошо сделаешь, если упьешься сегодня ночью.
— Я так и сделаю, — ответил берсеркер, — и уйду в бой, как только соберу солдат.
Теперь вожди троллей собрали в зале женщин Альвгейта и взяли тех, которые им приглянулись, а остальных отдали солдатам. Грум положил свою единственную руку на запястье Леи.
— Сдавшись, ты поступила мудро, — сказал он, щеря зубы, — поэтому я не допущу твоего унижения. Ты останешься женщиной ярла.
Она послушно пошла за ним, но проходя мимо Вальгарда, улыбнулась, искоса глянув на него. Берсеркер не мог отвести взгляд от альвини, он никогда не видел такой женщины. Рядом с ней от мог бы забыть о темноволосой колдунье, навещавшей его во снах.
Тролли обжирались несколько дней, после чего Вальгард повел своих солдат против другой крепости альвов, которая еще не пала, поскольку там укрылось довольно много воинов. Замок был невелик, но стены имел высокие и массивные, а стрелы защитников держали троллей на расстоянии.
Вальгард ждал весь день, а перед закатом под прикрытием кустов и камней подобрался почти к самым стенам, и сонные, плохо видящие стражники его не заметили. Когда стемнело, сигнал рога позвал троллей в атаку. Вальгард поднялся, размахнулся и закинул крюк на зубец. Поднявшись по привязанной веревке на вершину стены, он дунул в рог.