Восток в новейший период (1945-2000 гг.)

Коллектив авторов

Во внешнеэкономическом и внешнеполитическом курсах применительно к странам АСЕАН Япония в основном придерживалась принципа «отделения политики от экономики». Модернизация экономики этих стран была по существу невозможна без экономической помощи Японии, и она ее предоставляла. Впрочем, экономическая кризисная ситуация в Азии в 1997–1998 гг. потребовала от Японии адекватной реакции, но та не смогла предложить азиатским странам пути оживления их экономик.

Одной из внешнеэкономических инициатив считалась предложенная в 1997 г. «евразийская дипломатия» Хасимото Рютаро (премьер-министр в 1996–1998 гг.). В ней были четко обозначены новые направления — японо-российское, японо-китайское и Япония — страны «шелкового пути», т. е. Центральной Азии.

Японо-российское направление в рамках отношений США-КНР-Япония-Россия было к тому времени наименее разработано. Японская

сторона предложила развивать его на основе трех принципов: «доверие», «взаимные интересы», «долгосрочные перспективы». Главным камнем преткновения в отношениях с Россией являлась нерешенная проблема территориального размежевания, или, как ее называют японцы, «проблема северных территорий» (речь идет о четырех островах Южно-Курильской гряды — Кунашире, Итурупе, Шикотане, Хабомаи, которые Япония считает своей территорией, потерянной после поражения во Второй мировой войне), и заключение мирного договора. Безусловно, отсутствие мирного договора между Японией и Россией, дипломатические отношения между которыми с 1956 г. развивались с переменным успехом, но явно не худшим образом, явление ненормальное. Все это время договор не был заключен из-за того, что японская сторона жестко увязывала этот вопрос с решением «территориальной проблемы», а советская сторона долгие годы просто не признавала существования такой проблемы.

Прорыв в территориальном вопросе Япония связывала с первым в истории японо-советских отношений визитом в 1991 г. высшего должностного лица СССР — президента М.С. Горбачева. Япония рассчитывала на «подарок» с его стороны — решение о передаче хотя бы части требуемых территорий, однако эти надежды не сбылись. Первым шагом конструктивного подхода в японо-российских отношениях можно считать Токийскую декларацию 1993 г., подписание которой явилось результатом визита президента РФ Б.Н. Ельцина в Японию. Этот документ реанимировал и выводил на новый качественный уровень двусторонние отношения по многим показателям. Было выражено общее понимание необходимости преодоления тяжелого наследия прошлого, признано необходимым продолжать переговоры с целью заключения мирного договора.

До середины 1990-х годов японский истеблишмент был глубоко убежден в том, что в развитии двусторонних отношений заинтересована, прежде всего, Россия, которая ради «японских денег» (будь то инвестиции, технологии или гуманитарная помощь) может пойти на серьезные односторонние территориальные уступки. Р. Хасимото был первым из высшего японского руководства, кто сумел более реалистично оценить ситуацию и понять, что договор должен представлять взаимовыгодный обмен, а не одностороннюю уступку. Завершением неоднократных продуктивных переговоров между лидерами двух стран явилась Московская декларация об установлении созидательного партнерства между Японией и Российской Федерацией (1998 г.).

Продвижением к поставленной цели, т. е. к установлению отношений партнерства, можно считать официальный визит президент В.В. Путина в Японию в сентябре 2000 г. Во время визита обсуждались проблемы стратегического сотрудничества в мировых делах, развития двусторонних торгово-экономических отношений, заключение мирного договора, и по каждой из них был достигнут определенный прогресс. Что касается первой проблемы, то впервые обе страны подписали Совместное заявление о взаимодействии в международных делах. При этом были не только зафиксированы совпадающие или близкие позиции, но и выражена поддержка в вопросах, представляющих взаимный интерес. Например, Япония признала важность интеграции России во Всемирную торговую организацию (ВТО) и выразила готовность сотрудничать в деле продвижения вопроса об ее участии в переговорном механизме Азия-Европа. Россия четко высказалась в поддержку кандидатуры Японии в постоянные члены СБ ООН, что соответствует одной из важнейших стратегических целей японской дипломатии. Итогом визита явилось и подписание программы углубленного сотрудничества в торгово-экономической области между двумя странами.

