Восточные славяне в VI-XIII вв.
Шрифт:
Погребальный инвентарь мужчин представлен копьями, топорами, пряжками и кресалами. Железные ножи и глиняные сосуды (табл. XXX, 33, 34) встречаются и в мужских, и в женских захоронениях.
Анализ вещевого материала каменных курганов XI–XIII вв. Верхнего Понеманья и Берестейской волости показывает, что эти памятники оставлены в основном не собственно ятвягами, а их славянизированными потомками. Следовательно, население этих земель было в то время уже преимущественно славянским. Два типа курганных насыпей (славянских и ятвяжских) отражают разноэтничное происхождение населения в Среднем Побужье и Верхнем Понеманье. Там, где наблюдается концентрация каменных курганов и отсутствуют собственно славянские погребальные насыпи, вероятно, сохранилось ятвяжское население. Очевидно, оно пополнялось за счет беженцев из пруссо-судавских областей. В Белорусском Понеманье еще в XVII–XIX вв. существовали островки ятвяжского населения, но уже говорившего на литовском языке.
В XIII–XIV вв. в Верхнем Понеманье на смену курганам широко распространяются каменные могилы (карта 16). Как и курганы, они расположены группами, насчитывающими по нескольку десятков могил. Они представляют собой плоские прямоугольные, слабо возвышающиеся над землей сооружения из камней (табл. XXX, 31).
Основные исследования каменных могил относятся к 80-90-м годам XIX в. и к первым двум десятилетиям XX в. Тогда В.А. Шукевич и Э.А. Вольтер раскопали более 400 могил в сравнительно небольшом районе неманского правобережья, главным образом в Лидском уезде (Szukiewicz W., 1910b, s. 39–45; 1911, s. 57–62; 1921, s. 52–63). Научная сводка этих древностей была составлена А.А. Спицыным (Спицын А.А., 1899б, с. 303–310; 1925, с. 159), повторный новейший обзор принадлежит Ф.Д. Гуревич (Гуревич Ф.Д., 1962, с. 121–130). В последние годы производились лишь незначительные исследования каменных могил (Зверуго Я.Г., 1978, с. 415).
Захоронения в каменных могилах совершались по обряду трупоположения. Ориентировка — преимущественно западная. В Салапяцишках мужчин хоронили головой к востоку, женщин — к западу. Восточная ориентировка зафиксирована в Вензовщинском могильнике, южная — в Ольшанах. В каждой могиле, как правило, находится по одному костяку, но известны могилы с двумя и четырьмя погребенными.
Захоронения женщин часто содержат многочисленные украшения. Височные кольца двух типов — перстнеобразные с заходящими концами и трехбусинные. Один раз найдено многобусинное кольцо. Неоднократно обнаружены серьги в виде вопросительного знака со спиралькой и бусиной. Весьма характерным украшением были головные венчики из разнообразных металлических бляшек, окаймленных бусинами. В состав шейных ожерелий входили бусины стеклянные синие и черные с белыми разводами, а также спиральки из бронзовой проволоки. Среди украшений имеются ромбические подвески, бубенчики, крестики и раковины каури. Весьма часто в одном погребении находят два-три браслета и несколько перстней. Преобладают пластинчатые, орнаментированные браслеты, но известны также плетеные, витые и спиральные. Перстни обычно имеют витую или плетеную одну половину и пластинчатую — другую.
Захоронения мужчин в каменных могилах также нередко сопровождаются различными вещами. Это боевые и рабочие топоры, втульчатые наконечники копий, крупные ножи, сабли, шпоры, кресала и точильные бруски. Обычны поясные пряжки и бляшки, встречаются перстни и изредка — иные украшения.
Для датировки могил важны находки монет литовских князей и польских королей и пражских грошей. Монеты относятся к XIII–XVI вв. Этим периодом и датируются захоронения в каменных могилах.
