Восток в новейший период (1945-2000 гг.)
Шрифт:
Эти обещания и минимальные уступки власти вызвали разочарование у бастующих, которые настаивали на немедленных мерах по введению демократии. Студенческая же оппозиция выдвинула программу из 15 пунктов, главным из которых было требование о создании беспартийного временного правительства с целью проведения всеобщих выборов. Было решено также продолжать демонстрации. В этой накаленной обстановке 24 августа правительство Маун Мауна было вынуждено отменить военное положение в Рангуне.
В тот же день произошло потенциально знаменательное событие — со своей первой публичной речью на демократическом митинге выступила 43-летняя Аун Сан Су Чжи, дочь Аун Сана, всеми признанного национального героя Бирмы. Она вернулась на родину после долгого проживания за границей, чтобы ухаживать за тяжело больной матерью, вдовой Аун Сана [58] , 26 августа Су Чжи, как ее зовут в Бирме, вновь выступила с публичной речью на 500-тысячном митинге (самом большом до тех пор)
58
Аун Сан Су Чжи родилась 14 июня 1945 г. Она со своей матерью, которая в 1948 г. стала послом Бирмы, жила в Индии. Начальное образование получила в этой стране, затем училась и работала в Англии и США, вышла замуж за английского востоковеда-тибетолога Майкла Ариса, стала матерью двух мальчиков. Работала в секретариате ООН в Нью-Йорке и в государстве Бутан. Перед возвращением в Бирму с семьей жила в Оксфорде.
Тем временем оппозиционное движение делалось все более массовым и радикальным. Брожение охватило и некоторых военных (например, отставного генерала Тин У, бывшего начштаба армии). 85 офицеров бирманской армии призвали вооруженные силы страны поддержать требование оппозиции о введении многопартийной системы. Появились утверждения, что все военнослужащие ниже чина полковника поддерживают оппозицию.
Как объяснить этот широкий демократический подъем в Бирме в политико-психологическом плане? По-видимому, здесь сыграл свою роль фактор долгой (накопленной годами, десятилетиями) усталости от несвободы, которая в какой-то момент под влиянием обстоятельств делается невыносимой и прорывается в резком душевном подъеме и бурной активизации борьбы людей против этой несвободы. Так, во всяком случае, это случилось.
К концу августа — началу сентября 1988 г. в Бирме, с одной стороны, наблюдался громадный подъем политической активности демократических сил, хотя и организационно разрозненных, а с другой — царило замешательство и происходил распад структур власти и администрации, но не в армии. В то же время в центре и на периферии росли анархия, беспорядки, дезорганизация работы органов управления, промышленных предприятий, средств транспорта. Все это имело место на фоне разгула преступности и вообще вандализма со стороны распоясавшихся люмпенизированных и криминальных элементов. Развязанная оппозицией 8 сентября новая всеобщая забастовка только обострила эту ситуацию.
Особо важными политическими событиями первой декады сентября были чрезвычайный (последний в истории!) съезд ПБСП под началом Маун Мауна и сессия (тоже последняя) тогдашнего Народного собрания. Съезд ПБСП пошел навстречу оппозиции весьма далеко: дал согласие на проведение многопартийных выборов без референдума. Обращаясь к делегатам, депутатам и народу Бирмы. Маун Маун почти в слезах заявил: «Простите нас за ошибки, которые мы совершили, пусть история нас рассудит, ПБСП за 26 лет своего правления потеряла доверие народа». Народное же собрание одобрило план проведения всеобщих выборов, открытых для всех партий. Они должны были состояться в течение трех месяцев (затем этот срок был продлен). Парламент внес поправку в конституцию 1974 г., сняв положение об однопартийном характере политической системы страны. Реакция оппозиции была противоречивой: некоторые (Аун Сан Су Чжи, Тин У) были склонны к компромиссу, принимались за создание партий. У Ну проявлял двойственность. Лидеры же самой активной студенческой оппозиции при шали к роспуску правительства, ПБСП и созданию временного правительства. Это обостряло положение и затрудняло выход из него. Не следовало забывать, что кроме оппозиции и правительства Маун Мауна была еще армия, которая долгие годы жестко контролировала положение в стране, а в августе-сентябре 1988 г. особенно внимательно следила за поведением оппозиции, опасаясь прямой угрозы отстранения военных от власти.
Роковыми для дальнейшего развития демократического движения были события 15 и 17 сентября 1988 г., когда толпы антиправительственно настроенных демонстрантов-активистов штурмовали сначала Министерство национальной обороны — «святая святых» армии, затем Министерство торговли. При атаке на это министерство его армейская охрана с позором покинула пост. Этого военачальники уже не могли стерпеть.
