Восточные услады, или любовные игры султанов
Шрифт:
Джалалю и это не понравилось.
— Зачем ты так сказал? С ума сошел?
— Я хотел исправиться. Теперь мы квиты.
— Если не возражаешь, — медленно проговорил Джалаль, — о халате больше говорить не будем.
Насреддин пообещал.
В последнем, третьем доме Ходжа сказал:
— Разрешите представить Джалаля, моего друга. А халат, халат, который он носит… Но о халате мы ничего говорить не должны, да?
Когда Ходжа был в своей
— На меня напали, — закричал он, — рядом с этой деревней. Наверно, кто-то местный. Найдите вора. Он отнял у меня халат, саблю, даже обувь!
— Не так быстро, — сказал Ходжа, — белье, как я вижу, он не забрал?
— Нет, не забрал.
— В таком случае, он не отсюда. Здесь ко всему подходят обстоятельно. Я не могу расследовать это дело.
Философов, логиков и правоведов призвали на слушание дела Насреддина. Он ходил из деревни в деревню и утверждал, что так называемые мудрецы — невежи и ни в чем не имеют твердого убеждения. Его обвинили в ослаблении устоев государства.
— Первое слово тебе, — сказал правитель.
— Пусть принесут бумагу и перья, — сказал Ходжа.
Принесли бумагу и перья.
— Раздайте семи первым книжникам.
Раздали.
— Пусть каждый напишет ответ на вопрос: что такое хлеб? Написали.
Ответы передали правителю, и тот их прочел.
Первый гласил: «Хлеб — это еда».
Второй: «Это мука и вода».
Третий: «Божий дар».
Четвертый: «Печеное тесто».
Пятый: «По-разному, в зависимости от того, что понимать под хлебом».
Шестой: «Питательное вещество».
Седьмой: «Никто по-настоящему не знает».
— Знай они, что такое хлеб, — сказал Насреддин, — они могли бы рассуждать и о других вещах. Например, прав я или нет. Но как можно доверять суд таким людям? Не странно ли, что они не могут договориться о том, что едят каждый день, но единодушны в том, что я отступник?
Однажды Насреддин одолжил соседу несколько горшков. Тот их вернул, а заодно — еще один маленький горшочек.
— Что это? — спросил Ходжа.
— Согласно закону, передаю приплод твоих горшков за то время, что я ими распоряжался, — сказал шутник.
Вскоре после этого, Насреддин взял у соседа его горшки, но не вернул их:
Сосед пришел за своими горшками.
— Увы! — сказал Насреддин, — они умерли. Ведь мы же установили, что горшки смертны?
Насреддин разговорился на улице с прохожим.
У Ходжи все лицо было в щетине. Прохожий спросил: — Как часто ты пользуешься бритвой?
— Двадцать-тридцать раз в день, — сказал
— Бот чудак!
— Нет, просто я цирюльник.
Насреддин решил, что неплохо бы ему научиться чему-то новому.
Он пришел к учителю музыки.
— Сколько стоят уроки игры на лютне?
— Три серебряные монеты за первый месяц, потом — по одной монете за месяц.
— Великолепно! — сказал Насреддин. — Я начну со второго месяца.
У Насреддина было две дочери, Одна вышла замуж за крестьянина, супруг второй обжигал кирпичи.
Однажды они пришли к нему в гости.
Жена крестьянина сказала:
— Мой муж недавно закончил сеять. Если будут дожди, он купит мне новое платье.
Другая возразила:
— Надеюсь, обойдется. Мой муж наготовил много кирпичей, которые еще нужно обжечь. Если дождя не будет, он купит мне новое платье.
— Одна из вас будет с обновкой, — сказал Ходжа, — вот только не знаю, какая именно.
— Доброе утро, Ходжа, — сказал лекарь, — чем могу тебе помочь?
— Дело в болезни моей жены.
— Так она больна?
— Да, она просила передать, что ей нужен врач.
— Прямо сейчас?
— Нет, потом она сказала, что ей лучше, так вот я и пришел сказать, что если 6 ей не полегчало, то ей бы нужен был врач, но раз она поправилась, то он ей совсем не нужен.
Хамза, доморощенный философ с ворохом банальных мыслей в запасе, занудствовал в кофейне:
— Как странны люди! Им никогда не угодишь! Зимой им слишком холодно, а летом они жалуются на жару!
Присутствующие глубокомысленно качали головами, полагая, что так они проникаются блеском этой истины.
Молчавший до того Насреддин подал голос:
— А вы не замечали, что никто и никогда не жаловался на весну?
Насреддин ехал куда-то на осле, как вдруг животное чего-то испугалось и понесло.
Когда он на неимоверной скорости проносился мимо кучки крестьян, те спросили:
— Куда ты так спешишь, Насреддин?
— Не спрашивайте меня, — воскликнул Ходжа, — спросите осла!
Заприметив в сумерках в саду белое пятно, Насреддин попросил жену подать ему лук и стрелы. Он выстрелил и пошел проверить, что это было. Вернулся Ходжа в полуобморочном состоянии.
— Я чудом спасся. Там висела моя рубашка, и будь она не мне, я бы погиб. Выстрел пришелся прямо в сердце.