Могилы в виде прямоугольников или овалов, обставленные крупными и засыпанные мелкими камнями, составляют характерную особенность области расселения одного из западнославянских племен — мазовшан (Rauhut L., 1971, s. 435–653). В этой связи некоторые исследователи предполагают, что каменные могилы Понеманья отражают мазовецкое расселение. Однако детальное сравнение вещевых материалов из каменных могил Верхнего Понеманья и коллекции предметов из Мазовии и Подляшья выявляет существеннейшие различия. Отсутствие же в каменных могилах Неманского бассейна типичных для западных славян, в том числе для мазовшан, височных колец с S-образным концом отвергает гипотезу о расселении здесь этого племени.
По-видимому, каменные могилы Верхнего Понеманья и погребальные сооружения мазовшан независимо друг от друга и в разное время эволюционировали от каменных курганов ятвяжского происхождения. В Неманском регионе имеется немало погребальных сооружений, занимающих промежуточное положение между каменными курганами и могилами и свидетельствующих о такой эволюции.
Большинство предметов из верхненеманских каменных курганов (ожерелья из бус, спиралек, раковин каури и ромбовидных бляшек, подковообразные пряжки со стилизованными звериноголовыми концами, пряжки прочих типов, ножны, украшенные пластинками и подвесками, плетеные и витые перстни, плетеные и спиральный браслеты и др.) имеет аналогии в литовско-латышских древностях. С балтским культурным регионом связывает эти памятники и такой признак, как частое захоронение с погребенными предметов вооружения. Это дает основание отнести каменные могилы Верхнего Понеманья к балтским памятникам, а отличие их от литовско-латышских земляных курганов и грунтовых могильников позволяет считать их ятвяжскими.
Обычно височные украшения погребенных в каменных могилах типично славянские. В славянских древностях имеют аналогии и украшения (отдельные бляшки головных уборов, пластинчатые браслеты). По-видимому, эти предметы говорят о славянизации населения, оставившего каменные могилы.
В заключение обзора погребальных древностей Верхнего Понеманья и Брестского Побужья несколько слов нужно сказать о названных выше каменных могилах мазовшан. Исследователь этой категории памятников Л. Раухут, исчерпывающе проанализировав их, пришел к выводу, что каменные могилы Мазовии и Подляшья оставлены сельским населением, принадлежавшим к одному из западнославянских (польских) племен (Rauhut L., 1971, s. 435–488). Однако в каменных могилах мазовшан обнаруживается заметное восточнославянское воздействие, говорящее не только о соседских культурных контактах, но и об инфильтрации восточных славян в области Подляшья. Так, в каменных могильниках Бацики Дальние и Кореневка (Авенариус Н.П., 1890, с. 24) найдены зерненые бусы — характерные украшения дреговичей. В могильниках Лужки, Неверово-Сохи и Рогавка встречены полутораоборотные перстнеобразные височные кольца (с напускными зернеными бусами). К древнерусским предметам принадлежат загнутоконечные пластинчатые браслеты, плетеная гривна с концами в виде полых трубочек, разнообразные крестики, пряслица из волынского шифера и др. (Гуревич Ф.Д., 1980, с. 46–52). Польский исследователь А. Новаковский явно ошибался, когда писал, что болотистые пространства в окрестностях современного г. Барановичи препятствовали проникновению дреговичей в западном направлении (Nowakowski A., 1972, s. 115).
Глава пятая
Племена юга
В
К VIII–IX вв. наблюдается некоторая нивелировка культур славянского населения расположенной западнее среднего Днепра лесной зоны и лесостепных областей междуречья Прута и Днепра. Прежние различия, отчетливо наблюдаемые в керамическом материале, несколько стираются. Объясняется это, по-видимому, передвижениями крупных масс населения. Как показывают археологические памятники Румынии, славянское заселение нижнедунайских земель шло несколькими потоками, в том числе и из различных местностей Восточной Европы (Comsa М., 1972, р. 9–28). При этом происходило некоторое смешение славянского населения, продвигавшегося с Волыни и из Припятского Полесья, с потомками антов.
