Восток в новейший период (1945-2000 гг.)
Шрифт:
Показатели Юго-Восточной Азии несколько уступали южноазиатским: ВВП возрастал на 4,4 % в среднем в год, а доход на душу населения — на 2,2 %. На данных по ЮВА безусловно сказался кризис 1997–1999 гг. По мере его преодоления экономические показатели улучшились, а в 2004 г. темпы роста стран ЮВА превысили 5 %. Крупнейшее из государств субрегиона — Индонезия (около половины жителей) — развивалось в 1990–2003 гг. темпами более низкими, чем средние по этому региону, — соответственно 3,5 и 2,1 %. Самыми крупными были достижения Социалистической Республики Вьетнам — прирост ВВП на 7,5 %, а также Малайзии и Сингапура — 5,9 и 6,3 %. Неплохими были также показатели Лаоса и Камбоджи, в которых шел процесс восстановления экономики после длительного периода разрухи и застоя.
Развитие в субрегионах к западу от Южной Азии в последние десятилетия XX — начале XXI в. было более медленным — в Западной Азии (без учета Афганистана) — 3,6 (рост ВВП) и 1,9 % (рост
Обращает на себя внимание известная рассогласованность экономических и демографических тенденций в Юго-Западной Азии. Она свидетельствует о сохранявшемся кризисном фоне в этом ареале. Его отличает также наименьшая, по сравнению с другими субрегионами, внутренняя гомогенность с точки зрения агрегатных показателей, типа душевого дохода, энергопотребления и т. п. Причины этого нетрудно обнаружить в «молодости» самого процесса развития и модернизации экономики, всерьез начавшегося в большинстве государств, прежде всего, в тех, что расположены на Аравийском полуострове, только с начала 1970-х годов. При этом темпы экономического роста за 1990-е годы были весьма высоки, так же, как и достигнутые к рубежу веков средние показатели. Наблюдающаяся чересполосица по декадам (1970-е годы — высокая скорость, 1980-е — низкая, 1990-е — опять высокая) свидетельствует о неустойчивости экономического тренда, связанной, по всей видимости, с узостью ресурсного нефтяного сектора развития. В начальные годы XXI в. ситуация здесь улучшилась, что объясняется, прежде всего, эффектом от повышения мировых цен на нефть — главный экспортный товар стран Аравии и Персидского залива.
Подводя итог анализу некоторых показателей экономической эволюции восточных и западных субрегионов Востока в конце XX — самом начале XXI в., следует заметить, что они развивались разными темпами — более высокими на востоке региона, более низкими на западе. Для первых в результате открывались достаточно благоприятные перспективы в экономической, социальной и культурной областях. Этого в целом нельзя сказать о вторых. Сложность процессов приспособления к реалиям быстро в научно-техническом отношении меняющейся действительности характеризовалась там периодическими сбоями и усугублением межстрановых различий.
Отрицательными были в 1990-е годы экономические показатели и социально-демографические процессы в субрегионе Закавказья и Центральной Азии, на бывшем советском пространстве. Глубокий экономический кризис и спад в 1990–2000 гг. сменился подъемом в начальные годы XXI в. Он был вызван рядом факторов, основными из которых можно считать относительную политическую стабилизацию, эффект восстановления после социально-экономической деградации и такое важнейшее обстоятельство для богатых энергетическим сырьем стран, как повышение мировых цен на нефть и природный газ. Некоторые из стран субрегиона демонстрировали в 2000–2004 гг. рекордный по мировым меркам среднегодовой прирост ВВП (см. выше). Однако по сравнению с 1990 г. в половине из восьми стран субрегиона рост объема ВВП остался отрицательным (среднегодовые темпы падения: Грузия — 3,2 %, Казахстан — 0,6, Киргизия — 1,5, Таджикистан — 3,5 %). Суммарно для этой группы из восьми государств рост ВВП составлял 0,1 %, а в расчете на душу населения он был отрицательным (0,7 %). В крупнейшей стране субрегиона — Узбекистане (треть жителей) подушевой внутренний продукт снижался ежегодно на 0,5 %. Глубже всего было ухудшение этого показателя в Таджикистане (4,5 %), а наилучшие параметры роста на фоне неуклонного (на 1,1 % в год) сокращения народонаселения наблюдались в Армении (2,6 %).
Подчеркнуто волнообразный характер эволюции в этом ареале Востока заставляет предположить, что и в дальнейшем развитие этой части рассматриваемого региона, да и других его сегментов будет происходить неравномерно, следуя как пульсирующему ритму движения отдельных обществ, так и колебаниям среды, регионального и глобального окружения, воздействующим на них извне.
