Восточные славяне в VI-XIII вв.

Седов Валентин Васильевич

Картография деталей погребальной обрядности и вещевых инвентарей дреговичских курганов XI–XIII вв. выявляет членение их ареала на две части (Седов В.В., 1970б, с. 87–89). Курганы южной части дреговичской земли (поречье Припяти и области южнее этой реки), т. е. районов, где славяне появились еще в середине I тысячелетия н. э., по своему строению и вещевому материалу очень близки, если не тождественны, погребальным насыпям волынян, древлян и полян. Дреговичские курганные погребения здесь или безынвентарны, или очень бедны вещами, которые принадлежат исключительно к общеславянским типам. В насыпях не бывает домовин, ориентировка умерших общеславянская.

Наоборот, в северной части дреговичского ареала вещи в курганных трупоположениях встречаются чаще. Кроме предметов общевосточнославянских типов, здесь найдены металлические спиральки, служившие украшениями одежды, змеиноголовые браслеты, разные подковообразные застежки, спиральные перстни, звездчатые пряжки и поясные бляшки латгальских типов. Все эти предметы обнаруживают многочисленные аналогии в памятниках литовско-латышских племен. Поскольку некоторые дреговичские находки

в деталях отличаются от прибалтийских, нельзя объяснить их появление в курганах исключительно торговыми связями дреговичей с Прибалтикой. Да и при торговле предметы украшений расходились не повсеместно, а только там, где находили соответствующую среду.

Для северной части дреговичской территории обычны захоронения в деревянных домовинах-теремах. Большинство этих домовин срубные, сложенные из бревен на высоту 0,3–0,8 м и покрытые двускатной крышей. В курганах у д. Мохов домовины имели столбовую конструкцию, а в Эсьмонах брусья домовины поддерживались камнями. Погребальные домовины нельзя считать специфически дреговичскими, так как, во-первых, они известны не на всей территории этого племени, а, во-вторых, зафиксированы также в курганах радимичей и других восточнославянских племен. Мужчины, похороненные в курганных домовинах, как правило, имеют неславянскую ориентировку. Это обстоятельство наряду с распространением домовин исключительно в землях, прежде занятых балтами, дает основание предположить возможность связи домовин с погребальной обрядностью дославянского населения.

Подобное членение дреговичского ареала обнаруживают и материалы антропологии. Значительная часть дреговичей северной части Припятского Полесья и бассейна Березины принадлежала к долихокранному, относительно широколицему типу. Для южных районов дреговичей характерен длинноголовый среднелицый тип. Антропологическое изучение современного населения Белоруссии позволило В.В. Бунаку утверждать, что в древности южной границей балтской антропологической зоны была Припять (Бунак В.В., 1956, с. 21). Севернее этой реки население принадлежало к валдайскому антропологическому типу, распространенному на всей восточной части древней территории балтов, в том числе и на востоке современных Литвы и Латвии. Население же правобережной Припяти относится к полесскому антропологическому типу (Дяченко В.Д., 1960, с. 18–33).

Среди населения ряда районов Белоруссии термин курганы неизвестен. Курганные насыпи здесь называются копцами (капцами) — по-видимому, от литовского kapas (могила). Западные белорусы капцами называют древние грунтовые могилы, обложенные камнями. Термин копцы для названия курганов распространен только в той части Белоруссии, где до прихода славян обитали потомки носителей культуры штрихованной керамики. В южной части ареала дреговичей его не употребляют. Еще в прошлом столетии старожилы Припятского бассейна разделяли Полесье на две части: северная часть называлась литовским Полесьем, правобережная — волынским (Зеленский И., 1864, с. 115).

Намечаемая дифференциация земли дреговичей на две части явно свидетельствует об участии местного балтского населения в этногенезе славян северного Полесья. Иными обстоятельствами эту дифференциацию объяснить невозможно.

Брестское Побужье и Верхнее Понеманье.

При характеристике древностей волынян отмечено, что курганы типа Головно известны не только на Волыни, но и в Брестском Побужье, что служит свидетельством расселения здесь волынян. В пользу этого говорят косвенно и данные русских летописей. В XII в. города Берестье, Дрогичин и часть земель Среднего Побужья вошли в состав Волынского княжества (ПСРЛ, II, с. 466). Связи Берестья и его волости с Волынской землей не ослабевают вплоть до включения в состав Великого княжества Литовского (1319 г.).

Однако земли Брестского Побужья не были собственно волынянскими. Кроме волынян, эту область заселяли также дреговичи, о чем свидетельствуют находки дреговичских крупнозерненых бус (карта 16). Очевидно, из поречья Припяти и окрестностей Турова и Пинска дреговичи расселялись на запад по Ясельде, верховья которой почти вплотную соприкасаются с бассейном Буга. По мнению многих исследователей, город Берестье был основан выходцами из дреговичского племени и первоначально принадлежал Туровскому княжеству (Андрияшев А.М., 1887, с. 41; Грушевский А.С., 1901, с. 16, 19; Лысенко П.Ф., 1974, с. 153–160), возникшему на племенной территории дреговичей.

