Восток в огне
Шрифт:
– Гребцы, самый полный вперед! Левый борт, суши весла по моей команде!
Прошли секунды. «Когда, когда же?», спрашивал себя Баллиста. «Сейчас!»
– Суши весла!
Ни мгновением раньше весла втянулись в уключины, от греха подальше. Рулевой положил рулевое весло направо, и железный таран вошел в борт драккара под скользящим углом. Раздался чудовищный треск железа о дерево, когда таран вырвал кусок обшивки из борта вражеского судна. Готы, застигнутые врасплох,
«Мать его! Надо было приказать парням метнуть дротики», подумал Баллиста, когда противник остался за кормой. Но его хитрость сработала. У готов не было времени среагировать, и теперь, без половины весел, они намертво застряли на месте.
– Во вторую лодью цельсь, таран нос в нос, - крикнул Баллиста рулевому.
Команда второго судна была застигнута врасплох как и первого. Теперь они пытались развернуться прочь. В неслаженных гребках была явно видна нарастающая паника.
– Самый полный вперед! – взревел рулевой. «Конкордия» рванула вперед. – К тарану готовсь! – с могучим треском древесины таран пробил обшивку неприятеля. Столкновение сбило Баллисту с ног. Максим помог ему подняться. Из Баллисты вышибло дух. Согнувшись вдвое, он пытался вздохнуть. Послышался крик рулевого:
– Полный назад! Полный назад!
«Конкордия» застряла крепко, ее таран глубоко вошел в остов противника. Его команда соображала быстрее, чем их товарищи. Крюки-кошки уже засвистели в воздухе, впиваясь в леера триремы.
– Назад! Жмите, пидоры! Жмите! – отчаянно ревел рулевой. – Классиарии, берите пики и оттолкните нас!
Выпрямившись и морщась от боли, Баллиста помчался к носу. Если они не выберутся, то станут легкой добычей для двух оставшихся драккаров. Схватив абордажную пику, он двинулся к лееру. Едва он добрался дотуда, дорогу ему преградил какой-то бородач. Стоявший справа от Баллисты Максим ударил его его щитом в лицо, отправив его обратно на палубу драккара. Вогнав пику в борт драккара, Баллиста толкнул что есть мочи. Какой-то классиарий присоединился к нему. Максим прикрывал их щитом. Казалось, целую вечность ничего не происходит. Краем глаза Баллиста заметил как классиарий запрыгнул на леер. Каким-то образом балансируя на нем, боец размахнулся топором и ударив по веревке абордажной кошки, что связывала корабли. После трех ударов стрела попала классиарию в бедро. С криком тот упал за борт. Не успел Баллиста сделать и трех усталых вдохов, как другой боец запрыгнул на леер. Один мощный удар топором, и веревка лопнула, а классиарий спрыгнул на палубу.
– Раз-два – взяли! – Баллиста вдруг осознал, что это он кричал, проталкивая слова через боль в груди, стремясь быть услышанным в ужасном гуле боя. – Взяли!
Наконец, со скрежетом, но трирема начала двигаться. Поначалу медленно, затем набирая скорость, она отошла от гота. Вновь заработали скорпионы, добавляя
Вряд ли варварское судно пошло бы ко дну. Деревянные суда чаще дрейфовали на поверхности, пока не ломались на части. Готов в воде или на обломках их судна можно было оставить тонуть, или если б было время, использовать как мишени. В любом случае, из боя они вышли.
Баллисте нужно было знать, что задумали два других гота. Выглядывая поверх края щита, он увидел, как два оставшихся драккара поворачивали прочь. Их разделяло пол-мили, а команда «Конкордии» была истощена. Бросаться в погоню не было смысла. Баллиста побежал к корме. Команда первого драккара умудрилась перераспределить весла и теперь ковыляла прочь.
– Рулевой, держи нас в четырех сотнях футов от них. Мы предложим им сдаться. Но будем готовы драться, если надо.
Его приказ пронесся по цепочке, и Баллиста с Максимом пошли по палубе, разговаривая с классиариями и матросами: похвала тут, сочувствие там.
Раненый опцион завершил свой доклад. Погибло всего трое, включая капитана, но десять человек были ранены, включая самого опциона. Все потери относились к классиариям, кроме одного. Закончив, он неловко встал, играя повязкой на руке. И тогда Баллиста произнес слова, которых он ждал.
– Триерарх мертв, так что принимай командование кораблем, пока не вернетесь в Равенну.
Когда трирема вышла на позицию, Баллиста подумал о том, как это по-римски, так недооценивать флот, если капитан триремы считался равным центуриону, хотя триерарх командовал почти тремя сотнями военных, а центурион – не более, чем восемью десятками.
– Сдавайтесь! – прокричал Баллиста по-германски
– Пошел ты! – с сильным боранским акцентом ответил кто-то.
– Я – Дернхельм, сын Исангрима, военного вождя англов. Я даю вам слово как потомок Вотана, что вас пощадят и не отправят на арену.
– Катись в Хель! Наемник! Серв! Раб!
– Подумай о своих людях.
– Они дали мне клятву. Лучше умрем стоя, чем будем жить на коленях. Как ты!
Около двух часов скорпионы триремы обстреливали лодью. Вне дальности стрельбы из лука, готы могли лишь ждать. Два часа болты с ужасающей силой вонзались в борта драккара и прошивали насквозь кожу и метал, неспособный защитить плоть. Некоторые болты прошивали двух человек за раз, гротескно пришпиливая их друг к другу.
Когда миновала опасность сопротивления, Баллиста приказал «Конкордии» добить гота тараном.
– Так много. Это были храбрецы. Жаль, что им пришлось умереть, - сказал Баллиста, когда трирема оставила обломки позади.
– Да, - откликнулся Максим. – За них бы дали хорошую цену.
Баллиста улыбнулся телохранителю:
– Ты действительно бессердечный ублюдок, но ты это и сам знаешь, не так ли?