Восток. Запад. Цивилизация
Шрифт:
– У тебя ребро сломано!
– Всего лишь трещина.
– И…
Эва тихонько подошла к двери. Любовь или нет, сами разберутся. А она мешать не станет. Она… она вот к маменьке заглянет, потому что до бала всего ничего и нужно проверить платья.
Или ленты.
Или хоть что-нибудь.
– Да ты понимаешь, что он тебя… да я тебя сама убью! А потом папе пожалуюсь! – доносился из-за дверей голос Тори. А Эва… Эва надеялась, что та все-таки не сдастся.
Хотя бы месяц продержится.
Или два.
Нет, конечно, если вдруг что, то пусть.
Конечно.
– Он тебя воскресит, а я опять…
И Тори захочется.
Да.
Эдди мрачно смотрел на императора.
Тот так же мрачно смотрел на Эдди. И главное, не моргает, гад этакий. Но и Эдди умеет пялиться.
– Нет в тебе почтения, – со вздохом произнес дядюшка. – Ни капли.
– Ну извините. Могу поклониться.
– Разве в этом дело? – Дядюшка махнул рукой. – Налей, что ли, выпить, а то со всем этим никаких нервов не хватит.
– Вам целители запретили, – сказал Эдди сугубо из вредности.
Нет, сам по себе дядюшка очень даже неплох. Толковый. И не вредный. Для императора.
– Ты видишь тут целителей? – осведомились его императорское величество, засовывая руку куда-то под стол. Стол был внушительным и роскошным, как и подобает императорскому столу, за которыми судьба мира вершится. Ладно, не мира, а одной отдельно взятой империи. А вот крохотные рюмки оказались самыми простыми. – Что ты, что Диксоны – ни почтительности, ни понимания момента… политического. Один артефакты раздает, как свои, второй вон женился… Хотя жрец уверяет, что эта женитьба незаконна.
– На хрен жреца. – Эдди наполнил рюмки из фляги, которую предусмотрительно с собой захватил.
Дядюшку даже жаль.
И целители бдят, и супруга, которая на Эдди поглядывает с преогромным сомнением и даже с подозрением, но пока уличить его не удается.
– Вот и я так подумал. Даже не в этом дело, а… – Император принюхался. – Очередная настойка?
– А то.
– Сиу?
Эдди кивнул.
– Оставишь. Буду врать, что для сердца полезно. А то никакой жизни. Порой начинаешь думать, император я или кто… Так вот, дело не в них. Пойди я на попятный, и что? Орвуды обидятся. Клятва клятвой, но обида – штука такая… А некроманты – существа злопамятные. Да… Не мне, так внукам икнется.
Дядюшка опрокинул рюмку и зажмурился.
– Хороша!
А главное, и вправду для сердца полезна. Эдди точно не знал, чего там намешал мальчишка, но травить императора он не станет.
Не должен.
– Тем более ситуация сейчас… сложная. Сам понимаешь.
Еще бы.
С Сент-Ортоном удар случился. Мозговой. Большое несчастье и, как выразился дорогой дядюшка, невосполнимая утрата для империи. В частной беседе он, правда, уточнил, не выйдет ли так, что любезный Сент-Ортон возьмет и скоропостижно
Так что скончается он.
Вот как только Эдвин вытянет все, что знает, так и скончается. Тело. А душа… душа на Изнанке вечность торчать может. Тем более в хорошей компании.
Потом дядюшка столь же осторожно поинтересовался, нельзя ли туда же отправить еще десяток-другой душ. А когда Эдди отказался, вздохнул. Мол, общество с куда большим пониманием отнесется к небольшой эпидемии мозговых ударов, нежели к процессу над заговорщиками.
Процесс ведь устраивать нужно.
Судьи там. Прокурор. Обвинители. Свидетели. Доказательства. Возмущенная публика и все такое. В общем, сплошные расходы бюджету. Да и не все дерьмо, которое Эдвин накопал, можно людям показывать. Тогда Эдди отказался. Но судя по тому, что каждый день в газете печатали пару-тройку новых некрологов, мысль об эпидемии императору очень понравилась. А как уж ее устроить – дело третье.
Главное, что и суд будет.
Закрытый. И плевать, что многие, чьи имена были названы, до него не доживут. Так даже лучше. Надежней. А то ведь магов мало, семьи сильные, знатные…
– А ты мог бы выбрать кого и получше. Вон у Бакстонов две девицы остались, считай, сиротами…
Потому как их папенька весьма активно участвовал в жизни братства. И деньгами, и лично.
– Опять же, Таррелы, Шакстоны… там и состояние, и положение… – Император щелкнул пальцами. – Да и девицы такие, смазливые. А эта…
– Я и в морду дать могу.
– Между прочим, это будет расцениваться как покушение.
– И что?
– И ничего. Налей еще по одной. Слушай, что за зелье вы принесли? У старшенькой Дар не только вернулся – развернулся! Этот ваш профессор уверяет, что учить надо. Что структура…
Эдди похолодел.
Нет, хватит с них двух драконов.
– …усложняется. Хотя, конечно, и к лучшему. Вильгельм тоже вечно болел, а тут вдруг раз! – и поправился чудесным образом. Да и я себя много лучше чувствую.
Он замолчал и посмотрел на Эдди.
Эдди выдержал взгляд.
– Сила, – сказал он. – Потерянных душ… воплотилась…
– И кровь дракона.
– Сила. Потерянных душ.
– Правильно, этой версии и держись. Потому что… сам понимаешь.
Эдди понимал.
Больных много. Узнай кто… и думать-то страшно.
– Ладно. Так вот, я чего вообще хотел-то…
– Поругать меня за самоуправство?
– Это само собой, – отмахнулся император. – И матушке своей передай, чтоб не думала даже…
– О чем?
– Хочет замуж? Пускай себе идет. Только сперва я… во, титул ему дам. Герцогский не дам, не сразу во всяком случае. Для начала графского хватит. За достижения в науке. Ректором назначу… ректора все одно искать надо. И вообще порядок в университете наводить. Вот наведет, пускай и женятся. Тогда уж и попривыкнут, и я погляжу, что за тип этот ваш профессор.
Он махнул рукой.
– А то эти побеги… Что я, чудовище какое? Да и она набегалась уже. Хватит!
Эдди хмыкнул.