Карта 16. Погребальные памятники X–XIII вв. Верхнего Понеманья и Берестейской волости.

а — могильники с каменными курганами; б — каменные могилы; в — курганные могильники, включающие насыпи с трупосожжениями; г — курганные могильники исключительно с трупоположениями; д — могильники с дреговичскими бусами; е — могильники с браслетообразными завязанными височными кольцами; ж — восточнолитовские курганы; з — мазовецкие могильники.

1 — Величково; 2 — Лумна; 3 — Яцковщина; 4 — Ставы; 5 — Рудавец; 6 — Кустичи; 7 — Гурки; 8 — Шитники; 9 —

Раковица; 10 — Любашки; 11 — Лисовчицы; 12 — Войская; 13 — Кощейники; 14 — Шестаково; 15 — Свищево; 16 — Ратайчицы; 17 — Тростяница; 18 — Млыны; 19 — Баранки; 20 — Радость; 21 — Хотыново; 22 — Угляны; 23 — Здитово; 24 — Чахец; 25 — Деревная; 26 — Ясудово; 26а — Короневичи; 27 — Колпаки; 28 — Лазы; 29 — Подроссь; 30 — Волковыск; 31 — Митрони; 32 — Клепачи; 33 — Бердовичи; 34 — Городище; 35 — Кошели; 36 — Старое Село; 37 — Бездонное; 38 — Пустоборы; 39 — Климовичи; 40 — Красница; 41 — Кощеево; 42 — Вишево; 43 — Орловичи; 44 — Голынка; 45 — Кульбачи; 46 — Сырпи; 47 — Воробьи; 48 — Чернишки; 49 — Угольники; 50 — Вензовщина; 51 — Первомайская (Собакинцы); 52 — Дворчаны; 53 — Опановцы; 54 — Дунич-Могилицы; 55 — Церемец; 56 — Пузеле; 57 — Салапяцишки; 58 — Косовщина; 59 — Марулины; 60 — Ладеники; 61 — Бретянка; 62 — Сулятичи; 63 — Платово; 64 — Сокольники; 65 — Новогрудок; 66 — Кореличский Тракт; 67 — Мольничи; 68 — Соленики; 69 — Городиловка; 70 — Селец; 71 — Коростово; 72 — Волковичи; 73 — Ботаревка; 74 — Высокое; 75 — Ольшаны; 75а — Сидоришки; 76 — Ленковщивна; 77 — Городилово; 78 — Козаровщина; 79 — Латыголь; 80 — Шведы; 81 — Чижевички; 82 — Выголененты; 83 — Рысгоры.

Вторым регионом дреговичского расселения было Верхнее Понеманье, где также открыты курганные захоронения с крупнозернеными металлическими бусами (карта 16). Дреговичские переселенцы, очевидно, достигали восточных районов Мазовии. Здесь зерненые бусы дреговичского типа найдены в захоронениях под наземными каменными кладками в Пайеве близ Тикоцина, Корневке, урочище Пробняк близ д. Щиты и в Чеканове (Авенариус Н.П., 1890, с. 23, 24; Янчук Н., 1892, с. 251; Kaminski А., 1956, s. 149–152; Rauhut L., 1971, s. 645, 646). В области Верхнего Понеманья проникали также и волыняне, о чем свидетельствуют полуземляночные постройки в Новогрудке и керамические материалы того же поселения (Гуревич Ф.Д., 1969, с. 220, 221; Малевская М.В., 1972, с. 14–18). Однако ни дреговичи, ни волыняне не составляли основного ядра населения Верхнего Понеманья и Берестейской волости.

Русские и польские историки прошлого столетия (Т. Нарбут, Н.П. Барсов, А.М. Андрияшев, П.Д. Брянцев, М.К. Любавский, Д. Шульц, Я. Ярошевич и другие), исходя из косвенных данных русских летописей, основываясь на сведениях польских хронистов XV–XVI вв. и картографии географических названий, образованных от этнонима ятвяги, полагали, что до XIII в. ятвяги занимали обширную территорию, включавшую Сувалкию, Верхнее Понеманье, польское Подляшье и Берестейскую волость. А.Л. Погодин на основе анализа водных названий утверждал, что Верхнее Понеманье и Побужье до Бреста входили в ареал, заселенный балтскими племенами (Погодин А.Л., 1910, с. 354). Работы К. Буги, Я. Розвадовского, В.Н. Топорова и других подтвердили присутствие в гидронимии этих территорий слоя балтского происхождения, означающего, что пришедшие сюда славяне застали на этой территории балтов (Buga К., 1923, 100 psl.; Топоров В.Н., 1959, с. 251–256). К. Буга на основании лингвистических данных полагал, что славяне пришли в контакт с ятвягами между VII и X столетиями (Buga К., 1913, 12 psl).