Восточные услады, или любовные игры султанов
Шрифт:
Собралась толпа.
— Да, что с вами, идиоты? — взвыл Ходжа. — Дурака, что ли, в первый раз видите?
На сэкономленные деньги Насреддин решил купить себе новую рубашку. Полный радостных предчувствий, он пришел к портному. Портной снял мерку и заявил:
— Приходи через неделю, и, если на то будет воля Аллаха, заберешь свою рубашку.
Собрав волю в кулак, Ходжа выждал неделю, а потом вернулся к портному.
— Вышла заминка.
Назавтра Насреддин зашел снова.
— Извини, — сказал портной, — но еще не все. Заходи завтра, и, если на то будет воля Аллаха, заберешь рубашку.
— А сколько потребуется времени, — спросил раздраженно Ходжа, — если оставить Аллаха в покое?
Однажды Насреддин попросил жену приготовить халву, Она наварила много халвы, и Ходжа съел ее почти подчистую.
Посреди ночи он разбудил жену.
— Мне пришла в голову замечательная мысль.
— Какая?
— Принеси мне остатки халвы, тогда скажу.
Она встала и принесла ему халву, и он ее съел.
— Теперь, — сказала жена, — я не усну, пока ты расскажешь мне.
— Мысль, — сказал Насреддин, — вот такая: «Никогда не ложись спать, не доев халву, приготовленную за день».
Правитель, любивший компанию Насреддина, взял его с собой охотиться на медведей. Медведи опасны. Насреддин до смерти перепугался, но отказаться не смог.
Когда он вернулся в деревню, кто-то его спросил:
— Как прошла охота?
— Лучше не бывает.
— Сколько медведей ты убил?
— Ни одного.
— Сколько выследил?
— Ни одного.
— Сколько видел?
— Ни одного.
— И что же в этом хорошего?
— Когда охотишься на медведей, ни одного — более чем достаточно.
Насреддин плохо разбирался в тонкостях придворного этикета, а его пригласили на встречу к султану, посетившему эти места. Ходже сказали, что правитель спросит о возрасте, о том, сколько он учился, что думает о налогах и настроениях в народе.
Он зазубрил ответы, но вопросы задавались в другом порядке.
— Долго ли ты учился?
— Тридцать пять лет.
— Сколько же тебе тогда?
— Двадцать лет.
— Невозможно! Кто из нас сошел с ума?
— Мы оба, господин.
— Я так же безумен, как ты?
— Конечно, мы безумны, но каждый по-своему, господин!
Сосед захотел позаимствовать у Ходжи бельевую веревку. — Извини, — сказал Насреддин, — она мне нужна. Сушу муку.
— Да как же можно сушить муку на бельевой веревке?
— Дело облегчается тем, что я не хочу
— Сколько тебе лет, Ходжа?
— Сорок.
— Но ты говорил мне то же самое два года назад!
— Да, я всегда твердо стою на своем.
Насреддин пошел в турецкую баню. Так как он был бедно одет, с ним обошлись без почтения, дали обмылок и старое полотенце.
Уходя, Насреддин вручил двум банщикам по золотой монете. Он ни на что не пожаловался, и они остались в недоумении. Возможно, рассудили они, при лучшем обращении он еще более щедро их вознаградит?
Через неделю Ходжа явился снова. На этот раз, конечно, его встретили как знатную особу. Массаж, благовония, удовлетворение любого каприза. Уходя, Ходжа дал банщикам по самой мелкой медной монете.
— Это, — сказал Насреддин, — за прошлый раз. А золотые были за этот.
Насреддин забрался в чужой огород и принялся набивать мешок всем, что попадется под руку.
Хозяин увидел это и подбежал к нему.
— Что ты здесь делаешь?
— Меня принесло сюда ураганом.
— А кто сорвал овощи?
— Я цеплялся за них, чтобы меня не сдуло.
— А как вышло, что овощи в твоем мешке?
— Когда ты явился, я как раз над этим раздумывал.
Ходжу поймали в деревенском амбаре, когда он пересыпал пшеницу из соседских кувшинов в свои. Он предстал перед судьей.
— Я глупец, не могу отличить чужую пшеницу от своей, — заявил он.
— Почему же тогда ты не пересыпал свою пшеницу в чужие кувшины? — спросил судья.
— Ах, но свою-то пшеницу от чужой я отличить могу — не настолько же я глуп!
Как-то вечером Насреддин поссорился с женой, да так разбуянился, что ей пришлось искать спасения у соседей, где в это время праздновали свадьбу.
Ходжа погнался за женой. Хозяин и гости, как могли, успокоили его, накормили и развеселили.
На радостях Ходжа сказал жене:
— Дорогая, напомни мне терять терпение почаще — так жизнь становится куда приятнее!
Насреддин изнывал от жажды и был очень рад, когда заметил на обочине питьевой фонтан, заткнутый куском дерева. Наклонившись к нему, Ходжа выдернул пробку. Ему в лицо ударила такая струя, что он упал навзничь.
— Ого! — обиделся Насреддин. — Так вот почему они тебя затыкают? А ты так ничему и не научишься!