Будущие циклы и ритмы эволюции
Пытаясь представить себе будущее развитие мира и такой его особой части, как Восток, аналитики и футурологи прибегают обычно к методу продления рядов, экстраполяции в будущее, на так называемый прогнозный период, трендов
Если не считать два других метода, а именно теоретической и эмпирической аналогии, когда ученый или эксперт признает развитие процесса в будущем аналогичным тому, что наблюдалось с другими объектами в прошлом, то продление рядов сохраняет приоритетное значение в прогнозировании. Впрочем, при долгосрочном прогнозировании принцип линейности (плавности) дополняется нередко принципом цикличности (волнообразности). Именно на этом основаны хорошо известные в экономической науке теории различных циклов конъюнктуры: сверхкоротких (сезонных), коротких (3-4-летних), средних (в 10–12 лет), длинных (25–50 лет) и сверхдлинных, вековых. Если первые три вида циклов имеют наибольшее значение для целей собственно экономического анализа, то два последних, связанных с именами Н.Д. Кондратьева и Ф. Броделя, соотносятся с более широким классом социальных явлений, помогают выяснению взаимозависимости экономических, политических и культурных процессов.
Примечательна в связи с этим попытка В.И. Пантина, отталкиваясь во многом от идеи «кондратьевских циклов», обосновать циклическо-волновой подход к постижению мировой истории и на этой базе заглянуть в будущее, вплоть до середины XXI в. и даже несколько дальше [75] . Автор исходит из того, что конъюнктура мирового рынка оказывает решающее влияние на социально-политические процессы, и выделяет в качестве периода наблюдения отрезок времени с начала VI в. н. э. Именно тогда (после трех веков кризиса Римской империи) зародилась, по его мнению, новая эра в развитии международного рынка с ее предполагаемой общей системой эволюционных циклов. В.И. Пантин выявляет три триады циклов, при этом каждый цикл проходит четыре фазы: структурного кризиса, технологического переворота, великих потрясений и революции международного рынка. Интуитивно-эмпирическим путем им выведена закономерность о стабильном времени протекания второй и четвертой фаз циклов (по 24 года) и неуклонно сокращающейся (на 12 лет) продолжительности первого и третьего циклов. Текущий девятый цикл (последний в третьей триаде) начался, согласно этим расчетам, в 1969 г. и, пройдя две первые фазы, в 2005 г. вступил в третью, великих потрясений. Она должна продлиться до 2017 г., после чего наступит фаза революции международного рынка, завершающаяся в 2041 г.
75
Пантин В.И. Циклы и ритмы истории. Рязань, 1996.
Не придавая абсолютного значения точности дат, следует отметить угаданную автором прогноза тенденцию нарастания напряженности в мире в 1995–2005 гг. и усиление роли Китая. Сбудутся ли предвидения относительно наступающих в фазе великих потрясений экономических кризисов и международно-политических конфликтов, вплоть до военных, сказать трудно. Некоторые из мрачных предсказаний в отношении развития мировой ситуации в начале XXI в. явно не сбылись. Однако намеченная им волнообразность проявилась, и в этом, как представляется, главное значение предпринятого отечественным автором эксперимента по объяснению хода мировой истории и предвидению будущего.
Более того, в рамки разработанной им схемы вполне укладываются некоторые представления о будущем, сформировавшиеся в середине первого десятилетия XXI столетия. «Перегрев» мировой экономики, исчерпание легкодоступных и безопасно доставляемых к месту потребления энергетических ресурсов, сбои в работе таких «двигателей» мирового спроса и предложения, как макроэкономики США и Китая, могут нарушить предположения о плавном и нарастающем темпе экономического прогресса в период до 2015–2020 гг.
Следует заметить, что, согласно распространенным оценкам, повышательная фаза цикла Кондратьева в экономике США стартовала в начале 1990-х годов и, следовательно, может завершиться после 2010 г. Экономика КНР растет непрерывно и исключительно высокими темпами на протяжении более четверти века и даже с учетом восстановительного эффекта после спада и провалов 1960-1970-х годов не может, видимо, продолжаться без нарушений и перерывов бесконечно долго [76] .
76
Многоаспектный анализ подстерегающих КНР опасностей содержит коллективная монография «Китай: угрозы, риски, вызовы развитию» под ред. В.В. Михеева (М., 2005).