Восток в новейший период (1945-2000 гг.)
Шрифт:
В период реформ и формально, и по существу в Китае сохранялся прежний характер политической власти. Компартия продолжала занимать руководящее положение. Однако в реальной жизни и, возможно, при сознательном попустительстве со стороны руководства партии и государства хозяйственные рычаги все больше переходили в руки «новых китайцев» — тех, кто стали хозяевами приватизированной собственности. Чиновники, т. е. функционеры партийно-государственного аппарата, видели в своих властных полномочиях товар, который они обменивали на экономические привилегии и прямые материальные выгоды. Иначе говоря, происходил обмен по формуле: «власть на деньги».
Это и назвали в КНР процессом маркетизации применительно к деятельности китайских чиновников. В связи с этим начали говорить о том, что
Эти явления особенно усилились на более позднем этапе реформ (в 1990-е годы), они повлекли за собой на системном уровне широкое распространение взяточничества и самого разнообразного разложения. К концу десятилетия обнаружилось, что происходит широкий процесс обмена власти на деньги и, таким образом, как считают критики, зло увеличилось, ибо одновременно существовали и «власть власти», и «власть денег». Деньги, т. е. богатые люди, осуществляли свое господство через органы власти, в сговоре с ними на системном уровне.
В 1990-х годах, однако, не были со всей ясностью определены цели проведения экономических реформ. В результате сложилась ситуация, когда в сфере идеологии «не допускались дискуссии», а центральные власти, то ли сознательно, то ли неосознанно, позволили властям на разных уровнях, а также самим предприятиям «осуществлять маркетизацию по своему желанию», или произвольно создавать рынок, «брать столько полномочий, сколько они хотели». В результат допустили, что и предприятия, и производственные единицы разных уровней, и правительственные учреждения использовали принадлежащие им прерогативы, чтобы «создавать для себя возможности получения доходов».
Как отмечалось выше, в первой половине 1990-х годов на передний план была выдвинута в качестве главенствующей мысль о стабильности. По этой причине был ослаблен контроль и за источниками получения доходов в городах, и за социальной сферой. Интеллигенция и рабочие в тот период были удовлетворены быстрым ростом доходов и социального обеспечения. Вместе с тем чиновники получили возможность обогащаться, согласившись с процессом «произвольной маркетизации».
Однако следует заметить, что на протяжении последних 20 лет минувшего века эффективность ограниченной, частичной и весьма своеобразной экономической реформы была недостаточна для того, чтобы поддерживать достаточно высокий уровень доходов населения и его социального обеспечения, хотя бы в городах. При этом надо иметь в виду, что относительному успеху преобразований способствовали три фактора, три составляющие государственной политики, на перманентное действие которых нельзя рассчитывать.
Во-первых, государство пустило в ход финансовые возможности, находившиеся в его руках, накопленные и до начала, и в первый период реформ (бюджетные доходы, банковские займы и ссуды и др.). Все это было использовано с целью удовлетворения потребностей главным образом городской части общества. Во-вторых, государство использовало финансовые средства и доходы, которые давала ему система производства, снабжения и сбыта в деревне, с той целью, чтобы все это перевести для использования в городах. И наконец, в-третьих, оно привлекло в больших масштабах иностранный капитал, главным образом из Сянгана и с Тайваня. При этом в 1980-х годах две первые составляющие политики использовали меньше, чем в дальнейшем. Что же касается третьей, то она появилась только в 1990-х годах. Расцвет городской экономики в последнее десятилетие XX в. в очень большой степени связан с использованием в полном объеме всех трех направлений госполитики.
Во второй половине 1990-х годов ресурсы, которые можно было перераспределить и которые существовали благодаря двум первым факторам, были уже в основном исчерпаны. Доля финансовых доходов (прибыли) в национальной экономике упала до нижней отметки, а сумма «мертвых» счетов в банках достигла устрашающих размеров. К тому же постепенно начал проявляться застой в экономике деревни. Одновременно также закончился период
Казалось, что источники расцвета городской экономики иссякли. Больше не было сил, благодаря которым ранее удавалось уменьшить финансовое бремя и избежать кризиса банковской системы. В этой ситуации началось вынужденное снижение дотаций в отрасли городского хозяйства, а также уменьшение выплат, обеспечивающих благосостояние городских жителей; стала все более явно выявляться «усталость» экономики.
Впрочем, к концу десятилетия острота этих явлений несколько спала. Среднегодовые темпы роста ВВП за период с 1990 по 2000 г. превысили 10 %. Но из всего этого не следует, что наблюдавшиеся тревожные симптомы являются случайными.
Нужно подчеркнуть, что к концу 1990-х годов социальная структура в КНР претерпела существенные изменения. При нехватке условий для справедливой конкуренции и распространении коррупции сложился слой людей, которые, используя власть, обрели богатство и роскошь, иначе говоря, слой тех, кто получил главные выгоды. Появился очень небольшой класс людей со средними доходами, который в значительной степени находил опору в политической власти. Большинство населения страны (крестьяне; «внутренние мигранты», т. е. крестьяне, которые перебрались в города в поисках работы; а также основная масса городского населения) составили люди с низкими доходами и материальным уровнем жизни. Еще ниже их находилась крайне бедная часть жителей, которой приходилось очень трудно. Неопровержимым фактом, таким образом, стала сильная поляризация общества.
В конце XX в. в КНР остро стояла проблема образования. Процент неграмотного населения, согласно официальным данным, снизился с 30 до 7 %. Даже если это и так, хотя многое заставляет в том усомниться, повышение уровня грамотности не решает проблемы целиком. Известно, что система базового образования в деревне на протяжении длительного времени сталкивалась со значительными трудностями. Дети крестьян и других малоимущих слоев населения не имели возможности получать полноценное образование. Качество преподавания в государственных вузах оставалось далеким от идеала, нельзя было считать удовлетворительным и положение в широкой сети городских общеобразовательных учреждений. Учителя средних школ получали низкую зарплату, да и ее зачастую с задержками.
Существенные проблемы возникали и на стадии распределения специалистов с высшим образованием. Масштабы набора в вузы входили в противоречие с сужением возможностей для выпускников найти работу. Многие молодые люди стремились уехать из КНР учиться за границу.
Помимо проблем образования, которые в какой-то мере отразили положение в обществе в целом, у Китая к концу столетия накопилась и масса других проблем. К числу наиболее острых нужно отнести экологическую. Рост «грязных» видов производства, резкое увеличение автомобильного транспорта сказались на состоянии окружающей среды, особенно в крупнейших городах и промышленных центрах. Другая сторона экологических проблем состояла в эрозии почв, превращении пахотных земель в пустыни. Сохранение среды обитания стало громадной задачей, требующей самого серьезного внимания.
На рубеже двух веков в КНР никто открыто не выступал против демократии, более того, упор делался на управлении страной на основе законов, в интересах народа и с учетом прав человека. Однако при этом постоянно звучали речи, в которых ударение делалось на том, что условия для политических реформ еще не созрели, что существуют присущие Китаю «местные условия и специфика».
После изменений, произошедших в России и в Восточной Европе, в КНР появилась «концепция азиатских ценностей», которая также искажала ситуацию и препятствовала осуществлению политических реформ. На протяжении почти двух тысяч лет китайская культура была самодостаточной. Около двухсот лет назад Китай столкнулся с необходимостью решать вопрос о вхождении в более широкое сообщество наций. Любопытно вспомнить, что еще в конце XIX столетия китайцы «выставляли за дверь» такие понятия, как свобода и демократия, открещивались от них, по большей части основываясь на традиционной системе азиатского государства.