В конце 1990-х годов, несомненно, возрастала роль китайского фактора во внешней политике страны. КНР наряду с США, Европой и Японией превратилась в глобальный стратегический рынок, на котором транснациональные компании могут быстро получать прибыль. Для Японии Китай стал вторым по значению после США торговым партнером, а она заняла первое место среди его тортовых партнеров. Однако Китай все еще остается для Японии развивающейся страной, хотя именно торгово-экономические отношения были стабилизирующим фактором во всем комплексе двусторонних отношений, в которых имелись элементы напряженности.

Стержнем

японской внешней политики оставались японо-американские отношения, несмотря на то что в первой половине 1990-х годов двусторонние переговоры между ними по вопросам внешней политики зашли в тупик. Однако в дальнейшем благодаря отсутствию неразрешимых проблем напряженность удалось снять. Оба государства оказались связаны тесными узами как в области политики, так и безопасности и чрезвычайно взаимозависимы в сфере экономики.

По итогам визита президента США Б. Клинтона в Токио в 1996 г. была подписана Совместная японо-американская декларация безопасности, которая не только подтвердила важную роль двустороннего военного союза для безопасности самой Японии, но и подчеркнула роль стратегического партнерства Японии и США для мира и безопасности в АТР. Более того, этим документом были заложены основы для будущего, совершенно нового по своему наполнению, двустороннего сотрудничества в сфере безопасности. В соответствии с ним в сентябре 1997 г. были опубликованы «Основные направления военного партнерства и сотрудничества США и Японии», которые заменили аналогичный документ 1978 г. Признавая все прежние договоренности, т. е. основы Сан-Францисской системы, главной целью сотрудничества была обозначена результативная и быстрая координация действий сторон в случае возникновения критической ситуации. Япония выразила готовность предоставлять материально-техническое обеспечение для коллективных усилий в области обороны за пределами ее границ. Ранее японское участие ограничивалось только ее собственной территорией. Безусловно, это позволило бы Японии играть более равноправную роль в японо-американском военном союзе.

В 1990-е годы руководство страны исходило из того, что ключевыми понятиями в XXI в. станут «глобализация», «региональная интеграция» и «национализм» (который является реакцией на два первых процесса). Оно следующим образом определяло цели внешней политики. Во-первых, неизменными останутся японо-американские отношения и по-прежнему будет отдаваться предпочтение двусторонним мероприятиям в области обороны, которые рассматриваются как основное средство сдерживания разного рода вызовов. Во-вторых, признавая связь Китая с внешним миром средством обеспечения стабильности в Азии, Япония будет углублять взаимозависимые отношения с этой страной. В-третьих, признавая большой потенциал российско-японских отношений и схожесть точек зрения и анализа многих проблем, отмечается возможность на этой основе отдавать приоритет проблемам, представляющим взаимный интерес. В-четвертых, считая отсутствие дипломатических отношений с КНДР реликтом холодной войны, Япония будет стремиться их наладить и тем самым закрыть все послевоенные проблемы. В-пятых, базовой основой дипломатии является усиление и расширение партнерства со всеми странами и регионами, а также признание помощи зарубежным странам стратегией собственной безопасности Японии. И все это должно реализовываться в формате самого активного участия в разрешении возникающих глобальных проблем.

Преодоление кризисных явлений в политической элите.

Пожалуй, ни один период послевоенной истории Японии не был так насыщен серьезными переменами во внутриполитической жизни, как 1990-е годы. Однако у власти по-прежнему оставалась консервативно ориентированная политическая элита. Поддержка Либерально-демократической партии основной массой населения способствовала обеспечению стабильности в обществе, а неизменные симпатии бизнеса — политическое доминирование. ЛДП выступала гарантом действенности законодательной системы и определенной согласованности в отношениях между парламентом, партиями, бюрократией.

На период, конца у власти находился лидер одной из крупнейших фракций Миядзава Киити (1991–1993), пришелся пик кризиса правящей элиты, связанный с грандиозным коррупционным скандалом вокруг транспортной компании «Сагава Кюбин» (1992 г.). Арест влиятельного в политическом мире Канэмару Син, вице-председателя ЛДП, непосредственно участвовавшего в назначении премьерами Т. Кайфу и К. Миядзава, сразу поставил вопрос о новом руководителе крупнейшей фракции. В результате сложной борьбы она раскололась на две соперничающие группировки: одна во главе с Одзава Итиро (ближайшим сподвижником К. Танака) и другая — с Обути Кэйдзо (премьер-министр в 1998–1999 гг.). Последствия этого события имели чрезвычайный характер: ушло в прошлое доминирование одной суперфракции. Образовавшиеся новые фракции для выдвижения своих лидеров на ключевые посты должны были вновь вступать в затяжные изнурительные переговоры.