На следующий день. 18 сентября, после ночных совещаний генералитета было принято решение о прямом взятии власти армией. После предварительного ввода войск в Рангун министр обороны Со Маун выступил по радио и заявил (как это было и 2 марта 1962 г.), что бирманская армия «ввиду общего ухудшения положения в стране в интересах благосостояния народа взяла на себя ответственность государственных органов» для проведения неотложных мер. Новая власть олицетворялась созданным армией Государственным советом по восстановлению законности и порядка, возглавляемым председателем генералом
Предыдущее высшее руководство страны было без шума смещено, и о нем сразу же забыли. Новая высшая власть — Госсовет — состояла из 19 человек (18 генералов). Его главой был назначен генерал Со Маун, который в середине 1980-х годов был также начальником штаба армии.
С самого начала переворота было ясно, что устанавливалась прямая и жесткая военная диктатура. «Наведение порядка» требовало подавления демократического восстания, и это не могло обойтись без кровопролития.
В заявлении Со Мауна — концентрированной программе действий на ближайшее время — содержались два момента, которые звучали как обещание политических и экономических реформ (многопартийные демократические выборы и помощь частному сектору и кооперативам). Иными словами, новая власть должна была, хотя бы на словах, учесть требование оппозиции о реформах в сторону демократии и ослаблении государственного экономического гнета. Но теперь уже эти предполагаемые реформы могли исходить не от гражданского конституционного по форме правительства, а от новой военной хунты, ожесточенной народными выступлениями за демократию и свободу.
Новые военные власти сразу же внесли изменение в государственную структуру Бирмы. Основные статьи конституции 1974 г. были отменены, вместе с социалистическим курсом. Стране было возвращено название Бирманский Союз. Все прежние органы власти были распущены. За новыми переменами стояли люди, воспитанные Не Вином, более того, многочисленные аналитики событий в Бирме считают, что Не Вин сохранил закулисную роль лидера и при новом раскладе.
Почему же так получилось, что в 1988 г. власть в Бирме в третий раз подряд полностью оказалась в руках армии? С конца 1940-х годов, а особенно в 1950-1960-е годы, при том что социальная ниша национальной бирманской буржуазии оставалась сравнительно незаполненной в силу недоразвития последней, в стране постепенно сформировался и выдвинулся наверх разветвленный военный социальный класс. При этом он становился все более многочисленным и к 1990-м годам насчитывал до 300 тыс. человек, а потом и более. Происходила прямая и косвенная милитаризация общества, всей страны. В этой господствующей позиции военно-социальный класс, особенно его высший слой, чувствовал себя весьма комфортно и не желал ее терять. Но его бессрочное господство вело к вредоносным общественным последствиям (как, например, разрушительное «вымывание», ослабление гражданских сил). Отсюда заговоры и борьба за власть в 1960-1970-е годы, отсюда и гражданский демократический протестный взрыв 1988 г.
Армия уже не как орган власти в Бирме, а как сама власть стала прямо и открыто преследовать, и физически уничтожать оппозицию, наиболее активную в среде студенчества. Наводя «законность и порядок» в Рангуне и других местах, она сеяла жестокость и произвол, как бы мстя оппозиции за доставленные ей, власти, неприятности. В людей безнаказанно стреляли, избивали их, сотнями арестовывали и гноили в тюрьмах. Поэтому общественность встретила в штыки приход к власти новой военной хунты.
За один первый день ее властвования было убито и ранено 50 человек, по другим данным, 100–200. За несколько первых дней, по дипломатическим источникам, убитых насчитывалось уже до тысячи человек. Тысячи участников антиправительственных акций были арестованы. Сотни, а затем тысячи бежали к границе с Таиландом для миграции в эту страну или для присоединения к местным этнических) повстанцам, боровшимся с военным режимом. Часть политических беженцев устремилась в Индию. Ряд иностранных государств, помимо США и Индии, выразил тогда свое беспокойство положением в Бирме, в том числе Англия, Австралия и, в первое время, СССР.
Когда число убитых демонстрантов достигло нескольких сотен, лидеры оппозиции отменили дальнейшие антиправительственные выступления. Хотя вскоре удалось достигнуть относительного покоя в стране, армия продолжала преследования и «чистку» активной оппозиции, систематически нарушала права человека и гражданина, став постоянным объектом критики и осуждения со стороны международных и национальных правозащитных организаций.
Вся политическая структура Бирмы после переворота 1988 г. состояла из четырех элементов: сама хунта как средоточие абсолютной военной власти; демократическая оппозиция, начавшая организовываться и сплачиваться уже в 1988 г.; освободительное или автономистское движение и группировки на национальных окраинах страны; наконец, компартия Бирмы.
С весны 1989 г. число этих основных внутренних структур сократилось до трех ввиду политического и организационного краха компартии. Этот крах произошел в условиях разросшегося конфликта между руководством КПБ — бирманцами — и рядовой массой местных малых этнических групп, которые составляли «живую силу» военной организации КПБ (из племен или народностей ва, коканов, качинов северо-востока Бирмы). Эти базовые элементы партии и ее армии выступили против руководства КПБ в апреле 1989 г., и вся организация КПБ распалась как карточный домик, а ее руководители во главе с Такином Ба Тейн Тином бежали в Китай.