Восток в огне
Шрифт:
– Когорта понесла потери. Он сказал, что сейчас подходящий момент для начала схемы.
– Центурион задумался.
– Все было так, как ты говоришь. Большинство бойцов, записанных в далекие наряды, не существуют. Магдала и Шафер Авира не существуют. Или больше не существуют. Бекуфрейн находится в нескольких милях вниз по течению Евфрата. Он находится в руках Сасанидов. Там уже много лет не было ни одного римского солдата. Кастеллум Арабум существует в реальности. Возможно, слишком недавно, чтобы фигурировать в официальных документах.
– он остановился.
–
– Десять, - быстро ответил Турпион.
– Я сдал все деньги на хранение одному человеку в городе. Я ничего из них не потратил. Я могу все вернуть.
Над головой прогремел гром. В комнате воцарилась тишина.
Наконец Баллиста заговорил.
– Что он имел на тебя такого, что тебе пришлось присоединиться к нему?
Турпион ничего не сказал.
– Это были долги? Женщина? Мальчик?'
– Разве это имеет значение?- вспышка молнии осветила комнату. Лицо Турпион выглядело белее, чем когда-либо.
– Да, если бы это может случиться снова.
– Это не может повториться, - сказал Турпион.
– Я должен обезглавить тебя посреди марсова поля.- Баллиста позволил своим словам надолго повиснуть в воздухе.
– Вместо этого я назначаю тебя исполняющим обязанности командира когорты.
– Турпион выглядел ошеломленным.
– Теперь ты должны доказать, что ты хороший офицер. Уже слишком поздно набирать новых рекрутов, но к следующей весне я хочу, чтобы ты подготовил эту когорту к бою. Я хочу, чтобы ты тренировал их до тех пор, пока они не упадут от усталости. О, и ты можешь вернуть деньги Деметрию. Они пойдут на замену снаряжения.
Турпион начал благодарить Баллисту, который прервал его.
– Этот разговор не должен покинуть этих стен. Не обмани моего доверия.
Они услышали, как дождь барабанит по плоской крыше. Головная боль Баллисты почти прошла.
Глава 8
Дождь шел всю ночь, потом весь день. Деметрий начал задаваться вопросом, прекратится ли это когда-нибудь. По ранее незамеченным желобам на террасе дворца неслись бурные струи воды. Ближе к вечеру в русле северного оврага образовался поток, способный сдвигать небольшие камни. В устье ущелья воды Евфрата приобрели грязно-коричневый цвет.
Должно быть, именно так и начинался первобытный потоп. Зевс, вне себя от отвращения к преступлениям человечества, послал потоп, чтобы положить конец убийствам, человеческим жертвоприношениям и каннибализму. Один человек, Девкалион, предупрежденный своим бессмертным отцом, Прометеем, построил ковчег. Девять дней спустя, ведомый голубем, ковчег доставил Девкалиона и его жену Пирру на гору Парнас - или, как говорили другие, горы Этну, Афон или Офрис. Другие бежали на возвышенности, предупрежденные криками журавлей или воем волков. Иногда Деметрий сомневался, правильно ли поступил Зевс, прекратив
Как только от Ярхая пришло приглашение на ужин, Деметрий понял, что это сулит неприятности. Баллиста согласился мгновенно, хоть и знал, что его согласие было невежливым: это еще больше рассердило бы Огелоса и Анаму. Деметрий был уверен, что мысль о Батшибе заставила Баллисту проигнорировать скучные соображения политеса.
Было почти темно, когда группа из десяти человек отправилась в путь. Гостей, Баллисту и Мамурру, сопровождали Деметрий, Багой, Максим и пятеро конных телохранителей. Факелы сразу же погасли под проливным дождем, и через несколько мгновений Деметрий понял, что заблудился. Он завидовал Баллисте и Максиму за их способность всегда находить нужную дорогу.
В ответ на их стук привратник провел гостей внутрь. Деметрия и Багоя отправили к слугам, а Баллисту и Мамурру повели вглубь дома.
Столовая являла собой синтез востока и запада. Под ногами была типичная греческая или римская мозаика, изображающая остатки трапезы: кости рыбы и животных, скорлупу орехов, косточки оливок, выброшенные вишни. Со стен свисали персидские ковры. Замысловатые металлические лампы отбрасывали мягкий свет. Жаровни согревали и наполняли комнату ароматом корицы, бальзама, мирры.
Там была только одна "сигма", полукруг с сиденьями на семь персон, с одним столом посередине. Четверо мужчин стояли и пили кондитум, теплое вино с пряностями. Один был хозяином, двоих Деметрий не узнал, а одного звали Ацилий Глабрион.
– Добро пожаловать в мой дом, Баллиста и Мамурра, - Ярхай протянул руку.
– Спасибо, что пригласил нас.
– они улыбнулись и пожали ему руку.
Баллиста повернулся к Ацилию Глабриону.
– Трибун-латиклавий.
– Дукс.
– Ни один из них не улыбнулся.
Ярхай предложил новоприбывшим выпивку, которую они приняли, и представил двух других мужчин. Деметрий отметил их как умбр, тени, клиентов хозяина.
– Моя дочь велела начинать без нее, но она скоро присоединится к нам, - сказал Ярхай.
И Баллиста, и Ацилий Глабрион заметно оживились. Настроение Деметрия упало.
– Скажи мне, дукс, как тебе наша погода?
– улыбнулся Ярхай.
– Замечательно. Я удивлен, что высокородные сенаторы Рима не бросили Неаполитанский залив чайкам и не принялись строить здесь свои постыдно экстравагантные виллы для отдыха.
– Баллиста пожалел о своих словах, едва произнеся их. Ацилий Глабрион не отнесся бы благосклонно к варвару, смеющемуся над патрициями. Он повернулся к трибуну с тем, что, как он надеялся, было безобидной, открытой улыбкой. Его встретило лицо, похожее на глухую стену. Казалось, что с каждым разом, когда они встречались, они злили друг друга все сильнее. Доведет ли Ацилия Глабриона его антипатия до неподчинения приказам? Конечно, гордый патриций не стал бы дезертиром, как Скрибоний Муциан?