В результате на некоторых поселениях, принадлежавших пражско-пеньковским племенам, распространяется глиняная посуда, сходная с дулебской керамикой и продолжающая традиции пражско-корчакских сосудов. Однако полного тождества в керамике славянской культуры VIII–IX вв. лесной и лесостепной зон не наблюдается. В отличие от дулебского региона, в лесостепной полосе в это время в керамическом материале видное место принадлежит лепным округлобоким горшкам, развившимся из характерной пражско-пеньковской посуды (Мезенцева Г.Г., 1965, с. 71–98; Хавлюк П.И., 1974, с. 193–196; Тимощук Б.О., 1976, с. 21–30; Приходнюк О.М., Казанский М.М., 1978, с. 43–47). Такая керамика составляет значительную часть материалов культуры Луки-Райковецкой и известна не только в прежнем антском ареале, но и на некоторых поселениях дулебов (Гончаров В.К., 1963, с. 283–319, рис. 7; Шовкопляс А.М., 1959, с. 169–172).
Эволюция антской (пражско-пеньковской) культуры в культуру Луки-Райковецкой отчетливо прослеживается во всех регионах. Основным типом поселений в VIII–IX вв. остаются селища (карта 17). Многие из них содержат и отложения предшествующего времени. По топографии, планировке и размерам селища VIII–IX вв. идентичны поселениям антского периода. Полуземляночные постройки той же конструкции и интерьера, что и в VI–VII вв., бытуют на поселениях VIII–IX вв. Остаются без изменений и печи-каменки (Раппопорт П.А., 1975, с. 117–120, 148).
Карта 17. Славянские памятники VIII–IX вв. южного региона.
а — селища; б — городища; в — курганные могильники; г — грунтовые могильники; д — городища и селища роменской культуры; е — погребения кочевников.
Цифрами обозначены только сравнительно хорошо исследованные памятники.
1 — Ужгород; 2 — Червенево; 3 — Оросиево; 4 — Вербовец; 5 — Вовчанское; 6 — Петрово; 7 — Федорово; 8 — Чепа; 9 — Дяково; 10 — Звиняч; 11 — Крылос; 12 — Лубянка; 13 — Баламутовка; 14 — Мусоровка; 15 — Добрынивцы; 16 — Горишны Шеривцы; 17 — Била; 18 — Коростувата; 19 — Ревне; 20 — Гореча II; 21 — Михальча; 22 — Великий Кочуров; 23 — Валя Кузьмина; 24 — Виликосила; 25 — Волока; 26 — Могила II; 27 — Перебыковцы; 28 — Рашков; 29 — Городивцы; 30 — Пригородок; 31 — Грозинцы; 32 — Хотин; 33 — Перерыта Замка; 34 — Ломачинцы; 35 — Григоровка; 36 — Стынкауцы; 37 — Малаешты; 38 — Сороки; 39 — Одая; 49 — Алчедар; 41 — Лопатна; 42 — Петруха; 43 — Дубоссары; 44 — Бранешты I; 45 — Бранешты XIII; 46 — Селиште; 47 — Скок; 48 — Калфа; 49 — Кобуска Веке; 50 — Ханска I; 51 — Ханска II; 52 — Ханска III; 53 — Этулия; 54 — Сандраки; 55 — Париевка; 56 — Кальник; 57 — Самчинцы; 58 — Семенки; 59 — Хриневка; 60 — Грабовец (Коржевка); 61 — Кочуров; 62 — Лодыжин; 63 — Комаровка; 64 — Монастырск; 65 — Канев; 66 — Крещатик; 67 — Смела; 68 — Великая Андрусовка; 69 — Макаров остров; 70 — Луг 2; 71 — Першего Травня.